С тех пор как охотники и первопроходцы, а затем и поселенцы освоили его, он считался смертельно опасным и напоминал о бесчисленных нападениях апачей, резне и убийствах.
Протянувшись на восемь миль вдоль узкого, зажатого между скалами ущелья, перевал представлял собой идеальное место для засады. Во все стороны от основного тракта расходились узкие проходы и каньоны, один из которых вел на север, где, по слухам, располагался в горах лагерь Кочиса.
Теперь, правда, Кочис взял на себя защиту проезжавших по перевалу путешественников, а на перевалочных станциях нередко можно было встретить индейцев, предлагавших свои товары. Однако ни для кого не было секретом, что далеко не все апачи подчиняются Кочису. Да и сам он не вызывал особого доверия.
Обнесенная каменной стеной станция имела Г-образную форму. В западной ее части размещались спальни и кухня, а южное крыло было отведено под хранилища для зерна, еды, оружия и амуниции. В четверти мили от станции находились родники. Из-за них-то и индейцы, и белые пользовались этим путем. Станция располагалась примерно на середине перевала, на северной стороне каньона Сифон.
Поужинав в молчании, Кэндис прилегла на жесткий матрас. Кинкейд расположился рядом, но не тронул ее, и она погрузилась в сон, измученная переживаниями последних дней. Ночь прошла спокойно. Перекусив на скорую руку, они тронулись в путь, едва забрезжил рассвет.
Несмотря на раннее утро, было душно, что предвещало еще один томительно жаркий день. Зажатая скалами дорога полого спускалась к простиравшейся внизу долине, поросшей бурой травой, искореженным кустарником и деревьями юкки. Мулы неутомимо тащили карету, цокая копытами по каменистой почве. Они были на полпути к Эль-Пасо.
Нападение застигло их врасплох.
Только что все было мирно и спокойно, ничто не нарушало тишины, кроме тихой беседы, поскрипывания колес и звона упряжи. Неожиданно воздух огласился дикими боевыми кличами и улюлюканьем. И хотя Кэндис уже приходилось их слышать, ею овладел ужас.
Карета остановилась, окруженная всадниками, беспорядочно стрелявшими из луков и ружей. Кэндис оказалась на полу, куда ее столкнул Кинкейд, отстреливавшийся из окна. Но прежде чем упасть, она видела, как свалился со своего сиденья кучер, и разглядела свирепые раскрашенные лица индейцев, носившихся вокруг кареты.
— Сколько их? — напряженно спросил пассажир по имени Дэвис, занявший позицию у противоположного окна.
— Около двадцати, — ответил Кинкейд, между тем как очередная пуля пробила обшивку кареты. — Уилсона подстрелили.
— А что с Харрисом? — осведомился Дэвис о судьбе второго кучера и, прицелившись, выстрелил.
— Жив. Прячется под каретой. Придя в себя, Кэндис села.
— Вирджил, дай мне пистолет.
Он бросил на нее короткий взгляд и выстрелил.
— Берите, леди. — Дэвис выхватил пистолет у перепуганного пассажира, скорчившегося на полу.
Кэндис взяла пистолет и, убедившись, что он заряжен, подползла к окну. Сердце ее гулко колотилось от страха, но у нее было оружие и она умела им пользоваться.
— Аккуратнее расходуй пули, — уронил Кинкейд. Кэндис кивнула, выстрелила и промазала. Проклятие!
Больше она не промахнется.
Прошло минут десять — пятнадцать. Апачи яростно атаковали, бесстрашно бросаясь под пули. Трое пассажиров — двое мужчин и женщина, — сбившись в кучу на полу, скулили от страха, пока Дэвис, Кинкейд и Кэндис отстреливались. Но попасть в индейцев было непросто. Они свешивались с лошадей и стреляли снизу, прикрываясь их крупами. Число их не уменьшалось, и поражение обороняющихся было лишь делом времени.
Услышав крик, Кэндис и Кинкейд обернулись. Противоположная дверца распахнулась, и размалеванный индеец вытащил Дэвиса наружу. Горло несчастного было перерезано, из сонной артерии хлестала кровь. Кэндис закричала. Кинкейд выстрелил, и индеец исчез, то ли спрыгнув, то ли вывалившись из кареты.
Вдруг кто-то схватил Кэндис сзади и выволок наружу. Она с трудом устояла на ногах, оказавшись в гуще нападавших. Вокруг стоял невообразимый шум: ружейная пальба, топот копыт, крики и вопли. Вспомнив о пистолете, Кэндис выстрелила в затылок напавшему на нее воину и бросилась бежать. Но индейцы были повсюду, и не двадцать, как им показалось вначале, а сотни.
— Кочис! — раздался крик Харриса.
