Я знала, что где-то там…
— Думаю, его должны в скором времени демобилизовать, — сказала Джудит и с радостью отметила, что ее голос звучит ровно. — Ведь он ушел на войну одним из первых.
— Не представляю, как он сможет прозябать в Труро… после того как столько мотался по морям, — сказала Лавди, с рассеянным видом принимаясь за вторую порцию кекса.
— А я очень даже представляю, — отозвалась Диана. — Образцовый сельский врач, разъезжающий на машине с собакой на заднем сиденье. Джудит, ты с ним случайно не сталкивалась?
— Нет. Мне постоянно казалось, что он должен объявиться на Востоке, куда перемещался весь флот. Все там рано или поздно оказывались. Но в Тринкомали он так и не появился.
— А я все жду, когда же он женится. Мальта, конечно, не много может предложить в этом плане. — Зевнув, Диана откинулась на спинку стула и окинула взглядом беспорядок, оставшийся после их пиршества. — Надо бы нам все это убрать и помыть.
— Не волнуйся, мамочка, — сказала Лавди, прожевывая кусок кекса, — мы с Джудит все сделаем. Будем сегодня как двое трудолюбивых скаутов.
— А что стало с Хетти? — поинтересовалась Джудит.
— О, она в конце концов вырвалась из лап миссис Неттлбед и ушла. Собиралась устроиться на какую-нибудь «военную работу». И устроилась — в Плимуте, уборщицей в госпитале. Бедняжка Хетти! Что называется, из огня да в полымя. Вы правда со всем этим разберетесь, девочки? Времени уже седьмой час, по воскресеньям вечером мы всегда звоним Афине…
— Передайте от меня привет.
— Непременно.
В большой, несовременной кухне все осталось по-старому. Здесь было чуть теплее, чем везде в доме, и казалось как-то пусто без Неттлбедов и Хетти, которая вечно гремела в судомойне посудой.
— Кто же теперь скоблит кастрюли? — спросила Джудит, повязывая передник и пуская в старую глиняную мойку горячую воду из медного крана.
— Миссис Неттлбед, наверно. Или Мэри. Уж точно не мама.
— Мистер Неттлбед еще не забросил свой огород?
— Нет, они с мистером Маджем на пару там трудятся. Овощи мы потребляем в огромных количествах — другого-то почти и нет ничего. И ты не смотри, что сейчас в доме пусто — обычно гостей бывает ничуть не меньше, чем раньше. Мама взяла под свое крылышко бесчисленное множество военных, которые служат неподалеку от наших краев, и в доме всегда можно застать кого-нибудь из них. Боюсь, когда все кончится и они разъедутся по домам, ей будет недоставать всего этого шума и суеты.
— Как поживает Томми Мортимер?
— По-прежнему наведывается время от времени из Лондона. Вместе с другими старыми знакомыми. Не дает маме раскиснуть. Отъезд Афины с Клементиной ужасно на нее подействовал.
Джудит прыснула в мойку жидкого мыла, вспенила воду и погрузила туда первую партию тарелок.
— Как Уолтер?
— Нормально.
— Дела на ферме?..
— Хорошо.
— А мистер Мадж?
— Все еще работает, ио годы дают о себе знать.
— Что будет, когда он уйдет на покой?
— Не знаю. Вероятно, мы с Уолтером переедем жить в их дом, а они — в наш. Бог его знает.
Ее ответы были такими краткими и безучастными, что Джудит приуныла.
— Что вы делаете в свободное время? Ходите в кино, на пикники, в паб?
— Раньше я иногда ходила в паб, но теперь не могу из-за Ната. Конечно, я могла бы оставлять его у миссис Мадж, но, если честно, я не большая любительница пабов. Так что Уолтер ходит один.
— Ох, Лавди…
— Что за тоскливые вздохи!
— Все это не очень-то весело.
— Все хорошо. Иногда приходят на ужин друзья… Только вот кулинарка я неважная.
— А лошади? Вы еще ездите вместе верхом?
— Да почти нет. Молнию я продала, а нового пони так и не купила. И охота приказала долго жить: всех гончих усыпили еще в начале войны,
— Теперь, когда война кончилась, может быть, охота возобновится.
— Да, может быть.
Лавди нашла посудное полотенце и начала очень медленно перетирать тарелки и чашки, складывая их затем на стол.
— Лавди, ты счастлива?
Лавди вынула из сушилки очередную тарелку.
— Ты не знаешь, кто это сказал, что замужество — золотая птичья клетка, выставленная в саду?
— Не знаю.
— Все вольные птицы мечтают попасть в эту клетку, а те, которые сидят внутри, стремятся вырваться на свободу… Ты — вольная пташка, можешь лететь, куда захочешь.
— Нет, не могу — у меня Джесс на руках.
— А в клетку не хочешь?
— Нет.
— И ни один морячок по тебе не вздыхает? Не могу в это поверить. Не говори только, что ты все еще любишь Эдварда.
— Эдварда нет в живых уже много лет.
