В этот момент истекающая кровью кобыла, на которой сидел Висенте, зашаталась и рухнула на землю. Висенте бросил ее и поспешил к Чарро.
Бык бил копытом, мотал головой и тянул веревку на себя. На губах у него выступила пена. Петля на шее затягивалась все туже и туже. Но Чарро так долго не выдержать. Ему нужен был кто-то, чтобы помочь справиться с быком.
И этот кто-то появился. Всадник, который вел за собой чалого жеребца. Рефухио. Он огляделся и, моментально оценив обстановку, схватил лассо, притороченное к седлу.
В эту секунду веревка, удерживающая быка, лопнула. Лошадь Чарро отпрянула в сторону. Бык был свободен. Потоптавшись на месте, он нагнул голову и двинулся прямо к Пилар.
Рефухио бросил поводья жеребца брату и помчался на выручку к девушке.
Пилар смотрела на Рефухио, и он казался ей похожим на героя из древней легенды, в котором соседствуют два начала — доброе и злое, а какое из них победит — неизвестно. Ноги Пилар будто приросли к земле, она не в силах была пошевелиться, только ветер развевал ее волосы да трепал юбки. В воздухе ощущался запах земли и травы, который смешивался с запахом лошадиного пота и крови. У ног Пилар растекалось море небесно-голубых цветов. Позади нее встревоженные коровы ревели и метались из стороны в сторону. Чарро кричал что-то осипшим голосом.
Рефухио уже был рядом. Пилар почувствовала, как его руки железным кольцом сомкнулись вокруг талии и оторвали ее от земли. Пилар зацепилась подолом за какую-то корягу и, резко дернув юбку, чтобы освободиться, порвала ее. Рефухио посадил Пилар перед собой на лошадь, девушка вцепилась в рукав его рубашки и уткнулась ему в плечо. Он крепко сжимал ее в объятиях, управляя лошадью ногами. Пришпорив своего скакуна, он погнал его в том направлении, откуда сам появился несколько минут назад. К ним присоединились Чарро и Висенте, и они вчетвером в мгновение ока взлетели на вершину холма. Почувствовав себя в безопасности, они остановились посмотреть, что происходит в долине. Бык, за которым все еще волочился обрывок веревки, гонял по полю коров, сбивая их вместе.
Они продолжили путь, пустив лошадей вскачь.
— Ты подоспел как нельзя более кстати, — сказал Чарро. — Как будто тебе было знамение свыше. Просто чудо какое-то.
Что-то странное было в его голосе. Обида? Смущение? Негодование? Лицо Рефухио застыло, как маска, черты заострились, но голос звучал ровно, когда он ответил:
— Никаких чудес. Я последовал за вами, когда нашел лошадь Висенте одну, без всадника. Поскольку я не считал, что мой брат вдруг решил стать пилигримом и отправился замаливать грехи, то забеспокоился.
— Чалый сбросил меня, — объяснил Висенте. — Но это все ерунда. Вот лошади Пилар действительно досталось. Кому-то следует вернуться и избавить беднягу от мучений.
— Кому-то? — Взгляд Рефухио не сулил ничего хорошего, когда он повернулся к брату.
Висенте побледнел и с трудом выдавил:
— Ты что-то говорил об искуплении грехов? Ну что ж, я займусь этим.
— Я с тобой, — бросил Чарро. — Нужно позаботиться о нашем мясе.
Они развернули лошадей и поскакали обратно в долину. Рефухио не шевелился, удерживая лошадь посреди дороги. Пилар подняла голову и увидела, что он смотрит вслед удаляющимся всадникам невидящим взглядом, и за все это время на его лице не дрогнул ни один мускул. На руке, которая сжимала поводья, от напряжения вздулись вены, но другой он нежно обнимал Пилар. Неожиданно Пилар затрясло, как в ознобе, от пережитых потрясений. Она ничего не могла с этим поделать. Она закрыла глаза и оставалась так долго-долго.
Когда она снова открыла их, то увидела, что Рефухио наблюдает за ней, улыбаясь одними уголками губ.
— Я снова показал себя грубияном, — сказал он.
— Разве я дала понять, что мне это неприятно?
— О нет, ты для этого слишком хорошо воспитана.
— Но я непременно сделала бы это, если бы хотела с тобой поссориться. Или просто рассердить тебя.
— Тебе никогда это не удастся, любовь моя. Я вообще не могу на тебя сердиться.
— Как мне отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал?
— Есть столько разных способов. Выбери, какой тебе больше по нраву.
— А тебе самому все равно?
— А ты хочешь, чтобы мне не было все равно? — Он позволил себе усомниться.
Она передернула плечами.
— Хочу, если тебе это доставит удовольствие.
Он прижался губами к ее волосам и задумчиво посмотрел на нее.
— А что еще ты способна сделать, чтобы доставить мне удовольствие?
