Отправив записку, Железнов сразу же заснул, как будто снял с себя все заботы.
У его кровати дежурила сестра, часто заходил Соколов. Почти всегда здесь же находился Коротков, а за стеной, прислонившись к печке, стоял на страже Никитушкин, ревностно оберегая Железнова от ненужных посетителей.
На второй день Железнов почувствовал себя немного лучше. Ему провели телефон, и он тут же решил вызвать НП Доброва, но выяснилось, что Добров перешел на новый НП, с которым связь пока не установлена. Тогда Яков Иванович позвонил начальнику штаба. По его тону он понял: Бойко что-то скрывает, и вызвал к телефону Дьяченко. Минут через пять телефонист глухо ответил:
– Дьяченко на проводе, но слышимость очень плохая.
– Дублируй! – крикнул ему Железнов.
Начался мучительный телефонный разговор: не понимая иносказательных выражений, телефонист путал смысл сообщений. Вдобавок у Якова Ивановича еще звенело в ушах.
Однако постепенно картина прояснилась. Оказалось, что полк Дьяченко отступил и сам Дьяченко как будто полком уже не командует.
Железнов снова позвонил Бойко и стал добиваться от него правды, намекнув, что кое что ему известно. Предположения Железнова подтвердились.
– Эх, Иван Кузьмич!.. Иван Кузьмич!.. Опять наломал дров!.. – глубоко вздохнул он. – Хоть не допускай его к командованию!..
– Да вы, товарищ полковник, не волнуйтесь, – пытался успокоить Железнова Бойко, – все уладится. Туда поехал Хватов.
Положив трубку, Железнов вдруг стал одеваться.
В медсанбате поднялся переполох.
– Вы не можете ехать!.. – протестовал Соколов, расстегивая уже надетую Железновым гимнастерку. – Поймите, вы работать не в состоянии!..
– Как так не в состоянии? – отстранял руки Соколова Железнов. – Я должен ехать. До штаба вы меня проводите, а там начсандив кого-нибудь ко мне прикомандирует. – И с помощью Никитушкина он оделся.
– Я буду жаловаться Военному совету, – угрожал Соколов. – Это безобразие! Кто здесь командует – вы или я?
– Вы, Павел Сергеевич, вы! – спокойно отвечал Железнов.
– Чему вы, комдив, учите подчиненных?!
– Вы едете, Павел Сергеевич? Тогда одевайтесь. Или выделяйте другого врача.
Соколов беспомощно махнул рукой и стал одеваться.
Штаб размещался в просторной избе, разделенной на две половины легкой, оклеенной цветастыми обоями перегородкой. Около перегородки поставили койку и уложили комдива.
Железнов полулежа продиктовал начальнику штаба приказ о том, что командир дивизии вступил в должность. Он потребовал уточнения обстановки на фронте, отозвал в штаб Доброва и приказал начальнику артиллерии, начальнику инженерной службы и начальнику тыла явиться к нему через час. После этого он соединился по телефону с Дьяченко и приказал ему немедленно принять командование полком.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Ночью разыгралась пурга. Из-за плохой видимости наступление пришлось отложить.
Полк Карпова удерживал Сытьково. Его передний край проходил примерно на километр восточнее этой деревни. Батальон Сквозного старался «оседлать» дорогу Сытьково – Руза. То ли из за пурги, то ли потому, что гитлеровцы тоже измотались, – на фронте стояла необыкновенная тишина.
Кочетов со своим пулеметом занимал в батальоне центральное положение. Рядом с ним у пулемета лежал Кремнев. В сотне шагов от них находилась позиция Подопригоры. Тишина угнетающе действовала на Кремнева.
– Почему так тихо? – спросил он у Кочетова.
– Я и сам дивлюсь, – почесал за ухом Николай. – Стало быть, смерз фриц. С хат-то его пуганули, а в поле, видишь, что творится?
– Может быть, он собирает силы для атаки?
– Все может быть, – подтвердил Николай. – По такому случаю, товарищ профессор, давайте закурим. Раз тихо, жди лиха! – Он покачал головой, закурил, держа самокрутку в кулаке, и улегся поудобнее. – Жаль, товарищ профессор…
– Кого жаль? – спросил Кремнев.
– Вас, профессор, жаль! В своей специальности вы, как золото, ценитесь. А что касаемо пулемета, то, я думаю, и без вас можно обойтись.
Николай внезапно умолк: сзади послышался конский топот.
Прищурившись, Кочетов всматривался в вихрящийся снег. Вскоре он различил на дороге всадников.
Но всадники, видимо, не услышали его окрика. Они скакали прямо по дороге. Кочетов выстрелил из винтовки. Гитлеровцы сразу же застрочили из пулеметов. Всадники соскочили с лошадей и повалили их на снег. Один, пригибаясь, побежал к пулеметчикам. По бурке Кочетов узнал в нем полковника Доброва.
– Что, казаки, Сытьково оставили? – сбрасывая с лица снег, спросил Добров.
– Нет, держим! – ответил Кочетов.
– Значит, похоже, мы с дороги сбились?
– Немудрено. Вишь, завируха-то какая!.. А Сытьково позади нас, – Кочетов махнул рукой в сторону деревни.
Стрельба стала заметно стихать, а через минуту-две и совсем замерла.
Снова наступила тишина. Ускакали прочь Добров с ординарцем и коноводом.
– И чего это он в такую пургу верхом? – удивлялся Кочетов. – Куда лучше в саночках: и теплее, и скорее, да и по-хозяйски если рассчитывать – всего одна коняка нужна. А тут сам он мерзнет, да с ним еще два солдата. Видать, в трех головах ума меньше, чем в одной.
И Николай опять умолк. Там, в мятежном вихре снежинок, что-то вдруг промелькнуло.
– Глядите, бегут! – схватил он Кремнева за руку. – Дайте им! Дайте им, елки зеленые!
Кремнев провел пулеметной очередью по еле различаемым сквозь пелену снега фигурам людей. Они тут же повалились наземь.
– Ну как? – осведомился Кремнев и даже, неожиданно для себя, прищелкнул языком.
– Оно, конечно, здорово, но все же это непорядок, когда человеческие руки не туда, куда нужно, прикладываются. Человек вы хороший и голова по пулеметному делу сноровится, но вы – профессор. И такой человек не должен зазря пропасть. Мы должны вас сберечь, потому что это науке надобно!.. – Николай снова вгляделся в метель. – Смотри-ка, опять поднимаются.
– Не пущать? – подражая Кочетову, с улыбкой спросил Кремнев.
– Не пущать! – повторил Кочетов. – Только пониже бери, да так, чтоб проклятые не ложились, а кувырком летели!..
Кремнев взял точку прицеливания пониже. Расплывчатые фигуры на этот раз, подпрыгнув на месте, боком валились в снег.
– Молодец, товарищ Кремнев! За такую стрельбу представляю к награде. – Кочетов подобрал ленту и стал засовывать ее в коробку. – А над моими словами, профессор, вы подумайте!
– Никуда отсюда не уйду! – В этот момент над их головами просвистели пули. Кремнев пригнулся. – Слышали, что сегодня ночью политрук говорил? Враг сломлен, но еще не разбит. Мы должны его окружить и уничтожить. Вот когда мы его уничтожим, тогда я уйду с фронта.
– А наука?
– Для меня и здесь наука. Я тут многое понял: познал наших людей, почувствовал преданность народа своей Отчизне…
– Кабы я был комдивом, давно бы отправил вас в тыл под конвоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123