Из-за таких вот настроений и случилась революция во Франции. Насколько я понимаю, это все началось оттого, что король, проявив слабость, собрал там их всех вместе и дал им понять, что они смогут участвовать в управлении. И они, разумеется, при первой же возможности захватили власть, теперь королевская семья заключена в Тюильри, а судя по темпераменту этих французиков, все может кончиться для них гильотиной. — Он помолчал, а затем твердо заключил: — И с чего все это началось? Наверняка с освобождения от наказания какого-нибудь там браконьера и с того, что разрешили каким-то типам бродить по стране и сеять смуту.
Райдер кивнул в знак согласия.
— Я считаю, что правосудие должно вершиться. Порой закон бывает действительно суров к беднякам. Но бунт зреет в массах, и их следует учить, что они не смеют нарушать закон и при этом рассчитывать на безнаказанность. Эти агитаторы опасны. Только дай им шанс — и они свергнут короля вместе с правительством. Возьмите, например, этого негодяя Тома Пейна… Его «Права человека» — этот документ настолько пропитан изменой, что автор заслуживает повешения.
Брукс, рискнув услышать обвинение в якобинских настроениях, заметил:
— Все, чего добивался Том Пейн, — это представительное правительство и пенсии по старости.
— Том Пейн хотел добиться упразднения монархии и Палаты лордов, — сказал Хардинг. — Он хотел, чтобы бедняки получали образование, не соответствующее их положению, и он был бы рад, если бы нами стала управлять банда батраков, как сейчас в Париже.
— Только взгляните на влияние, которое проповеди Пейна и французская революция оказали на Ирландию! — сказал Райдер. — Вульф Тоун — сумасшедший головорез! А ирландцы еще далеко не покончили со своим восстанием, поверьте мне!
Эндрю сказал, размышляя вслух:
— Вряд ли будет справедливо винить французскую революцию в агитации в Ирландии. По-моему, ирландцам просто не нравится, что их страной правят английские солдаты. А что касается самой Англии, мистер Райдер, не кажется ли вам, что Огораживание, которое согнало крестьян с их земель и загнало их на фабрики, является истинной причиной недовольства? Многие из тех, кто до этого был счастлив и доволен, не может сейчас даже заработать на жизнь. Вот почему они воруют и браконьерствуют.
При этих словах капитан поднялся из-за стола.
— Да, они воруют и браконьерствуют, за что совершенно правомерно ссылаются в Ботани-Бей. Только дай им почувствовать хоть раз, что они могут делать это безнаказанно, и настанет конец порядку и порядочности.
— Вы, несомненно, правы, сэр, — сказал Эндрю. — Я не говорил, что их не следует наказывать. Но я не вижу порядка в том законе, который осуждает убийцу к повешению или пожизненной ссылке в Ботани-Бей и назначает то же самое наказание за нелегальный отлов одного-двух зайцев. В этом нет здравого смысла.
Хардинг хихикнул.
— Вы рассуждаете, как член парламента от вигов, Маклей! Вы, небось, станете говорить о реформе законодательства, если вас послать в Вестминстер?
Все засмеялись. Эндрю ответил вполне дружелюбно:
— Я становлюсь сторонником реформ только за бутылкой вина. Боюсь, что в другое время судьба ближнего меня совсем не беспокоит.
— Очевидно, — протянул Уайлдер, — не стоит ожидать серьезных политических взглядов или реформ от шотландского фермера, заделавшегося моряком.
Эндрю, совершенно этим не обескураженный, обернулся к нему.
— Возможно, шотландские фермеры и мало понимают в политике, по крайней мере по вестминстерским стандартам, но от этого мои слова насчет того, что не каждый из наших узников — преступник и не каждая женщина — шлюха, не становятся неверными. Мне кажется, миссис Райдер готова попробовать взять в услужение одну из женщин, и, вполне вероятно, она найдет себе подходящую.
Капитан Маршалл посчитал, что они уделили достаточно времени неприятному разговору, и поднялся из-за стола. Остальные последовали его примеру.
— Превосходное вино, мистер Райдер, — пробормотал он, поклонившись.
Райдер также отвесил поклон.
Капитан оглядел собравшихся офицеров. По лицу его блуждала улыбка. Он слегка наклонился вперед, опираясь о стол кончиками пальцев.
— Ну, мистер Маклей, вы, кажется, выступаете защитником узников. В таком случае, я полагаю, вы окажетесь наилучшей кандидатурой для того, чтобы выяснить насчет этой женщины, Сары Дейн.
Эндрю напрягся, кровь бросилась ему в лицо.