Ей показалось, она поняла, что Рефухио имеет в виду, но не нашлась, что ответить.
— Скажи, а почему ты накинулся на брата?
— Наверное, из вредности.
— Это не такая веская причина, — сказала она с упреком. Пилар обрадовалась перемене темы. Это давало возможность собраться с мыслями. Интересно, заметил ли Рефухио ее смущение?
— Достаточно веская, — возразил он, и тут же добавил, как бы между прочим: — Свою роль, наверное, сыграло и то, что я недавно обнаружил: нас преследует дон Эстебан.
Пилар прошиб холодный пот.
— Он едет за нами?
— Так быстро, насколько это возможно.
— Но зачем?
— Затем, чтобы напакостить нам в очередной раз, чтобы потешить свою уязвленную гордость. Или ему что-то нужно от нас.
— Что-то?
— Скорее, кто-то, голубка моя. Думаю, не ошибусь, если скажу, что это ты.
ГЛАВА 18
Дон Эстебан не стал преследовать Пилар в Испании, так как думал, что его падчерица достаточно скомпрометировала себя, чтобы быть навсегда потерянной.для общества. Следовательно, она совершенно не опасна. Но ведь положение Пилар и сейчас не изменилось. Так зачем же она нужна дону Эстебану? Нет, Рефухио заблуждается. А если он не заблуждается, а пытается что-то скрыть от нее? В это не хотелось верить. Да, он был преступником. Жил на сомнительные доходы, пренебрегал законами и вообще правилами приличия, считал, что для достижения цели все средства хороши. У Рефухио был свой кодекс чести, очень удобный для него. Но что мог сделать Рефухио такого, что заставило ее отчима последовать за ними?
Однако если она была права, предполагая, что это дон Эстебан дважды покушался на жизнь Рефухио, то, может статься, теперь он преследует вполне определенную цель: покончить с врагом раз и навсегда. Возможно, он потерял терпение или доверие к тому, кому поручил это дело, или тот просто сбежал. И все равно казалось невероятным, чтобы дон Эстебан вылез из теплой постели, добровольно подвергал свою жизнь опасности и при этом им двигала только ненависть. Но это было фактом. Этот негодяй был у них за спиной. Пилар не знала, что и думать. Когда их с отчимом разделяло время и расстояние, на душе у нее было очень спокойно. И вот теперь — прощай, надежды. Ей казалось, что в Техасе можно будет начать жизнь сначала. Она устала бояться, вынашивать планы мщения и лелеять мечты о призрачном богатстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Бык бил копытом, мотал головой и тянул веревку на себя. На губах у него выступила пена. Петля на шее затягивалась все туже и туже. Но Чарро так долго не выдержать. Ему нужен был кто-то, чтобы помочь справиться с быком.
И этот кто-то появился. Всадник, который вел за собой чалого жеребца. Рефухио. Он огляделся и, моментально оценив обстановку, схватил лассо, притороченное к седлу.
В эту секунду веревка, удерживающая быка, лопнула. Лошадь Чарро отпрянула в сторону. Бык был свободен. Потоптавшись на месте, он нагнул голову и двинулся прямо к Пилар.
Рефухио бросил поводья жеребца брату и помчался на выручку к девушке.
Пилар смотрела на Рефухио, и он казался ей похожим на героя из древней легенды, в котором соседствуют два начала — доброе и злое, а какое из них победит — неизвестно. Ноги Пилар будто приросли к земле, она не в силах была пошевелиться, только ветер развевал ее волосы да трепал юбки. В воздухе ощущался запах земли и травы, который смешивался с запахом лошадиного пота и крови. У ног Пилар растекалось море небесно-голубых цветов. Позади нее встревоженные коровы ревели и метались из стороны в сторону. Чарро кричал что-то осипшим голосом.
Рефухио уже был рядом. Пилар почувствовала, как его руки железным кольцом сомкнулись вокруг талии и оторвали ее от земли. Пилар зацепилась подолом за какую-то корягу и, резко дернув юбку, чтобы освободиться, порвала ее. Рефухио посадил Пилар перед собой на лошадь, девушка вцепилась в рукав его рубашки и уткнулась ему в плечо. Он крепко сжимал ее в объятиях, управляя лошадью ногами. Пришпорив своего скакуна, он погнал его в том направлении, откуда сам появился несколько минут назад. К ним присоединились Чарро и Висенте, и они вчетвером в мгновение ока взлетели на вершину холма. Почувствовав себя в безопасности, они остановились посмотреть, что происходит в долине. Бык, за которым все еще волочился обрывок веревки, гонял по полю коров, сбивая их вместе.
Они продолжили путь, пустив лошадей вскачь.
— Ты подоспел как нельзя более кстати, — сказал Чарро. — Как будто тебе было знамение свыше. Просто чудо какое-то.
