Тот рассмеялся, похлопал брата по плечу и пошел к лагерю.
Вспомнив о том, что привело ее на берег, Кэндис бросилась к Джеку. Улыбаясь, он смотрел на ее подрагивающую грудь с напряженными сосками. Кэндис, замедлив шаг, возмущенно взглянула на него:
— Ты не джентльмен. Джек усмехнулся:
— Точно.
Оробев, Кэндис прикусила губу.
— Доброе утро, любовь моя, — вымолвил он наконец. Нежность, прозвучавшая в его голосе, привела ее в восторг.
— Доброе утро.
— Соскучилась? — В глазах его мелькнула надежда. Кэндис вдруг осознала, что это действительно так, но не решилась признаться. И потому сменила тему:
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел искупаться. — Они помолчали, глядя друг на друга. — В чем дело, Кэндис?
— Это насчет Хауки… — Она запнулась.
Ей хотелось коснуться Джека и ощутить его прикосновение. Но при дневном свете близость, которую они испытали ночью, казалась сном.
— Хаука очень болен, — сказал Джек. — Шоцки решил, что я должен отдать его семье жеребую кобылу вместо вороного.
— Значит, тебе не придется возвращать ему меня?
— Нет.
Облегчение Кэндис было столь явным, что Джек усмехнулся:
— Любовь моя, неужели ты думала, что я отдам тебя? Что позволю ему дотронуться до тебя?
— Я… я не была уверена.
Джек стиснул зубы, видимо, разочарованный ее ответом.
Но Кэндис уже была во власти новых забот. Могут ли они теперь покинуть лагерь? Она представила себе «Хай-Си», свою семью и ощутила глубокое уныние при мысли о будущем.
Что ждет ее дома? Всеобщее осуждение и неминуемый скандал. И как быть с Джеком?
— Кэндис, не принесешь ли мне мыло? Оно в седельной сумке.
— Конечно. — Кэндис с изумлением поняла, что готова для него на все. К тому же она была рада заняться чем угодно, лишь бы не думать. — Я сейчас.
Когда она вернулась с мылом и чистым одеялом, Джек стоял в ручье совершенно голый. Он обернулся, лукаво поблескивая глазами:
— Дай мне мыло.
— Если оно тебе так необходимо, выйди и возьми его.
— Ты напрашиваешься на неприятности.
— Крупные неприятности, — уточнила она.
Грозно нахмурившись, Джек двинулся к берегу. Кэндис засмеялась и бросилась наутек. Он легко поймал ее и заключил в объятия. Она завизжала, отбиваясь.
— Думаю, тебе не мешает окунуться, — сказал Джек.
— Нет! — с притворным ужасом взвизгнула Кэндис. — Вода слишком холодная.
Он вошел в ручей, держа ее на руках.
— Отпусти меня, Джек!
— Пожалуйста.
Кэндис съежилась, готовясь погрузиться в холодную воду. Однако Джек отпустил только ее ноги, так что она повисла вдоль его тела. Затем, глядя ей в глаза, он спустил Кэндис ниже. Игривость исчезла. Кэндис изумленно распахнула глаза, когда ее платье задралось и она ощутила его руки на своих ягодицах.
— Обхвати меня ногами за талию, — велел Джек. Кэндис подчинилась и ахнула, когда он опустил ее на свое напрягшееся естество.
— И что дальше? — неуверенно поинтересовалась Кэндис.
— Увидишь, — отозвался Джек, завладев ее губами.
Он осторожно опустился на колени в неглубокую воду. Они начали двигаться, медленно и ритмично, и достигли завершения одновременно.
— Да ты просто ненасытен, — улыбалась потом на берегу Кэндис, убирая с его щеки прядь своих волос.
Серые глаза умиротворенно скользили по ее лицу.
— Это ты сделала меня таким. Задохнувшись от радости, Кэндис нашла его губы.