— Есть, капитан!
— А если ее на борту нет, — продолжал капитан, — я уверен, мы можем доверить выбор женщины вам. Не правда ли, джентльмены?
Эндрю заметил скрытые усмешки и услышал хор согласия.
— Есть! — сказал он.
Капитан снова поклонился Райдеру:
— Прошу передать мой привет вашей жене, сэр. Я уверен, что мистер Маклей сделает все возможное, чтобы оказать ей услугу. — Он отодвинул стул и отступил от стола. — Благодарю вас, джентльмены.
Прошел чае, прежде чем Эндрю отправил одного из гардемаринов за списком ссыльных женщин на борту судна. Он сидел в кают-компании, стол перед ним был завален картами и бумагами. У него была масса дел, но приказ капитана нельзя было откладывать, как бы он ни проклинал судьбу за то, что она избрала его для выполнения этой миссии. Черт побери старика Маршалла!
Дверь открылась, и он поднял голову. Вошел самый младший из гардемаринов с книгой в кожаном переплете под мышкой.
Эндрю протянул за ней руку.
— Хорошо, Уильямсон, благодарю.
— Есть, сэр!
Юноша вышел.
Двое других присутствовавших в кают-компании, Брукс и Уайлдер, подошли к столу.
Эндрю отодвинул карты и бумаги и с неохотой открыл книгу.
— Проклинаю тот миг, когда старику пришла мысль выбрать именно меня.
Уайлдер усмехнулся:
— Интересно посмотреть, что у тебя получится — хотелось бы взглянуть на воплощение твоего представления о достойной женщине.
Дисциплина на борту «Джоржетты» была строга. Капитан Маршалл никогда не оставлял без внимания ни одной попытки со стороны членов экипажа установить приятельские отношения со ссыльными. Эндрю не сомневался, что, не будь эти правила так строги, Уайлдер первым бы проявил интерес к женской половине. Ему вспомнились рассказы о других транспортах, где капитаны были не слишком строги, и общение экипажа с узниками носило бурный характер, превращая долгий путь в сплошную попойку. Он чувствовал, что Уайлдер выказывает ему свое презрение, пользуясь своим безопасным положением по ту сторону твердых установлений капитана Маршалла.
Эндрю с отвращением листал страницы. Среди офицеров Ост-Индской компании существовало твердое убеждение, что принимать контракт по транспортировке заключенных в Ботани-Бей ниже их достоинства. За последнее время компания заключила ряд таких контрактов, и порой Эндрю сомневался, что ему когда-либо снова удастся перейти на обычный индийский маршрут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Райдер кивнул в знак согласия.
— Я считаю, что правосудие должно вершиться. Порой закон бывает действительно суров к беднякам. Но бунт зреет в массах, и их следует учить, что они не смеют нарушать закон и при этом рассчитывать на безнаказанность. Эти агитаторы опасны. Только дай им шанс — и они свергнут короля вместе с правительством. Возьмите, например, этого негодяя Тома Пейна… Его «Права человека» — этот документ настолько пропитан изменой, что автор заслуживает повешения.
Брукс, рискнув услышать обвинение в якобинских настроениях, заметил:
— Все, чего добивался Том Пейн, — это представительное правительство и пенсии по старости.
— Том Пейн хотел добиться упразднения монархии и Палаты лордов, — сказал Хардинг. — Он хотел, чтобы бедняки получали образование, не соответствующее их положению, и он был бы рад, если бы нами стала управлять банда батраков, как сейчас в Париже.
— Только взгляните на влияние, которое проповеди Пейна и французская революция оказали на Ирландию! — сказал Райдер. — Вульф Тоун — сумасшедший головорез! А ирландцы еще далеко не покончили со своим восстанием, поверьте мне!
Эндрю сказал, размышляя вслух:
— Вряд ли будет справедливо винить французскую революцию в агитации в Ирландии. По-моему, ирландцам просто не нравится, что их страной правят английские солдаты. А что касается самой Англии, мистер Райдер, не кажется ли вам, что Огораживание, которое согнало крестьян с их земель и загнало их на фабрики, является истинной причиной недовольства? Многие из тех, кто до этого был счастлив и доволен, не может сейчас даже заработать на жизнь. Вот почему они воруют и браконьерствуют.
При этих словах капитан поднялся из-за стола.
— Да, они воруют и браконьерствуют, за что совершенно правомерно ссылаются в Ботани-Бей. Только дай им почувствовать хоть раз, что они могут делать это безнаказанно, и настанет конец порядку и порядочности.
