Его скорее всего разнесет в щепы во время путешествия. Но, глядя на исполненное решимости личико маленькой леди, Сара осознала, что рояль скоро будет-таки в пути.
Элисон, несомненно, женщина решительная, пришла к выводу Сара, видя эту слегка покачивающуюся фигурку. Она решительна и умна, но заметно изменилась в отсутствие мужа. За обедом она была исполнена веселости, временами была занимательна, держала себя в руках. Сейчас же она ясно давала почувствовать, что ей не по себе. Она держалась свысока и несколько критически, выглядела сейчас более хрупкой: в экзотическом синем платье она была как картинка, со своей изящной детской фигуркой, начисто лишенной какой бы то ни было физической силы. Эндрю сообщил им, что Элисон ужасно страдала от морской болезни во время путешествия, и Сара подумала, как же эта худенькая бледнокожая женщина перенесет долгие летние месяцы.
Музыка окончилась, и Элисон убрала руки с клавиш.
— Очаровательно! — сказала Сара. — Мы и вправду благодарны вам. Моцарт доставляет истинное наслаждение, хотя я всегда предпочитала Баха.
Элисон рассеянно кивнула и начала наигрывать фугу Баха. Звуки едва долетали до другого конца комнаты.
— Вы, конечно, играете, миссис Маклей? — спросила она, поднимая голову.
— К сожалению, нет, — Сара ответила беззаботно, перевернув гобелен, чтобы рассмотреть обратную сторону. — Иногда я думаю, как хорошо, что у меня одни мальчики: у меня, увы, нет дара, который я могла бы передать дочери. — Она тщательно выбрала шелковую нитку из рабочей корзинки. — Насколько я понимаю, у вас с капитаном Барвеллом пока нет детей?
Губы Элисон сжались, она отрицательно покачала головой. Когда она поднималась из-за рояля, в ней было заметно напряжение: атлас цвета зимородка зашелестел и, показалось, даже затрепетал. Но вот она медленно пошла через всю комнату. В этот момент она была поистине дочерью сэра Джеффри, полной самообладания, уверенной в себе, убежденной, что она выше вульгарных колкостей женщины, которая когда-то была служанкой и ссыльной. Она одарила Сару чарующей улыбкой, снисходительно игнорируя ее дурной тон, и опустилась на диван рядом с ней. Сара вспомнила замечание Джулии, что в колонии не хватает настоящих леди: вот, подумала она, та, которая справится с любой ситуацией.
Джулия, испытывавшая отчаянную неловкость, заговорила, сказав первое, что пришло в голову:
— Боюсь, что вам покажется здесь очень скучно, миссис Барвелл. Здесь так мало людей… и так мало занятий.
Брови Элисон при этих словах взлетели вверх.
— Напротив, миссис Райдер. Мне кажется, что мне здесь не будет скучно. Мой муж собирается заняться фермерством, и я знаю, что это меня очень заинтересует.
Сара прервала работу и отложила ее. Она взглянула на Элисон: против воли услышанное заставило ее почувствовать своего рода жалость к ней. За всю свою жизнь это нежное создание, возможно, не прилагало усилий к чему-либо, кроме подготовки к званому вечеру; она прибыла прямо из жизни легкой и веселой и, как младенец, не имела понятия о том, что ей здесь предстоит. Она ведь не имеет ни малейшего представления, что за страна лежит за пределами Сиднея, каково управлять мрачными, недовольными женщинами-батрачками или замечать зависть и ненависть в глазах человека, который поднимает голову от грядки, на которой трудится. Знает ли она, что туземцы порой убивают и грабят, и что половодье уносит урожай, и что огонь пожирает сухой буш, который и без того представляет коварную угрозу? Она говорит о фермерстве, как будто здесь Кент или Суссекс, и будто здесь же рядом Рай, в котором все так спокойно и знакомо. Она смотрит на свою новую жизнь с уверенностью и наивностью человека, пробывшего здесь всего четыре дня, за которые невозможно познать все трудности колониальной жизни. Из ее разговора было ясно, как отчаянно она надеется, что фермерство не наскучит ей: и уж наверняка она не думает о нем как о занятии опасном.
Сара сказала осторожно — не Элисон как жене Ричарда, но как женщине, совершенно не представляющей трудностей, которые ей предстоят:
— Я искренне надеюсь, что когда вы начнете свои фермерские занятия, вы позволите мне хоть немного помочь вам. Мы с Эндрю с самого начала совместной жизни занимаемся фермерством. Мы были первыми поселенцами на Хоксбери, и мне кажется, я не хуже любого мужчины в колонии знаю, что может понадобиться.