Что-то странное было в его голосе. Обида? Смущение? Негодование? Лицо Рефухио застыло, как маска, черты заострились, но голос звучал ровно, когда он ответил:
— Никаких чудес. Я последовал за вами, когда нашел лошадь Висенте одну, без всадника. Поскольку я не считал, что мой брат вдруг решил стать пилигримом и отправился замаливать грехи, то забеспокоился.
— Чалый сбросил меня, — объяснил Висенте. — Но это все ерунда. Вот лошади Пилар действительно досталось. Кому-то следует вернуться и избавить беднягу от мучений.
— Кому-то? — Взгляд Рефухио не сулил ничего хорошего, когда он повернулся к брату.
Висенте побледнел и с трудом выдавил:
— Ты что-то говорил об искуплении грехов? Ну что ж, я займусь этим.
— Я с тобой, — бросил Чарро. — Нужно позаботиться о нашем мясе.
Они развернули лошадей и поскакали обратно в долину. Рефухио не шевелился, удерживая лошадь посреди дороги. Пилар подняла голову и увидела, что он смотрит вслед удаляющимся всадникам невидящим взглядом, и за все это время на его лице не дрогнул ни один мускул. На руке, которая сжимала поводья, от напряжения вздулись вены, но другой он нежно обнимал Пилар. Неожиданно Пилар затрясло, как в ознобе, от пережитых потрясений. Она ничего не могла с этим поделать. Она закрыла глаза и оставалась так долго-долго.
Когда она снова открыла их, то увидела, что Рефухио наблюдает за ней, улыбаясь одними уголками губ.
— Я снова показал себя грубияном, — сказал он.
— Разве я дала понять, что мне это неприятно?
— О нет, ты для этого слишком хорошо воспитана.
— Но я непременно сделала бы это, если бы хотела с тобой поссориться. Или просто рассердить тебя.
— Тебе никогда это не удастся, любовь моя. Я вообще не могу на тебя сердиться.
— Как мне отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал?
— Есть столько разных способов. Выбери, какой тебе больше по нраву.
— А тебе самому все равно?
— А ты хочешь, чтобы мне не было все равно? — Он позволил себе усомниться.
Она передернула плечами.
— Хочу, если тебе это доставит удовольствие.
Он прижался губами к ее волосам и задумчиво посмотрел на нее.
— А что еще ты способна сделать, чтобы доставить мне удовольствие?
Ей показалось, она поняла, что Рефухио имеет в виду, но не нашлась, что ответить.
— Скажи, а почему ты накинулся на брата?
— Наверное, из вредности.
— Это не такая веская причина, — сказала она с упреком. Пилар обрадовалась перемене темы. Это давало возможность собраться с мыслями. Интересно, заметил ли Рефухио ее смущение?
— Достаточно веская, — возразил он, и тут же добавил, как бы между прочим: — Свою роль, наверное, сыграло и то, что я недавно обнаружил: нас преследует дон Эстебан.
Пилар прошиб холодный пот.
— Он едет за нами?
— Так быстро, насколько это возможно.
— Но зачем?
— Затем, чтобы напакостить нам в очередной раз, чтобы потешить свою уязвленную гордость. Или ему что-то нужно от нас.
— Что-то?
— Скорее, кто-то, голубка моя. Думаю, не ошибусь, если скажу, что это ты.
ГЛАВА 18
Дон Эстебан не стал преследовать Пилар в Испании, так как думал, что его падчерица достаточно скомпрометировала себя, чтобы быть навсегда потерянной.для общества. Следовательно, она совершенно не опасна. Но ведь положение Пилар и сейчас не изменилось. Так зачем же она нужна дону Эстебану? Нет, Рефухио заблуждается. А если он не заблуждается, а пытается что-то скрыть от нее? В это не хотелось верить. Да, он был преступником. Жил на сомнительные доходы, пренебрегал законами и вообще правилами приличия, считал, что для достижения цели все средства хороши. У Рефухио был свой кодекс чести, очень удобный для него. Но что мог сделать Рефухио такого, что заставило ее отчима последовать за ними?
Однако если она была права, предполагая, что это дон Эстебан дважды покушался на жизнь Рефухио, то, может статься, теперь он преследует вполне определенную цель: покончить с врагом раз и навсегда. Возможно, он потерял терпение или доверие к тому, кому поручил это дело, или тот просто сбежал. И все равно казалось невероятным, чтобы дон Эстебан вылез из теплой постели, добровольно подвергал свою жизнь опасности и при этом им двигала только ненависть. Но это было фактом. Этот негодяй был у них за спиной. Пилар не знала, что и думать. Когда их с отчимом разделяло время и расстояние, на душе у нее было очень спокойно. И вот теперь — прощай, надежды. Ей казалось, что в Техасе можно будет начать жизнь сначала. Она устала бояться, вынашивать планы мщения и лелеять мечты о призрачном богатстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98