— Вы, несомненно, правы, сэр, — сказал Эндрю. — Я не говорил, что их не следует наказывать. Но я не вижу порядка в том законе, который осуждает убийцу к повешению или пожизненной ссылке в Ботани-Бей и назначает то же самое наказание за нелегальный отлов одного-двух зайцев. В этом нет здравого смысла.
Хардинг хихикнул.
— Вы рассуждаете, как член парламента от вигов, Маклей! Вы, небось, станете говорить о реформе законодательства, если вас послать в Вестминстер?
Все засмеялись. Эндрю ответил вполне дружелюбно:
— Я становлюсь сторонником реформ только за бутылкой вина. Боюсь, что в другое время судьба ближнего меня совсем не беспокоит.
— Очевидно, — протянул Уайлдер, — не стоит ожидать серьезных политических взглядов или реформ от шотландского фермера, заделавшегося моряком.
Эндрю, совершенно этим не обескураженный, обернулся к нему.
— Возможно, шотландские фермеры и мало понимают в политике, по крайней мере по вестминстерским стандартам, но от этого мои слова насчет того, что не каждый из наших узников — преступник и не каждая женщина — шлюха, не становятся неверными. Мне кажется, миссис Райдер готова попробовать взять в услужение одну из женщин, и, вполне вероятно, она найдет себе подходящую.
Капитан Маршалл посчитал, что они уделили достаточно времени неприятному разговору, и поднялся из-за стола. Остальные последовали его примеру.
— Превосходное вино, мистер Райдер, — пробормотал он, поклонившись.
Райдер также отвесил поклон.
Капитан оглядел собравшихся офицеров. По лицу его блуждала улыбка. Он слегка наклонился вперед, опираясь о стол кончиками пальцев.
— Ну, мистер Маклей, вы, кажется, выступаете защитником узников. В таком случае, я полагаю, вы окажетесь наилучшей кандидатурой для того, чтобы выяснить насчет этой женщины, Сары Дейн.
Эндрю напрягся, кровь бросилась ему в лицо.
— Есть, капитан!
— А если ее на борту нет, — продолжал капитан, — я уверен, мы можем доверить выбор женщины вам. Не правда ли, джентльмены?
Эндрю заметил скрытые усмешки и услышал хор согласия.
— Есть! — сказал он.
Капитан снова поклонился Райдеру:
— Прошу передать мой привет вашей жене, сэр. Я уверен, что мистер Маклей сделает все возможное, чтобы оказать ей услугу. — Он отодвинул стул и отступил от стола. — Благодарю вас, джентльмены.
Прошел чае, прежде чем Эндрю отправил одного из гардемаринов за списком ссыльных женщин на борту судна. Он сидел в кают-компании, стол перед ним был завален картами и бумагами. У него была масса дел, но приказ капитана нельзя было откладывать, как бы он ни проклинал судьбу за то, что она избрала его для выполнения этой миссии. Черт побери старика Маршалла!
Дверь открылась, и он поднял голову. Вошел самый младший из гардемаринов с книгой в кожаном переплете под мышкой.
Эндрю протянул за ней руку.
— Хорошо, Уильямсон, благодарю.
— Есть, сэр!
Юноша вышел.
Двое других присутствовавших в кают-компании, Брукс и Уайлдер, подошли к столу.
Эндрю отодвинул карты и бумаги и с неохотой открыл книгу.
— Проклинаю тот миг, когда старику пришла мысль выбрать именно меня.
Уайлдер усмехнулся:
— Интересно посмотреть, что у тебя получится — хотелось бы взглянуть на воплощение твоего представления о достойной женщине.
Дисциплина на борту «Джоржетты» была строга. Капитан Маршалл никогда не оставлял без внимания ни одной попытки со стороны членов экипажа установить приятельские отношения со ссыльными. Эндрю не сомневался, что, не будь эти правила так строги, Уайлдер первым бы проявил интерес к женской половине. Ему вспомнились рассказы о других транспортах, где капитаны были не слишком строги, и общение экипажа с узниками носило бурный характер, превращая долгий путь в сплошную попойку. Он чувствовал, что Уайлдер выказывает ему свое презрение, пользуясь своим безопасным положением по ту сторону твердых установлений капитана Маршалла.
Эндрю с отвращением листал страницы. Среди офицеров Ост-Индской компании существовало твердое убеждение, что принимать контракт по транспортировке заключенных в Ботани-Бей ниже их достоинства. За последнее время компания заключила ряд таких контрактов, и порой Эндрю сомневался, что ему когда-либо снова удастся перейти на обычный индийский маршрут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136