Чувствуя, что рассудок его мутится, Марко силой поднял прекрасную просительницу, усадил ее в кресло, и, пока она, закрыв лицо ладонями, безудержно рыдала от горя, ужаса и стыда, так что слезы струились сквозь пальцы ее белых рук, он, не смея к ней приблизиться, продолжал:
— Скажите же мне, о чем вы просите. Клянусь надеждой на вечное спасение, я сделаю все от меня зависящее, чтобы выполнить вашу просьбу. Я сделаю все, хотя бы это стоило мне моего положения, жизни, чести. Скажите же мне, не мучайте меня, кто этот человек, которого я могу спасти?
— Лупо, — ответила, рыдая, девушка.
— Как? Тот самый вассал монастыря святого Амвросия, которого приговорили к смерти?
— Да, он сын сокольничего моего отца и брат моей любимой служанки… Если бы вы их видели!..
— Ну, не плачьте больше: Лупо спасен, я дарю его вам… Если бы я мог своей кровью выкупить хоть одну из ваших слезинок! Перестань, Эрмелинда! Эрмелинда!.. Боже, вы сводите меня с ума! Биче, не плачьте больше, Лупо не будет казнен.
— Вы сказали, что он не умрет?
— Да, клянусь бессмертием моей души.
Марко был весь во власти своего чувства к девушке. Он подошел к столику и, не садясь, написал аббату монастыря святого Амвросия несколько фраз, в которых причудливо переплелись просьбы, угрозы и приказание немедленно отпустить на волю Лупо, о котором они говорили несколько дней тому назад. Перевязав письмо шелковой лентой, Марко запечатал его своей печатью, надписал адрес и вручил его Биче.
— Передайте это аббату, — сказал он, — и Лупо будет вам возвращен.
— Господь воздаст вам за то, что вы помешали пролитию невинной крови, — сказала девушка, — и осушили слезы стольких несчастных: вся его семья будет вечно молить за вас бога. — И она направилась было к двери.
— Биче, — сказал Марко, сделав ей знак, чтобы она остановилась, — прошу вас, останьтесь еще на минуту. Вы успеете отдать письмо и завтра утром… Послушайте, сегодня ночью я отправляюсь в дальний путь… Но память о вас… Биче… верьте мне, я навсегда сохраню в своем сердце…
— О, я тоже никогда не забуду милость, которую вы мне оказали. Я тоже буду молиться за вас… Подумать только, что я так боялась говорить с вами! Моя мать была права, когда сказала, что у вас доброе и благородное сердце.
— Так, значит, ваша мать больше меня не ненавидит? Так, значит, она меня простила? А вы, Биче, прощаете ли вы меня? Можете ли вы не питать ко мне ненависти?
— Я? Что вы говорите.. Моя признательность к вам… и уважение…
— Мне этого мало, и это вовсе не то, чего я хочу от вас! — воскликнул Висконти, взяв ее руку в свои дрожащие ладони. — Зачем так долго притворяться? Знайте же, Биче, что с тех пор как мы с вами расстались… моя судьба решена навсегда… Я тоже с трепетом жду из ваших уст милости или смертного приговора.
Девушка дрожала, как листок на ветру, и старалась высвободить свою руку. Но тут Висконти, запнувшись на полуслове, словно озаренный новой, только что пришедшей ему в голову мыслью, разжал пальцы, так что Биче смогла вырвать руку. Мгновенно переменившись в лице, он минуту молчал, а потом строго спросил ее:
— Скажите, а этот Лупо — оруженосец того, кого вы недавно мне называли?
— Да, он его оруженосец.
— Его? Чей же?
— Его… Вашего двоюродного брата… Того рыцаря… — отвечала девушка, не осмеливаясь произнести вслух имя.
— Скажите же, чей? — высокомерно приказал Марко.
— Отторино, — пробормотала Биче, внезапно покраснев.
— Ответьте мне, как вы ответили бы исповеднику на одре смерти, — продолжал Марко мрачным и дрожащим голосом, — это из благосклонности к нему вы пришли просить за Лупо?
— За него должен был просить вас мой отец.
— Я вас не об этом спрашиваю. Скажите мне откровенно, это он уговорил вас просить меня за Лупо?
— Да, он тоже умолял отца, ведь сам он впал у вас в немилость и не был уверен…
— А, вам известны все его тайны!.. Когда же вы его видели?
— Незадолго до того, как я пришла в ваш дом…
— И вы видитесь с ним каждый день, не так ли? А обещание… которое вы дали… Вы это сделали добровольно?.. Вы любите его?.. Скажите, скажите мне, во имя господа!
Охваченная ужасом Биче молчала.
— Так, значит, вы не отрицаете этого?
— Нет, не отрицаю, — едва слышно промолвила девушка. — Он… должен стать моим супругом.