Отстранившись, она увидела, что глаза Джека закрыты, а лицо застыло в таком напряжении, будто неведомые страсти и мрачные мысли терзают его душу, заставляя тянуться к ней с неутолимой страстью.
— Неплохо бы искупаться, — сказала Кэндис.
Джек открыл глаза и поцеловал ее в грудь. Кэндис встала, остро ощущая свою наготу, и потянулась к одеялу. Он перехватил ее руку.
— Не надо. Тебе нечего скрывать от меня. Она покраснела.
— Просто как-то неловко… днем…
— Я знаю твое тело наизусть. — Джек отобрал у нее одеяло. Преодолев стыдливость, Кэндис вошла в воду и начала мыться. Некоторое время Джек с нескрываемым интересом и удовольствием наблюдал за ней, затем подошел ближе и начал намыливать ногу.
— Кэндис?
Она мыла голову, стараясь не думать о том, что купается средь бела дня с мужчиной. — Да?
— Мы могли бы уехать сегодня.
Кэндис молчала. Могли бы? Она окунулась с головой и вынырнула, откинув волосы с лица.
— Хаука очень плох. Поэтому надо остаться, пока опасность не минует.
Кэндис возликовала.
— Хорошо, — сказала она, испытывая непонятное облегчение.
Они смотрели друг на друга, не решаясь произнести вслух то, о чем оба думали. Что ждет их по возвращении?
Глава 34
Открыв глаза, Кэндис поняла, что задремала. Джек отлучился, чтобы раздобыть им обед, оставив ее возле вигвама за разведением костра. Размечтавшись, девушка не заметила, как заснула. Она села, протирая глаза, как вдруг два кролика, пролетев по воздуху, шлепнулись на землю у ее ног. Кэндис вскрикнула, подпрыгнув от неожиданности.
И увидела Джека, с широкой ухмылкой шагавшего к ней.
— Ты меня до смерти напугал; — Кэндис улыбнулась, заметив, что он в восторге от своей выходки.
— Что поделаешь, если у тебя слух, как у древней старухи! — заявил он. — Разведи костер, а я выпотрошу кроликов.
— Разве это не женская работа? — кокетливо осведомилась Кэндис.
— Если будешь очень настаивать, я уступлю ее тебе. Кэндис предпочла заняться костром.
— Что случилось с твоими родителями, Джек? — спросила она.
Он бросил на нее удивленный взгляд:
— А в чем дело?
— Мне интересно. Я ведь ничего не знаю о тебе. Джек усмехнулся:
— Самая чудовищная ложь из всех, что я слышал.
— Я не имею в виду твои обычные пристрастия.
— Обычные пристрастия? — Он фыркнул. — Вот как ты расцениваешь наши занятия любовью?
— Ты способен думать о чем-нибудь, кроме этого, Джек? Он улыбнулся.
— Так что случилось с твоими родителями? Джек насадил выпотрошенную тушку на вертел.
— Моя мать умерла недавно, а отец, храбрый воин, скончался восемь лет назад.
Кэндис помолчала, наблюдая, как он вращает вертел.
— Не понимаю. Как Кочис мог подарить тебя кому-то при живых родителях?
Джек присел на корточки.
— Я имел в виду приемных родителей. Других я не знал. Кэндис задумалась.
— А что с твоими настоящими родителями?
Джек не смотрел на нее и больше не казался беспечным.
— Мой отец был белым. Матери я не помню, но знаю, что она была индианкой. Мы с отцом мыли золото в каком-то ручье, когда нагрянул отряд индейцев во главе с Кочисом. Мне было тогда лет шесть. Отца убили, а меня Кочис увез с собой, а позже отдал Нали и Мучи.
— Мне очень жаль, Джек.
— И напрасно. Мой отец был жестоким человеком. Апачи относились ко мне несравненно лучше.
— Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно. Он поднял на нее глаза.
— Более чем серьезно, уверяю тебя.