Кэндис бежала, не разбирая дроги, среди мечущихся воинов и лошадей. Дыхание с шумом вырывалось из ее груди. Споткнувшись, она упала на колени и поняла, что индейцы сражаются друг с другом. Прямо на нее во весь опор скакал всадник с копьем наперевес. Кэндис замерла, сжимая скрытое в складках юбки оружие. Индеец стремительно приближался. Она уже видела его лицо с резкими чертами, расчерченное белыми и красными линиями, и даже испарину на лбу. Кэндис подняла пистолет.
Но прежде чем она нажала на курок, воин рухнул на землю, сраженный выстрелом сзади.
Все произошло в мгновение ока. Индейца застрелил другой апачи, мчавшийся на громадном гнедом, словно бронзовое изваяние с развевающимися черными волосами. На нем не было боевой раскраски. Не успела Кэндис опомниться, как он подхватил ее и на полном скаку посадил в седло перед собой. Рванувшись, она повернулась к нему и подняла револьвер.
Апачи схватил ее за запястье и сжал так сильно, что Кэндис выронила оружие, а затем сбросил ее на землю. Она упала на колени. Резко осадив коня, индеец устремил на девушку непроницаемый взгляд черных глаз. Тяжело дыша, Кэндис смотрела на него в ожидании неминуемой смерти. Внезапно до ее сознания дошло, что обстановка изменилась. Над каньоном повисла тишина — было слышно даже поскрипывание упряжи кареты. Схватка закончилась.
— Тебе ничто не угрожает, — властно произнес апачи, покачиваясь на нетерпеливо гарцующем гнедом.
Кэндис поднялась на ноги, догадываясь, кто перед ней. Кочис! И не только по внешним приметам — все знали, что предводитель апачей необычайно высок и красив, — но и по властным повадкам, отличавшим его от других. Только поэтому Кочису и его воинам удалось отбить нападение на их карету.
— Ты очень храбрая для белой женщины, — заметил он с мелькнувшей в глазах улыбкой.
— Вы Кочис, — сказала Кэндис, гадая, как он поступит с ней. Ветер подхватил гриву его длинных черных волос.
— Ты знаешь меня?
Кэндис зачарованно смотрела на его мощную фигуру.
— Нет. — Она вспыхнула. — Но я знаю Ниньо Сальважа. Он уставился на нее с нескрываемым интересом.
— А-а. Храбрый воин для храброй женщины. Он твой мужчина?
Кэндис снова покраснела.
— Нет. Он спас мне жизнь.
Лицо Кочиса приняло загадочное выражение.
— Мы друзья, — добавила Кэндис, чувствуя себя неловко под его испытующим взглядом. — Спасибо, что вытащили меня из этого кошмара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Протянувшись на восемь миль вдоль узкого, зажатого между скалами ущелья, перевал представлял собой идеальное место для засады. Во все стороны от основного тракта расходились узкие проходы и каньоны, один из которых вел на север, где, по слухам, располагался в горах лагерь Кочиса.
Теперь, правда, Кочис взял на себя защиту проезжавших по перевалу путешественников, а на перевалочных станциях нередко можно было встретить индейцев, предлагавших свои товары. Однако ни для кого не было секретом, что далеко не все апачи подчиняются Кочису. Да и сам он не вызывал особого доверия.
Обнесенная каменной стеной станция имела Г-образную форму. В западной ее части размещались спальни и кухня, а южное крыло было отведено под хранилища для зерна, еды, оружия и амуниции. В четверти мили от станции находились родники. Из-за них-то и индейцы, и белые пользовались этим путем. Станция располагалась примерно на середине перевала, на северной стороне каньона Сифон.
Поужинав в молчании, Кэндис прилегла на жесткий матрас. Кинкейд расположился рядом, но не тронул ее, и она погрузилась в сон, измученная переживаниями последних дней. Ночь прошла спокойно. Перекусив на скорую руку, они тронулись в путь, едва забрезжил рассвет.
Несмотря на раннее утро, было душно, что предвещало еще один томительно жаркий день. Зажатая скалами дорога полого спускалась к простиравшейся внизу долине, поросшей бурой травой, искореженным кустарником и деревьями юкки. Мулы неутомимо тащили карету, цокая копытами по каменистой почве. Они были на полпути к Эль-Пасо.
Нападение застигло их врасплох.
Только что все было мирно и спокойно, ничто не нарушало тишины, кроме тихой беседы, поскрипывания колес и звона упряжи. Неожиданно воздух огласился дикими боевыми кличами и улюлюканьем. И хотя Кэндис уже приходилось их слышать, ею овладел ужас.
Карета остановилась, окруженная всадниками, беспорядочно стрелявшими из луков и ружей. Кэндис оказалась на полу, куда ее столкнул Кинкейд, отстреливавшийся из окна. Но прежде чем упасть, она видела, как свалился со своего сиденья кучер, и разглядела свирепые раскрашенные лица индейцев, носившихся вокруг кареты.
— Сколько их? — напряженно спросил пассажир по имени Дэвис, занявший позицию у противоположного окна.