Выражение лица Элисон изменилось, стало жестче; она, было, открыла рот, чтобы ответить, но остановилась, взглянув на дверь, которую Эндрю с шумом распахнул. Она привстала при виде своего мужа.
Сара сразу поняла, что не просто светские разговоры задержали мужчин за портвейном. На лице Эндрю она заметила выражение, которое у него бывало, когда что-то приводило его в хорошее, приподнятое настроение. Джеймс Райдер был серьезен и на лице его ничего невозможно было прочесть. Что же до Ричарда… Сара совершенно не понимала выражения его лица. Он раскраснелся: глаза горели и нервно оглядывали комнату. Он имел вид человека, который принял рискованное решение, вызывающее сомнения в нем самом.
Французские часики еще пять раз отбили четверть часа, а гости Маклеев все еще не ушли. У Сары было впечатление, что Элисон с радостью бы удалилась, но терпеливо мирится с капризом мужа. Прохладный морской туман приникал к окнам, но дров в камине было много, и гардины золотистого шелка создавали в комнате ощущение солнечного света.
Ричард с Элисон вместе направились к роялю, и он спел под ее аккомпанемент легкие сентиментальные баллады, которые в то время исполнялись в лондонских гостиных. Он, казалось, избавился от своего беспокойства, снова стал элегантным и светски небрежным. У него был приятный небольшой баритон, которым он, несомненно, пользовался не раз со значительным успехом. Наблюдая за ним и слушая его пение, Сара хорошо могла представить себе, как превосходно он вписывался в лондонское окружение леди Линтон, как он подходил к ее экстравагантной, незаурядной личности — именно такой ее живописала молва, — Ричард, со шрамом, который он носил как медаль за храбрость, со своей репутацией отличного фехтовальщика и непревзойденного наездника, с его способностью очаровать женщину, любую женщину, когда ему того захочется. Именно таким его рисовали хозяйки лондонских салонов.
К ней вернулось чувство юмора — настолько, что она позволила себе усмехнуться при виде Ричарда на фоне золотистых занавесок и подумать о том, как его таланты будут без толку растрачены в этом захолустье.
За тот час, что мужчины пробыли в гостиной, Сара сумела успокоиться. Теперь она лучше смогла оценить ситуацию и была к этому времени уверена в том, какие отношения существуют между Элисон и Ричардом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Элисон, несомненно, женщина решительная, пришла к выводу Сара, видя эту слегка покачивающуюся фигурку. Она решительна и умна, но заметно изменилась в отсутствие мужа. За обедом она была исполнена веселости, временами была занимательна, держала себя в руках. Сейчас же она ясно давала почувствовать, что ей не по себе. Она держалась свысока и несколько критически, выглядела сейчас более хрупкой: в экзотическом синем платье она была как картинка, со своей изящной детской фигуркой, начисто лишенной какой бы то ни было физической силы. Эндрю сообщил им, что Элисон ужасно страдала от морской болезни во время путешествия, и Сара подумала, как же эта худенькая бледнокожая женщина перенесет долгие летние месяцы.
Музыка окончилась, и Элисон убрала руки с клавиш.
— Очаровательно! — сказала Сара. — Мы и вправду благодарны вам. Моцарт доставляет истинное наслаждение, хотя я всегда предпочитала Баха.
Элисон рассеянно кивнула и начала наигрывать фугу Баха. Звуки едва долетали до другого конца комнаты.
— Вы, конечно, играете, миссис Маклей? — спросила она, поднимая голову.
— К сожалению, нет, — Сара ответила беззаботно, перевернув гобелен, чтобы рассмотреть обратную сторону. — Иногда я думаю, как хорошо, что у меня одни мальчики: у меня, увы, нет дара, который я могла бы передать дочери. — Она тщательно выбрала шелковую нитку из рабочей корзинки. — Насколько я понимаю, у вас с капитаном Барвеллом пока нет детей?
Губы Элисон сжались, она отрицательно покачала головой. Когда она поднималась из-за рояля, в ней было заметно напряжение: атлас цвета зимородка зашелестел и, показалось, даже затрепетал. Но вот она медленно пошла через всю комнату. В этот момент она была поистине дочерью сэра Джеффри, полной самообладания, уверенной в себе, убежденной, что она выше вульгарных колкостей женщины, которая когда-то была служанкой и ссыльной. Она одарила Сару чарующей улыбкой, снисходительно игнорируя ее дурной тон, и опустилась на диван рядом с ней. Сара вспомнила замечание Джулии, что в колонии не хватает настоящих леди: вот, подумала она, та, которая справится с любой ситуацией.