— Когда ты женился на Дати?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Вспомнив о том, что привело ее на берег, Кэндис бросилась к Джеку. Улыбаясь, он смотрел на ее подрагивающую грудь с напряженными сосками. Кэндис, замедлив шаг, возмущенно взглянула на него:
— Ты не джентльмен. Джек усмехнулся:
— Точно.
Оробев, Кэндис прикусила губу.
— Доброе утро, любовь моя, — вымолвил он наконец. Нежность, прозвучавшая в его голосе, привела ее в восторг.
— Доброе утро.
— Соскучилась? — В глазах его мелькнула надежда. Кэндис вдруг осознала, что это действительно так, но не решилась признаться. И потому сменила тему:
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел искупаться. — Они помолчали, глядя друг на друга. — В чем дело, Кэндис?
— Это насчет Хауки… — Она запнулась.
Ей хотелось коснуться Джека и ощутить его прикосновение. Но при дневном свете близость, которую они испытали ночью, казалась сном.
— Хаука очень болен, — сказал Джек. — Шоцки решил, что я должен отдать его семье жеребую кобылу вместо вороного.
— Значит, тебе не придется возвращать ему меня?
— Нет.
Облегчение Кэндис было столь явным, что Джек усмехнулся:
— Любовь моя, неужели ты думала, что я отдам тебя? Что позволю ему дотронуться до тебя?
— Я… я не была уверена.
Джек стиснул зубы, видимо, разочарованный ее ответом.
Но Кэндис уже была во власти новых забот. Могут ли они теперь покинуть лагерь? Она представила себе «Хай-Си», свою семью и ощутила глубокое уныние при мысли о будущем.
Что ждет ее дома? Всеобщее осуждение и неминуемый скандал. И как быть с Джеком?
— Кэндис, не принесешь ли мне мыло? Оно в седельной сумке.
— Конечно. — Кэндис с изумлением поняла, что готова для него на все. К тому же она была рада заняться чем угодно, лишь бы не думать. — Я сейчас.
Когда она вернулась с мылом и чистым одеялом, Джек стоял в ручье совершенно голый. Он обернулся, лукаво поблескивая глазами:
— Дай мне мыло.
— Если оно тебе так необходимо, выйди и возьми его.
— Ты напрашиваешься на неприятности.
— Крупные неприятности, — уточнила она.
Грозно нахмурившись, Джек двинулся к берегу. Кэндис засмеялась и бросилась наутек. Он легко поймал ее и заключил в объятия. Она завизжала, отбиваясь.
— Думаю, тебе не мешает окунуться, — сказал Джек.
— Нет! — с притворным ужасом взвизгнула Кэндис. — Вода слишком холодная.
Он вошел в ручей, держа ее на руках.
— Отпусти меня, Джек!
— Пожалуйста.
Кэндис съежилась, готовясь погрузиться в холодную воду. Однако Джек отпустил только ее ноги, так что она повисла вдоль его тела. Затем, глядя ей в глаза, он спустил Кэндис ниже. Игривость исчезла. Кэндис изумленно распахнула глаза, когда ее платье задралось и она ощутила его руки на своих ягодицах.
— Обхвати меня ногами за талию, — велел Джек. Кэндис подчинилась и ахнула, когда он опустил ее на свое напрягшееся естество.
— И что дальше? — неуверенно поинтересовалась Кэндис.
— Увидишь, — отозвался Джек, завладев ее губами.
Он осторожно опустился на колени в неглубокую воду. Они начали двигаться, медленно и ритмично, и достигли завершения одновременно.
— Да ты просто ненасытен, — улыбалась потом на берегу Кэндис, убирая с его щеки прядь своих волос.
Серые глаза умиротворенно скользили по ее лицу.
— Это ты сделала меня таким. Задохнувшись от радости, Кэндис нашла его губы.