— Прости, я не должна была так говорить.
— Ничего страшного, он ведь был твоим братом. Лавди вытерла еще пару тарелок:
— Мне всегда казалось, что Джереми к тебе неравнодушен. Джудит упорно отскребала присохшие крошки теста.
— Наверно, тебе показалось.
— Вы поддерживали связь? Переписывались?
— Нет. Последний раз мы встречались с ним в начале сорок второго года в Лондоне. Как раз накануне сдачи Сингапура. Больше я его не видела и никаких известий от него не получала.
— Вы поссорились?
— Нет. Думаю, просто мы решили пойти каждый своей дорогой.
— Удивительно, почему он до сих пор не женился. Теперь ему уже, кажется, тридцать семь — почти старик. Наверно, когда он вернется, его отец уйдет на покой и Джереми возьмет на себя все фурункулы и бородавки в округе.
— К чему он всегда и стремился.
Последняя тарелка и наконец чайник. Джудит вытащила затычку и стала смотреть, как мыльная вода исчезает в сливном отверстии.
— Вот и все.
Она развязала передник и повесила его на крючок, потом развернулась и прислонилась спиной к краю мойки. Лавди взяла с сушилки и вытерла последнюю тарелку.
— Прости, — сказала она.
— За что? — нахмурилась Джудит.
— За мои слова насчет Эдварда. Я последнее время говорю ужасные вещи, но я это не нарочно. Придешь ко мне в Лиджи? Ты ведь так и не видела мой чудесный домик в законченном виде. Я люблю ферму, люблю животных. И Ната тоже люблю, несмотря на его несносный характер.
Она оттянула обтрепанный рукав свитера и взглянула на свои часы.
— Бог ты мой, мне надо идти, У меня на кухне все вверх дном, да еще нужно приготовить Уолтеру чай и уложить Ната…
— Не уходи, — остановила ее Джудит.
— Но мне пора, — возразила Лавди.
— Еще пять минут, Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Ну?
— Обещаешь выслушать меня до конца, не перебивая?
— Хорошо.
Лавди уселась на стол, ссутулилась и стала болтать ногами.
— Валяй.
— Это касается Гаса.
Лавди оцепенела. В холодной, с каменным полом судомойне повисла тишина. Только гудел тихонько холодильник и капало из одного крана. Кап, кап…
— Говори.
Джудит рассказала.
— …И тогда он сказал, что ему пора возвращаться на корабль, мы вызвали такси и простились. И он уехал. Все, конец.
Лавди сдержала слово — не перебивала, не задавала вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
— Думаю, его должны в скором времени демобилизовать, — сказала Джудит и с радостью отметила, что ее голос звучит ровно. — Ведь он ушел на войну одним из первых.
— Не представляю, как он сможет прозябать в Труро… после того как столько мотался по морям, — сказала Лавди, с рассеянным видом принимаясь за вторую порцию кекса.
— А я очень даже представляю, — отозвалась Диана. — Образцовый сельский врач, разъезжающий на машине с собакой на заднем сиденье. Джудит, ты с ним случайно не сталкивалась?
— Нет. Мне постоянно казалось, что он должен объявиться на Востоке, куда перемещался весь флот. Все там рано или поздно оказывались. Но в Тринкомали он так и не появился.
— А я все жду, когда же он женится. Мальта, конечно, не много может предложить в этом плане. — Зевнув, Диана откинулась на спинку стула и окинула взглядом беспорядок, оставшийся после их пиршества. — Надо бы нам все это убрать и помыть.
— Не волнуйся, мамочка, — сказала Лавди, прожевывая кусок кекса, — мы с Джудит все сделаем. Будем сегодня как двое трудолюбивых скаутов.
— А что стало с Хетти? — поинтересовалась Джудит.
— О, она в конце концов вырвалась из лап миссис Неттлбед и ушла. Собиралась устроиться на какую-нибудь «военную работу». И устроилась — в Плимуте, уборщицей в госпитале. Бедняжка Хетти! Что называется, из огня да в полымя. Вы правда со всем этим разберетесь, девочки? Времени уже седьмой час, по воскресеньям вечером мы всегда звоним Афине…
— Передайте от меня привет.
— Непременно.
В большой, несовременной кухне все осталось по-старому. Здесь было чуть теплее, чем везде в доме, и казалось как-то пусто без Неттлбедов и Хетти, которая вечно гремела в судомойне посудой.
— Кто же теперь скоблит кастрюли? — спросила Джудит, повязывая передник и пуская в старую глиняную мойку горячую воду из медного крана.
— Миссис Неттлбед, наверно. Или Мэри. Уж точно не мама.
— Мистер Неттлбед еще не забросил свой огород?
— Нет, они с мистером Маджем на пару там трудятся. Овощи мы потребляем в огромных количествах — другого-то почти и нет ничего. И ты не смотри, что сейчас в доме пусто — обычно гостей бывает ничуть не меньше, чем раньше. Мама взяла под свое крылышко бесчисленное множество военных, которые служат неподалеку от наших краев, и в доме всегда можно застать кого-нибудь из них. Боюсь, когда все кончится и они разъедутся по домам, ей будет недоставать всего этого шума и суеты.