Джулия, испытывавшая отчаянную неловкость, заговорила, сказав первое, что пришло в голову:
— Боюсь, что вам покажется здесь очень скучно, миссис Барвелл. Здесь так мало людей… и так мало занятий.
Брови Элисон при этих словах взлетели вверх.
— Напротив, миссис Райдер. Мне кажется, что мне здесь не будет скучно. Мой муж собирается заняться фермерством, и я знаю, что это меня очень заинтересует.
Сара прервала работу и отложила ее. Она взглянула на Элисон: против воли услышанное заставило ее почувствовать своего рода жалость к ней. За всю свою жизнь это нежное создание, возможно, не прилагало усилий к чему-либо, кроме подготовки к званому вечеру; она прибыла прямо из жизни легкой и веселой и, как младенец, не имела понятия о том, что ей здесь предстоит. Она ведь не имеет ни малейшего представления, что за страна лежит за пределами Сиднея, каково управлять мрачными, недовольными женщинами-батрачками или замечать зависть и ненависть в глазах человека, который поднимает голову от грядки, на которой трудится. Знает ли она, что туземцы порой убивают и грабят, и что половодье уносит урожай, и что огонь пожирает сухой буш, который и без того представляет коварную угрозу? Она говорит о фермерстве, как будто здесь Кент или Суссекс, и будто здесь же рядом Рай, в котором все так спокойно и знакомо. Она смотрит на свою новую жизнь с уверенностью и наивностью человека, пробывшего здесь всего четыре дня, за которые невозможно познать все трудности колониальной жизни. Из ее разговора было ясно, как отчаянно она надеется, что фермерство не наскучит ей: и уж наверняка она не думает о нем как о занятии опасном.
Сара сказала осторожно — не Элисон как жене Ричарда, но как женщине, совершенно не представляющей трудностей, которые ей предстоят:
— Я искренне надеюсь, что когда вы начнете свои фермерские занятия, вы позволите мне хоть немного помочь вам. Мы с Эндрю с самого начала совместной жизни занимаемся фермерством. Мы были первыми поселенцами на Хоксбери, и мне кажется, я не хуже любого мужчины в колонии знаю, что может понадобиться.
Выражение лица Элисон изменилось, стало жестче; она, было, открыла рот, чтобы ответить, но остановилась, взглянув на дверь, которую Эндрю с шумом распахнул. Она привстала при виде своего мужа.
Сара сразу поняла, что не просто светские разговоры задержали мужчин за портвейном. На лице Эндрю она заметила выражение, которое у него бывало, когда что-то приводило его в хорошее, приподнятое настроение. Джеймс Райдер был серьезен и на лице его ничего невозможно было прочесть. Что же до Ричарда… Сара совершенно не понимала выражения его лица. Он раскраснелся: глаза горели и нервно оглядывали комнату. Он имел вид человека, который принял рискованное решение, вызывающее сомнения в нем самом.
Французские часики еще пять раз отбили четверть часа, а гости Маклеев все еще не ушли. У Сары было впечатление, что Элисон с радостью бы удалилась, но терпеливо мирится с капризом мужа. Прохладный морской туман приникал к окнам, но дров в камине было много, и гардины золотистого шелка создавали в комнате ощущение солнечного света.
Ричард с Элисон вместе направились к роялю, и он спел под ее аккомпанемент легкие сентиментальные баллады, которые в то время исполнялись в лондонских гостиных. Он, казалось, избавился от своего беспокойства, снова стал элегантным и светски небрежным. У него был приятный небольшой баритон, которым он, несомненно, пользовался не раз со значительным успехом. Наблюдая за ним и слушая его пение, Сара хорошо могла представить себе, как превосходно он вписывался в лондонское окружение леди Линтон, как он подходил к ее экстравагантной, незаурядной личности — именно такой ее живописала молва, — Ричард, со шрамом, который он носил как медаль за храбрость, со своей репутацией отличного фехтовальщика и непревзойденного наездника, с его способностью очаровать женщину, любую женщину, когда ему того захочется. Именно таким его рисовали хозяйки лондонских салонов.
К ней вернулось чувство юмора — настолько, что она позволила себе усмехнуться при виде Ричарда на фоне золотистых занавесок и подумать о том, как его таланты будут без толку растрачены в этом захолустье.
За тот час, что мужчины пробыли в гостиной, Сара сумела успокоиться. Теперь она лучше смогла оценить ситуацию и была к этому времени уверена в том, какие отношения существуют между Элисон и Ричардом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136