Но впереди назревали страшные события. Ярче засияло солнце. Вешние воды дружно побежали в низины. Журчали ручейки. Реки безжалостно затопляли луга, а вместе с ними и траншеи, перехватывали половодьем дороги. Весна, которая обычно приносит людям радость, сейчас принесла несчастье, она работала на врага: разбила дивизию и полки на части. Подразделения, расположившиеся на возвышенностях, превратились в отдельные гарнизоны. Оставаться на месте было нельзя, это грозило неминуемой смертью, но отходить по половодью тоже было опасно.
Разослав днем во все стороны разведку, Железнов всю ночь думал, как быть дальше, и к утру принял решение отходить, пробиваясь на соединение с армией. О своем решении он радировал командарму и в ответ получил шифровку: «…Двигаться на Знаменку, на Климов завод. Вам навстречу фронт готовит прорыв».
Следующей же ночью, после мощного артиллерийского налета, который навел страх на гитлеровцев, дивизия снялась с места и, выслав вперед крепкий авангард во главе с Добровым и прикрываясь сильными отрядами, стала отходить.
Груздев отлично выполнил свою задачу: он скрытно, лесом, провел отряд Доброва к вражеским позициям и вывел его так близко к ним, что Добров смог, не открывая огня, прорвать кольцо окружения, выставить по бокам прорыва сильные заслоны и пропустить дивизию. Дивизия свободно двинулась на Знаменку.
Однако вскоре гитлеровцы, располагая возможностью маневрировать, стали перехватывать пути отхода, все больше отжимали дивизию к западу.
Железнову подчас казалось, что выхода нет. Но он понимал, что все окружающие смотрят на него с надеждой. Бойцы дрались самоотверженно, веря, что комдив выведет их из этого ада. И все любовно оберегали комдива.
Однажды к избе, где работал Железнов, продумывая очередной прорыв кольца, подошла группа стариков крестьян.
– Чего вы, деды? – остановил их Хватов, беспокоясь, что они помешают Железнову.
– К генералу мы, – сказал самый старый.
– А что вам надо?
– А мы генералу скажем, – светлые глаза старика были полны решимости.
– У нас генерала нет. Я могу решить ваши вопросы, – ответил Хватов.
– Тогда давай главного.
– Я главный.
Старик подозрительно оглядел Хватова, теребя заскорузлыми, узловатыми пальцами свою бороду. «Какой же это главный, когда на нем одежонка с чужого плеча, висит, как на чучеле, да и заморен страсть…» – подумал он и сказал:
– Слушай, мил человек, нам не до шуток… – И старик решительно направился в избу. За ним последовали остальные.
Железнов вышел старикам навстречу. Но старик поначалу и к нему отнесся с таким же недоверием. Похудевший, осунувшийся Железнов походил на человека, только что вышедшего из больницы. На нем, как и на Хватове, одежда висела, точно на вешалке.
Яков Иванович поздоровался с крестьянами и пригласил их в избу. Там крестьяне увидели лежащую на столе карту и услышали, что адъютант называет Железнова комдивом. Это наконец убедило их в том, что он и есть главный.
– Товарищ начальник, то есть товарищ комдив, – перебирая руками шапку, обратился к нему опять тот же старик. – Где же это видано, чтобы последний хлеб у крестьян отбирали, скотину со двора гнали?.. Ведь у Советской власти на этот счет порядок есть.
– Кто это делает? – вопросительно взглянул на Хватова Железнов.
Хватов пожал плечами.
– Кто же может делать? Вестимо, ваши… Как их, реквизиторы… – сказал старик.
– Какие реквизиторы?! – спросил Железнов.
– Красноармейцы… Говорят, какой-то полковник приказал. Все равно, говорят, фашистам достанется. И все, что найдут, гребут под метелку… Прикажите им брать по надобности… Мы ведь не отказываем, понимаем, что вам нужно… А последнее пусть не трогают… Фашистам мы сами не дадим. Мы ведь тоже понимаем… Советские люди…
– Неужели Добров? – спросил Яков Иванович Хватова и повернулся к старикам: – Ступайте к себе, товарищи. Я сейчас же прикажу это безобразие прекратить, а виновника строго накажу.
– Я с ними пойду, – сказал Хватов, когда старики вышли.
– Арестовать мерзавцев! – вскипел Железнов. – А если это сделал Добров, пусть немедленно явится ко мне!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
В прорези почтового ящика Вера увидела разноцветные конверты и заторопилась. Она ждала весточки от отца, но по почерку увидела, что это письмо от Тамары. Читая, Вера задержалась у дверей, перед кабинетом начальника курсов. Тамара писала о текущих событиях в полку и рассказывала о своих чувствах к Брынзову. В конце она сообщала, что в полк пришло письмо от Кости из Качи…
– Младший лейтенант Железнова! – вызвал Веру порученец начальника.
Вера встрепенулась, торопливо сунула письмо в левый карман гимнастерки и вошла в кабинет.
Начальник курсов встал из-за большого письменного стола, поздоровался, предложил Вере сесть в кресло и сам сел напротив нее.
– Итак, Вера Яковлевна, ваша учеба закончена. Теперь наступает новая жизнь. – И, желая еще раз убедиться в том, насколько твердо намерение Веры работать в разведке, он стал рассказывать о трудностях этой службы, внимательно следя за выражением ее лица. Вера слушала внимательно. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. – Теперь вы не Вера Железнова, а Кравцова Настя. И к этому имени должны привыкнуть… Никакие испытания, хитрости и даже пытки не должны вырвать у вас настоящего вашего имени. Так же вы должны хранить истинные имена всех тех, кто с вами будет работать…
В этот момент в кабинет вошел порученец и доложил, что приехал полковник Алексашин. Вера обрадовалась. Алексашин, наверно, сможет ей что-нибудь сказать об отце, от которого давно уже не было писем. Вера попросила у начальника курсов разрешения обратиться к Алексашину. Начальник согласился, но предложил ей выйти из кабинета и подождать в приемной.
Проходя мимо Веры, Алексашин поздоровался с ней, и девушке показалось, как-то очень быстро от нее отвернулся, словно боялся расспросов. Однако Вера убедила себя в том, что ошиблась.
– …Снова приехал отобрать двух-трех добровольцев для выполнения того же задания, – сказал Алексашин начальнику курсов.
Тот с тревогой посмотрел на него:
– А что с теми? Погибли?
– Наверно, – тяжело вздохнул Алексашин. Речь шла о двух отправленных им в тыл врага разведчиках. – Вот уже вторые сутки вызываем по радио – ни слуху ни духу.
– Что говорят летчики?
– Вот в том-то и беда, что летчики тоже не вернулись.
– Не вернулись?! – Начальник курсов нахмурился. – Как больно и жалко, прекрасные ребята!..
Он встал, открыл сейф, вынул список курсантов и, сев за стол, стал называть фамилии тех, кого он мог бы рекомендовать для этого опасного задания. Назвал он и Железнову.
– Железнова? – Алексашин задумчиво посмотрел на него. – А хорошо ли посылать Железнову?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123