Что-то мешало ей в перчатке, она туда заглянула. Это был сложенный вчетверо листок бумаги.
Девушка смущенно развернула его и прочитала слова, торопливо выведенные карандашом:
«Да, Фирмена, это я!..»
И когда с преобразившимся от улыбки лицом Фирмена дошла до подписи, взор ее внезапно привлек, словно загипнотизировал, медленно направляющийся к ней мужчина.
Ах! Видение!
Недавно оно вызвало у Фирмены обморок, но теперь, казалось, девушка не собиралась терять сознания, совсем наоборот.
Словно во сне, с сияющими глазами, вытянутыми вперед руками, она двинулась ему навстречу.
И, несмотря на толпившихся вокруг прохожих, которые кидали насмешливые взгляды, делали ехидные замечания, Фирмена, еще не смея верить своему счастью, упала в объятия любовника, первого, единственного, настоящего.
– Фирмена!
– Морис!
Два существа прижимались друг к другу со страстью, на которую только способны человеческие создания, опьяненные радостью, счастьем, собственным чувством.
Обнимаясь, они не могли произнести ни слова. Они спрашивали друг друга взглядами, их губы не могли выразить нахлынувших на них мыслей и вопросов.
Внезапно Морис увлек Фирмену подальше от любопытной толпы.
Млея от счастья, девушка даже не слышала шуточек и острот, отпускаемых на свой счет. Морис усадил ее в фиакр, назвал кучеру адрес; лошади тронулись неторопливой рысью, и любовники, теперь укрытые от нескромной толпы, смогли наконец поговорить.
– Живой! Живой! – без устали шептала Фирмена, обволакивала Мориса долгим любящим взглядом, меж тем как юноша бормотал с бесконечным восторгом в глазах:
– Наконец-то я тебя нашел! Как долго я этого ждал! Да благословен будет Бог любви, подаривший нам…
Забившись в угол, Фирмена взглянула на любовника расширенными от ужаса глазами.
Девушка вспомнила о мрачной сцене на набережной Отей, свидетелем которой она явилась.
Она спросила с большой тревогой:
– Морис! Может, я сошла с ума, но что все-таки произошло? Я ведь…
Лицо девушки искажали нахлынувшие воспоминания.
– Я ведь видела, – с усилием продолжала она, – видела твой труп, обезглавленный труп…
Морис выглядел озадаченным, в глазах его промелькнуло беспокойство. Он попытался прервать Фирмену. Сделав усталый вид, он пожал плечами.
– Об этом позже, – шепнул он. – Позже! Наша жизнь отмечена страшной тайной, – добавил он. – Ты единственная, кому я ее открою, потому что ты любишь меня…
Но тут он умолк; желая изменить течение фирмениных мыслей, он обнял ее за талию, привлек к своей груди, прильнул к ее губам.
Ласки любовника заставили Фирмену содрогнуться, у нее появилось странное чувство, ее поразила страшная мысль.
В какой-то миг объятия Мориса невольно напомнили ей объятия виконта де Плерматэна!
Но это был не конец ее изумлению.
Фиакр спускался по склону Монмартра, казалось, направляясь к кварталу Мадлен.
У Фирмены шевельнулось какое-то предчувствие, она спросила:
– Куда ты меня везешь? Куда мы едем?
Таинственный любовник ответил с решительностью:
– К тебе домой, на улицу Пентьевр!
Фирмена вздрогнула:
– На улицу Пентьевр!
Но на улице Пентьевр находился не ее дом, это был дом виконта, приспешника Фантомаса!
Фантомас!
Внезапно его трагическая фигура выросла между ней и любовником… Фирмену забила дрожь. Она хотела отогнать от себя грозный образ, но для этого надо было похоронить прошлое. А что может быть неумолимее прошлого!
Фирмена отважно, взахлеб, даже не задаваясь вопросом, поймет ли ее Морис, принялась рассказывать любовнику о своей мрачной и необыкновенной жизни, наступившей с того дня, как она увидела, по крайней мере, ей так показалось, – его мертвым в собственной комнате на набережной Отей.
Бесконечно стыдясь, она всячески смягчала характер своих отношений с виконтом де Плерматэном.
Любопытное дело, Морис и бровью не повел, когда она завела речь о виконте.
Рассказ же о последних событиях, героиней которых стала Фирмена, напротив, вызвали его живейший интерес – удивление, недоумение, сменившееся безумной тревогой.
Странным был все-таки этот Морис, так и не объяснивший своего исчезновения, отыскавший любовницу в тот самый миг, когда она нуждалась в нем больше всего, не придумавший ничего лучшего, как отправиться с ней в жилище своего соперника, при этом всячески заверяя, доказывая, что любит ее всеми фибрами юной души!..
Фиакр остановился на улице Пентьевр. Пока Морис торопливо расплачивался с кучером, Фирмена, снедаемая волнением, спустилась на тротуар, машинально отказавшись от услуг бледного проходимца, который появился невесть откуда и бросился открывать дверцу в надежде получить чаевые.
Попрошайка остался с носом. Любовники были слишком поглощены собой, чтобы обращать на него внимание; они быстро нырнули под своды здания.
Фиакр отъехал.
На какой-то миг оборванец в нерешительности замер, удостоверяясь, действительно ли пассажиры зашли в дом. Затем он сломя голову припустился за освободившимся экипажем.
Проходимец сделал знак кучеру остановиться; несмотря на потрепанный, явно не внушающий доверия вид, непринужденно забрался внутрь, бросил адрес…

Не успели Фирмена и Морис пройти в квартиру, которую виконт де Плерматэн снял для своей любовницы, как в прихожую выскользнула служанка Берта, прикладывая палец к губам.
Девушка вздрогнула. Она инстинктивно придвинулась к Морису. Может, виконт здесь?
Неужели им обоим суждено предстать перед его очами? К каким драматичным событиям приведет эта встреча?
Фирмена была близка к отчаянию. Безумием было дать привести себя в это место. Безусловно, Морис приревновал ее и собирается бросить виконту вызов… Есть ли у него шанс на победу?
Но тут Фирмена прервала свои размышления. Дверь из гостиной приоткрылась, и перед ними возникла величественная фигура виконтессы де Плерматэн.
Фирмена, вне себя от изумления, шагнула к ней.
При виде необычной гостьи по телу Мориса пробежала дрожь, в которой люди проницательные усмотрели бы признак ярости!
Но таинственный любовник Фирмены взял себя в руки, он отнюдь не собирался показывать своих чувств; с бесстрастным лицом, скрипя зубами, сжав кулаки, он проследовал за любовницей в гостиную.
Виконтесса взглянула на Фирмену, затем на Мориса.
Она схватилась за сердце, переводя взор от одной к другому… Неожиданно знатная дама побледнела, в ее глазах появились странные огоньки, сверкнула почти откровенная угроза.
Казалось, виконтесса, вернее, княгиня, охвачена сильнейшим возбуждением, необычайным волнением.
В ее первой реплике, обращенной к Фирмене, сквозил упрек.
– Вы же мне обещали, – сказала она, – никогда не приходить сюда! Никогда!
Робея перед величественной княгиней, такой благородной, достойной и красивой, молодая женщина прошептала, потупив глаза, краснея, как школьница:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81