— Я пришел, как один из вас, как друг и брат, — проговорил Джек.
Лицо Нахилзи было непроницаемым. Он явно не одобрял появления Джека и сомневался в нем. Не сказав ни слова, Нахилзи повернулся и пошел прочь. Джек последовал за ним, остро ощущая разницу между этой встречей и приемом, оказанным его пару месяцев назад. Его конь нуждался в воде и пище, но никто не предложил позаботиться о нем. Кочис в угрюмом молчании сидел перед своим вигвамом. Он медленно поднялся, завидев Джека и Нахилзи. Он молча ждал.
— Колючки оказались слишком острыми, — заметил Джек, намекая на слова Кочиса о том, что нельзя бесконечно сидеть на изгороди, разделяющей мир белых и индейцев.
Кочис улыбнулся.
— Добро пожаловать. — Он правильно понял Джека. Они обнялись, однако Нахилзи ничуть не расслабился.
— Прости меня, — обратился он к Кочису. — Но Сальваж белый.
— Не оскорбляй моего брата недоверием, — уронил он. — Позаботься о его коне.
Нахилзи подчинился и ушел с рассерженным видом.
— Похоже, что все на пределе, — заметил Джек.
— Садись, — сказал Кочис. — Ешь. Пей. Мне достаточно, что ты здесь. Взглянув на тебя, я вижу, что в сердце ты апачи. Кровь не имеет значения. — Он махнул в сторону лагеря. — Мне не хватит пальцев, чтобы пересчитать всех воинов, в жилах которых не течет кровь апачей, но все они настоящие сыновья моего племени.
Джек осушил чашу хмельного напитка, которую первая жена Кочиса тут же снова наполнила, и жадно принялся за еду. Кочис молчал, глядя на далекие хребты. Закат окрасил небо в лилово-багряные цвета, казавшиеся особенно яркими на фоне выпавшего недавно снега.
— Что произошло? — спросил Джек, покончив с едой.
— В моем слове усомнились. Меня назвали лжецом. Меня — и мой народ — предали.
Джек внимательно слушал, пока Кочис рассказывал, как было дело. Вождь говорил бесстрастно, но глаза его гневно сверкали.
Четыре дня назад отряд кавалерии под командованием лейтенанта Баскома прибыл на перевал Апачи и разбил лагерь неподалеку от каньона Гудвина. Спустившись на перевалочную станцию, Кочис узнал у служащих, с которыми находился в дружеских отношениях, что военные направляются в Рио-Гранде, но Баском хотел бы повидаться с ним. Он будет ждать Кочиса в своей палатке, вывесив белый флаг. Эта деталь должна была насторожить вождя апачей. Зачем белый флаг, если они не находятся в состоянии войны? Но тогда эта мысль даже не пришла ему в голову.
Кочис отправился в лагерь вместе со своей второй женой, восьмилетним сыном, братом и двумя взрослыми сыновьями другого брата. Баском вывесил белый флаг на одной из палаток, куда их пригласили войти. Как вскоре выяснилось, все это было тщательно продуманным планом, чтобы заманить вождя в ловушку.
Баском потребовал, чтобы Кочис вернул сына Уордена и скот, угнанный во время налета. Это было равносильно обвинению в преступлении. Проигнорировав оскорбление, Кочис с достоинством заявил о своей непричастности к похищению и предложил оказать содействие в поисках и последующем выкупе мальчика. Баском пришел в ярость, дважды назвав Кочиса проклятым лжецом, а затем сообщил, что задержит его семью в качестве заложников, чтобы обменять на мальчика. Кочис мгновенно выхватил нож и вспорол палатку. Призвав своих родственников следовать за ним, он прорвался через ряды солдат и устремился в горы. Раздались ружейные залпы, Кочис был ранен, к счастью, легко, но больше никому не удалось бежать.
— Тем не менее я не собирался воевать с белыми, ибо понимал, что Баском — всего лишь наглый щенок, — сказал Кочис. — С несколькими воинами мы спустились к перевалочной станции, чтобы захватить заложников для обмена. Я поименно вызвал их: Калвера, Уэлча и Уоллеса. Они вышли, поскольку доверяли мне. Однако одно предательство порождает другое, и нам не удалось договориться. Калвер был ранен при попытке к бегству. Уэлча случайно застрелили солдаты, когда он перелезал через стену, окружающую станцию. Мы захватили Уоллеса и отошли.
Джек мрачно молчал. Кочис еще не кончил.
С тех пор были предприняты две попытки обменять индейцев на пленного, но Баском упорствовал, требуя выдачи сына Уордена — несмотря на то что апачи напали на караван из девяти фургонов и захватили еще двух заложников.
Следующая стычка произошла, когда почтовая карета, направлявшаяся из Тусона на восток, попыталась проследовать по перевалу. Два мула были убиты, кондуктор и кучер ранены, однако карета добралась до станции и скрылась за ее стенами. Несколько позже туда беспрепятственно прибыла карета, следовавшая на запад. Все пассажиры были вооружены.
Назавтра выпал снег, обеспечив осажденных водой. Родники находились в шестистах ярдах от станции и контролировались апачами. Предпринятая днем позже отчаянная попытка отогнать находившийся на ранчо скот на водопой в сопровождении вооруженного конвоя закончилась полным провалом. Два солдата были ранены, один убит, а скот разбежался.
Кочис умолк, уставившись на огонь.
Джек тоже молчал. Жена Кочиса, сын, брат, два племянника — в плену. И нет никакого способа выручить их со станции — этой небольшой крепости. Джек на минуту представил себе, что бы с ним стало, если бы Кэндис и их ребенок оказались в числе заложников. Баском — идиот и напрашивается на неприятности.
— И что дальше?
— Скажи мне, Ниньо Сальваж, что бы ты сделал на моем месте?
Джек понимал, что Кочис не просит совета — он уже принял решение.
— У меня нет твоего терпения, вождь, — со сдержанной яростью отозвался он. — Баском — глупец. Он заманил тебя в свою палатку. Он оскорбил тебя. В довершение ко всему он захватил твою семью. Что бы я сделал на твоем месте? Это трудный выбор. Все апачи — твоя семья. Но у них твоя жена и сын. — Джек холодно улыбнулся: — Попробуй еще раз, а затем покажи им, что такое гнев апачей.
— В тебе слишком много от белого, — сказал Кочис, — если ты предлагаешь продолжить торг. Мои воины жаждут мести. Им не терпится пролить кровь белых. Но куда важнее жизни пленников последствия убийства американцев.
— Да.
— Война.
Глава 57
На следующий день Джеку представилась возможность увидеть пленных. Он принял приглашение Кочиса переночевать в его вигваме не из-за холодов, которые легко переносил, а чтобы развеять все сомнения по поводу того, на чьей он стороне. Наутро Джек поднялся рано и, позавтракав мясом с бобами, пошел проведать своего коня. Он понимал, что, если останется в лагере, ему придется построить себе вигвам, то есть заняться женской работой. Перед его мысленным взором возник образ Кэндис. Джек тосковал по ней. Он вспомнил, как она плакала, умоляя его остаться, и сердце его болезненно сжалось. Даже не будь она беременна, разве мог он привезти ее сюда, когда вот-вот разразится война?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86