— Около двадцати, — ответил Кинкейд, между тем как очередная пуля пробила обшивку кареты. — Уилсона подстрелили.
— А что с Харрисом? — осведомился Дэвис о судьбе второго кучера и, прицелившись, выстрелил.
— Жив. Прячется под каретой. Придя в себя, Кэндис села.
— Вирджил, дай мне пистолет.
Он бросил на нее короткий взгляд и выстрелил.
— Берите, леди. — Дэвис выхватил пистолет у перепуганного пассажира, скорчившегося на полу.
Кэндис взяла пистолет и, убедившись, что он заряжен, подползла к окну. Сердце ее гулко колотилось от страха, но у нее было оружие и она умела им пользоваться.
— Аккуратнее расходуй пули, — уронил Кинкейд. Кэндис кивнула, выстрелила и промазала. Проклятие!
Больше она не промахнется.
Прошло минут десять — пятнадцать. Апачи яростно атаковали, бесстрашно бросаясь под пули. Трое пассажиров — двое мужчин и женщина, — сбившись в кучу на полу, скулили от страха, пока Дэвис, Кинкейд и Кэндис отстреливались. Но попасть в индейцев было непросто. Они свешивались с лошадей и стреляли снизу, прикрываясь их крупами. Число их не уменьшалось, и поражение обороняющихся было лишь делом времени.
Услышав крик, Кэндис и Кинкейд обернулись. Противоположная дверца распахнулась, и размалеванный индеец вытащил Дэвиса наружу. Горло несчастного было перерезано, из сонной артерии хлестала кровь. Кэндис закричала. Кинкейд выстрелил, и индеец исчез, то ли спрыгнув, то ли вывалившись из кареты.
Вдруг кто-то схватил Кэндис сзади и выволок наружу. Она с трудом устояла на ногах, оказавшись в гуще нападавших. Вокруг стоял невообразимый шум: ружейная пальба, топот копыт, крики и вопли. Вспомнив о пистолете, Кэндис выстрелила в затылок напавшему на нее воину и бросилась бежать. Но индейцы были повсюду, и не двадцать, как им показалось вначале, а сотни.
— Кочис! — раздался крик Харриса.
Кэндис бежала, не разбирая дроги, среди мечущихся воинов и лошадей. Дыхание с шумом вырывалось из ее груди. Споткнувшись, она упала на колени и поняла, что индейцы сражаются друг с другом. Прямо на нее во весь опор скакал всадник с копьем наперевес. Кэндис замерла, сжимая скрытое в складках юбки оружие. Индеец стремительно приближался. Она уже видела его лицо с резкими чертами, расчерченное белыми и красными линиями, и даже испарину на лбу. Кэндис подняла пистолет.
Но прежде чем она нажала на курок, воин рухнул на землю, сраженный выстрелом сзади.
Все произошло в мгновение ока. Индейца застрелил другой апачи, мчавшийся на громадном гнедом, словно бронзовое изваяние с развевающимися черными волосами. На нем не было боевой раскраски. Не успела Кэндис опомниться, как он подхватил ее и на полном скаку посадил в седло перед собой. Рванувшись, она повернулась к нему и подняла револьвер.
Апачи схватил ее за запястье и сжал так сильно, что Кэндис выронила оружие, а затем сбросил ее на землю. Она упала на колени. Резко осадив коня, индеец устремил на девушку непроницаемый взгляд черных глаз. Тяжело дыша, Кэндис смотрела на него в ожидании неминуемой смерти. Внезапно до ее сознания дошло, что обстановка изменилась. Над каньоном повисла тишина — было слышно даже поскрипывание упряжи кареты. Схватка закончилась.
— Тебе ничто не угрожает, — властно произнес апачи, покачиваясь на нетерпеливо гарцующем гнедом.
Кэндис поднялась на ноги, догадываясь, кто перед ней. Кочис! И не только по внешним приметам — все знали, что предводитель апачей необычайно высок и красив, — но и по властным повадкам, отличавшим его от других. Только поэтому Кочису и его воинам удалось отбить нападение на их карету.
— Ты очень храбрая для белой женщины, — заметил он с мелькнувшей в глазах улыбкой.
— Вы Кочис, — сказала Кэндис, гадая, как он поступит с ней. Ветер подхватил гриву его длинных черных волос.
— Ты знаешь меня?
Кэндис зачарованно смотрела на его мощную фигуру.
— Нет. — Она вспыхнула. — Но я знаю Ниньо Сальважа. Он уставился на нее с нескрываемым интересом.
— А-а. Храбрый воин для храброй женщины. Он твой мужчина?
Кэндис снова покраснела.
— Нет. Он спас мне жизнь.
Лицо Кочиса приняло загадочное выражение.
— Мы друзья, — добавила Кэндис, чувствуя себя неловко под его испытующим взглядом. — Спасибо, что вытащили меня из этого кошмара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86