— Как поживает Томми Мортимер?
— По-прежнему наведывается время от времени из Лондона. Вместе с другими старыми знакомыми. Не дает маме раскиснуть. Отъезд Афины с Клементиной ужасно на нее подействовал.
Джудит прыснула в мойку жидкого мыла, вспенила воду и погрузила туда первую партию тарелок.
— Как Уолтер?
— Нормально.
— Дела на ферме?..
— Хорошо.
— А мистер Мадж?
— Все еще работает, ио годы дают о себе знать.
— Что будет, когда он уйдет на покой?
— Не знаю. Вероятно, мы с Уолтером переедем жить в их дом, а они — в наш. Бог его знает.
Ее ответы были такими краткими и безучастными, что Джудит приуныла.
— Что вы делаете в свободное время? Ходите в кино, на пикники, в паб?
— Раньше я иногда ходила в паб, но теперь не могу из-за Ната. Конечно, я могла бы оставлять его у миссис Мадж, но, если честно, я не большая любительница пабов. Так что Уолтер ходит один.
— Ох, Лавди…
— Что за тоскливые вздохи!
— Все это не очень-то весело.
— Все хорошо. Иногда приходят на ужин друзья… Только вот кулинарка я неважная.
— А лошади? Вы еще ездите вместе верхом?
— Да почти нет. Молнию я продала, а нового пони так и не купила. И охота приказала долго жить: всех гончих усыпили еще в начале войны,
— Теперь, когда война кончилась, может быть, охота возобновится.
— Да, может быть.
Лавди нашла посудное полотенце и начала очень медленно перетирать тарелки и чашки, складывая их затем на стол.
— Лавди, ты счастлива?
Лавди вынула из сушилки очередную тарелку.
— Ты не знаешь, кто это сказал, что замужество — золотая птичья клетка, выставленная в саду?
— Не знаю.
— Все вольные птицы мечтают попасть в эту клетку, а те, которые сидят внутри, стремятся вырваться на свободу… Ты — вольная пташка, можешь лететь, куда захочешь.
— Нет, не могу — у меня Джесс на руках.
— А в клетку не хочешь?
— Нет.
— И ни один морячок по тебе не вздыхает? Не могу в это поверить. Не говори только, что ты все еще любишь Эдварда.
— Эдварда нет в живых уже много лет.
— Прости, я не должна была так говорить.
— Ничего страшного, он ведь был твоим братом. Лавди вытерла еще пару тарелок:
— Мне всегда казалось, что Джереми к тебе неравнодушен. Джудит упорно отскребала присохшие крошки теста.
— Наверно, тебе показалось.
— Вы поддерживали связь? Переписывались?
— Нет. Последний раз мы встречались с ним в начале сорок второго года в Лондоне. Как раз накануне сдачи Сингапура. Больше я его не видела и никаких известий от него не получала.
— Вы поссорились?
— Нет. Думаю, просто мы решили пойти каждый своей дорогой.
— Удивительно, почему он до сих пор не женился. Теперь ему уже, кажется, тридцать семь — почти старик. Наверно, когда он вернется, его отец уйдет на покой и Джереми возьмет на себя все фурункулы и бородавки в округе.
— К чему он всегда и стремился.
Последняя тарелка и наконец чайник. Джудит вытащила затычку и стала смотреть, как мыльная вода исчезает в сливном отверстии.
— Вот и все.
Она развязала передник и повесила его на крючок, потом развернулась и прислонилась спиной к краю мойки. Лавди взяла с сушилки и вытерла последнюю тарелку.
— Прости, — сказала она.
— За что? — нахмурилась Джудит.
— За мои слова насчет Эдварда. Я последнее время говорю ужасные вещи, но я это не нарочно. Придешь ко мне в Лиджи? Ты ведь так и не видела мой чудесный домик в законченном виде. Я люблю ферму, люблю животных. И Ната тоже люблю, несмотря на его несносный характер.
Она оттянула обтрепанный рукав свитера и взглянула на свои часы.
— Бог ты мой, мне надо идти, У меня на кухне все вверх дном, да еще нужно приготовить Уолтеру чай и уложить Ната…
— Не уходи, — остановила ее Джудит.
— Но мне пора, — возразила Лавди.
— Еще пять минут, Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Ну?
— Обещаешь выслушать меня до конца, не перебивая?
— Хорошо.
Лавди уселась на стол, ссутулилась и стала болтать ногами.
— Валяй.
— Это касается Гаса.
Лавди оцепенела. В холодной, с каменным полом судомойне повисла тишина. Только гудел тихонько холодильник и капало из одного крана. Кап, кап…
— Говори.
Джудит рассказала.
— …И тогда он сказал, что ему пора возвращаться на корабль, мы вызвали такси и простились. И он уехал. Все, конец.
Лавди сдержала слово — не перебивала, не задавала вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141