Отстранившись, она увидела, что глаза Джека закрыты, а лицо застыло в таком напряжении, будто неведомые страсти и мрачные мысли терзают его душу, заставляя тянуться к ней с неутолимой страстью.
— Неплохо бы искупаться, — сказала Кэндис.
Джек открыл глаза и поцеловал ее в грудь. Кэндис встала, остро ощущая свою наготу, и потянулась к одеялу. Он перехватил ее руку.
— Не надо. Тебе нечего скрывать от меня. Она покраснела.
— Просто как-то неловко… днем…
— Я знаю твое тело наизусть. — Джек отобрал у нее одеяло. Преодолев стыдливость, Кэндис вошла в воду и начала мыться. Некоторое время Джек с нескрываемым интересом и удовольствием наблюдал за ней, затем подошел ближе и начал намыливать ногу.
— Кэндис?
Она мыла голову, стараясь не думать о том, что купается средь бела дня с мужчиной. — Да?
— Мы могли бы уехать сегодня.
Кэндис молчала. Могли бы? Она окунулась с головой и вынырнула, откинув волосы с лица.
— Хаука очень плох. Поэтому надо остаться, пока опасность не минует.
Кэндис возликовала.
— Хорошо, — сказала она, испытывая непонятное облегчение.
Они смотрели друг на друга, не решаясь произнести вслух то, о чем оба думали. Что ждет их по возвращении?
Глава 34
Открыв глаза, Кэндис поняла, что задремала. Джек отлучился, чтобы раздобыть им обед, оставив ее возле вигвама за разведением костра. Размечтавшись, девушка не заметила, как заснула. Она села, протирая глаза, как вдруг два кролика, пролетев по воздуху, шлепнулись на землю у ее ног. Кэндис вскрикнула, подпрыгнув от неожиданности.
И увидела Джека, с широкой ухмылкой шагавшего к ней.
— Ты меня до смерти напугал; — Кэндис улыбнулась, заметив, что он в восторге от своей выходки.
— Что поделаешь, если у тебя слух, как у древней старухи! — заявил он. — Разведи костер, а я выпотрошу кроликов.
— Разве это не женская работа? — кокетливо осведомилась Кэндис.
— Если будешь очень настаивать, я уступлю ее тебе. Кэндис предпочла заняться костром.
— Что случилось с твоими родителями, Джек? — спросила она.
Он бросил на нее удивленный взгляд:
— А в чем дело?
— Мне интересно. Я ведь ничего не знаю о тебе. Джек усмехнулся:
— Самая чудовищная ложь из всех, что я слышал.
— Я не имею в виду твои обычные пристрастия.
— Обычные пристрастия? — Он фыркнул. — Вот как ты расцениваешь наши занятия любовью?
— Ты способен думать о чем-нибудь, кроме этого, Джек? Он улыбнулся.
— Так что случилось с твоими родителями? Джек насадил выпотрошенную тушку на вертел.
— Моя мать умерла недавно, а отец, храбрый воин, скончался восемь лет назад.
Кэндис помолчала, наблюдая, как он вращает вертел.
— Не понимаю. Как Кочис мог подарить тебя кому-то при живых родителях?
Джек присел на корточки.
— Я имел в виду приемных родителей. Других я не знал. Кэндис задумалась.
— А что с твоими настоящими родителями?
Джек не смотрел на нее и больше не казался беспечным.
— Мой отец был белым. Матери я не помню, но знаю, что она была индианкой. Мы с отцом мыли золото в каком-то ручье, когда нагрянул отряд индейцев во главе с Кочисом. Мне было тогда лет шесть. Отца убили, а меня Кочис увез с собой, а позже отдал Нали и Мучи.
— Мне очень жаль, Джек.
— И напрасно. Мой отец был жестоким человеком. Апачи относились ко мне несравненно лучше.
— Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно. Он поднял на нее глаза.
— Более чем серьезно, уверяю тебя.
— Когда ты женился на Дати?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86