— О, будь он трижды проклят! — вскричал Марко срывающимся голосом и выхватил из рук Биче письмо, словно собираясь разорвать его на клочки.
Бедняжка почувствовала, что у нее подгибаются ноги, тьма застилает ей глаза, и она без сознания опустилась на пол.
Несколько мгновений Висконти смотрел на нее налитыми кровью глазами; правая рука его потянулась было к кинжалу, но он тут же ее отдернул, вложил письмо за пояс бесчувственной девушки и ринулся вон из комнаты; спустившись по потайной лестнице, он вышел во внутренний двор. Охваченный непреодолимым желанием, страстной потребностью двигаться, что-то делать, дышать свежим воздухом, он вскочил на лошадь, уже оседланную, потому что этой ночью он собирался уехать, и стремглав поскакал по первой же улочке, представшей его взору. Только один из многих оруженосцев, которые должны были сопровождать Марко, едва успел выехать за ворота, но так и не смог его догнать и следовал за ним далеко сзади. Такова уж была натура этого человека: при первой же вспышке страсти настоящее целиком заслоняло для него и прошлое и будущее, поглощая все его мысли.
Он скакал, словно спасаясь от невидимого врага, но этот враг неотступно следовал за ним, терзая его сердце и не давая ему ни минуты передышки.
Встретить встающий день, заполнить душу обычными заботами, снова погрузиться в жизнь, столкнуться с жестокой, неумолимой реальностью! Только одна мысль заполняла гнетущую пустот. у его сердца, и утешала его, и вселяла в него мужество — мысль о том, что еще можно кое-что сделать, что он может мстить.
Марко ласково заговорил с лошадью и поехал шагом, направляясь в сторону колокольни, видневшейся вдали над лесом. Когда он подъехал поближе, ему показалось, что он узнает окрестные места. Свернув на тенистую тропинку, окаймленную двумя рядами ив, он увидел маленькую пастушку, которая подгоняла хворостиной корову и тихонько пела Он спросил у нее, не Розате ли та деревушка, что виднеется вдали, но девочка испуганно вскрикнула и с плачем побежала через поле. Опустив голову, Марко двинулся дальше и за небольшой долиной увидел башни замка Розате, который, как мы знаем, ему принадлежал. Вскоре он разглядел развевающееся прямоугольное знамя — значок владетельного сеньора, разглядел высеченный под воротами герб, изображавший змею, обвивавшуюся вокруг дерева, подъехал к краю рва, окружавшего зубчатые стены, трижды постучал рукояткой меча по окованной железом луке седла, ему опустили мост, и он проехал в ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Скажите же мне, о чем вы просите. Клянусь надеждой на вечное спасение, я сделаю все от меня зависящее, чтобы выполнить вашу просьбу. Я сделаю все, хотя бы это стоило мне моего положения, жизни, чести. Скажите же мне, не мучайте меня, кто этот человек, которого я могу спасти?
— Лупо, — ответила, рыдая, девушка.
— Как? Тот самый вассал монастыря святого Амвросия, которого приговорили к смерти?
— Да, он сын сокольничего моего отца и брат моей любимой служанки… Если бы вы их видели!..
— Ну, не плачьте больше: Лупо спасен, я дарю его вам… Если бы я мог своей кровью выкупить хоть одну из ваших слезинок! Перестань, Эрмелинда! Эрмелинда!.. Боже, вы сводите меня с ума! Биче, не плачьте больше, Лупо не будет казнен.
— Вы сказали, что он не умрет?
— Да, клянусь бессмертием моей души.
Марко был весь во власти своего чувства к девушке. Он подошел к столику и, не садясь, написал аббату монастыря святого Амвросия несколько фраз, в которых причудливо переплелись просьбы, угрозы и приказание немедленно отпустить на волю Лупо, о котором они говорили несколько дней тому назад. Перевязав письмо шелковой лентой, Марко запечатал его своей печатью, надписал адрес и вручил его Биче.
— Передайте это аббату, — сказал он, — и Лупо будет вам возвращен.
— Господь воздаст вам за то, что вы помешали пролитию невинной крови, — сказала девушка, — и осушили слезы стольких несчастных: вся его семья будет вечно молить за вас бога. — И она направилась было к двери.
— Биче, — сказал Марко, сделав ей знак, чтобы она остановилась, — прошу вас, останьтесь еще на минуту. Вы успеете отдать письмо и завтра утром… Послушайте, сегодня ночью я отправляюсь в дальний путь… Но память о вас… Биче… верьте мне, я навсегда сохраню в своем сердце…
— О, я тоже никогда не забуду милость, которую вы мне оказали. Я тоже буду молиться за вас… Подумать только, что я так боялась говорить с вами! Моя мать была права, когда сказала, что у вас доброе и благородное сердце.
— Так, значит, ваша мать больше меня не ненавидит? Так, значит, она меня простила? А вы, Биче, прощаете ли вы меня? Можете ли вы не питать ко мне ненависти?
— Я? Что вы говорите.. Моя признательность к вам… и уважение…
— Мне этого мало, и это вовсе не то, чего я хочу от вас! — воскликнул Висконти, взяв ее руку в свои дрожащие ладони. — Зачем так долго притворяться? Знайте же, Биче, что с тех пор как мы с вами расстались… моя судьба решена навсегда… Я тоже с трепетом жду из ваших уст милости или смертного приговора.
Девушка дрожала, как листок на ветру, и старалась высвободить свою руку. Но тут Висконти, запнувшись на полуслове, словно озаренный новой, только что пришедшей ему в голову мыслью, разжал пальцы, так что Биче смогла вырвать руку. Мгновенно переменившись в лице, он минуту молчал, а потом строго спросил ее:
— Скажите, а этот Лупо — оруженосец того, кого вы недавно мне называли?
— Да, он его оруженосец.
— Его? Чей же?
— Его… Вашего двоюродного брата… Того рыцаря… — отвечала девушка, не осмеливаясь произнести вслух имя.
— Скажите же, чей? — высокомерно приказал Марко.
— Отторино, — пробормотала Биче, внезапно покраснев.
— Ответьте мне, как вы ответили бы исповеднику на одре смерти, — продолжал Марко мрачным и дрожащим голосом, — это из благосклонности к нему вы пришли просить за Лупо?
— За него должен был просить вас мой отец.
— Я вас не об этом спрашиваю. Скажите мне откровенно, это он уговорил вас просить меня за Лупо?
— Да, он тоже умолял отца, ведь сам он впал у вас в немилость и не был уверен…
— А, вам известны все его тайны!.. Когда же вы его видели?
— Незадолго до того, как я пришла в ваш дом…
— И вы видитесь с ним каждый день, не так ли? А обещание… которое вы дали… Вы это сделали добровольно?.. Вы любите его?.. Скажите, скажите мне, во имя господа!
Охваченная ужасом Биче молчала.
— Так, значит, вы не отрицаете этого?
— Нет, не отрицаю, — едва слышно промолвила девушка. — Он… должен стать моим супругом.
— О, будь он трижды проклят! — вскричал Марко срывающимся голосом и выхватил из рук Биче письмо, словно собираясь разорвать его на клочки.
Бедняжка почувствовала, что у нее подгибаются ноги, тьма застилает ей глаза, и она без сознания опустилась на пол.
Несколько мгновений Висконти смотрел на нее налитыми кровью глазами; правая рука его потянулась было к кинжалу, но он тут же ее отдернул, вложил письмо за пояс бесчувственной девушки и ринулся вон из комнаты; спустившись по потайной лестнице, он вышел во внутренний двор. Охваченный непреодолимым желанием, страстной потребностью двигаться, что-то делать, дышать свежим воздухом, он вскочил на лошадь, уже оседланную, потому что этой ночью он собирался уехать, и стремглав поскакал по первой же улочке, представшей его взору. Только один из многих оруженосцев, которые должны были сопровождать Марко, едва успел выехать за ворота, но так и не смог его догнать и следовал за ним далеко сзади. Такова уж была натура этого человека: при первой же вспышке страсти настоящее целиком заслоняло для него и прошлое и будущее, поглощая все его мысли.
Он скакал, словно спасаясь от невидимого врага, но этот враг неотступно следовал за ним, терзая его сердце и не давая ему ни минуты передышки.
Встретить встающий день, заполнить душу обычными заботами, снова погрузиться в жизнь, столкнуться с жестокой, неумолимой реальностью! Только одна мысль заполняла гнетущую пустот. у его сердца, и утешала его, и вселяла в него мужество — мысль о том, что еще можно кое-что сделать, что он может мстить.
Марко ласково заговорил с лошадью и поехал шагом, направляясь в сторону колокольни, видневшейся вдали над лесом. Когда он подъехал поближе, ему показалось, что он узнает окрестные места. Свернув на тенистую тропинку, окаймленную двумя рядами ив, он увидел маленькую пастушку, которая подгоняла хворостиной корову и тихонько пела Он спросил у нее, не Розате ли та деревушка, что виднеется вдали, но девочка испуганно вскрикнула и с плачем побежала через поле. Опустив голову, Марко двинулся дальше и за небольшой долиной увидел башни замка Розате, который, как мы знаем, ему принадлежал. Вскоре он разглядел развевающееся прямоугольное знамя — значок владетельного сеньора, разглядел высеченный под воротами герб, изображавший змею, обвивавшуюся вокруг дерева, подъехал к краю рва, окружавшего зубчатые стены, трижды постучал рукояткой меча по окованной железом луке седла, ему опустили мост, и он проехал в ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89