- И хотя
при дележе мяса мне достался кусок поменьше, ты - образец честного
мужчины. Тебя кругом подстерегало множество опасностей. Я все-таки многому
научил тебя. Помнишь, как ты удивлялся зарождению утра среди ночи?
(Очевидно, смерть Ле Навозника убедила Ло Ястреба, что подозрения Ла
Страшной о смерти Челки обоснованы, правда, я не понимал, что связывает
эти две смерти. А они так и не просветили меня.)
- Используй то, чему я тебя учил, когда будешь странствовать.
Постарайся выжить и вернуться.
- Ты иной, - сказала Ла Страшная. - Ты видишь, что это очень опасно и
это очень важно. Я пыталась расширить твой кругозор. И ты должен будешь
еще многому научиться. Пусть тебе пригодятся знания, которые я тебе дала.
Не имея ни малейшего представления, куда идти, я повернулся и зашагал
прочь, все еще не придя в себя после смерти Ле Навозника. По-видимому,
тройняшки Блой почти всю ночь провели в этой пещере, ловя в ручье слепых
раков. Они возвращались, когда еще было темно. Размахивая палками,
мальчишки брели по берегу реки. Они-то и увидели - Ле Навозник лежал за
изгородью клетки в круге света, уткнувшись лицом в кучу гравия. Это,
похоже, было как раз тогда, когда я только ушел.
Я продирался через ежевику, по направлению к солнцу, и в моем
сознании, как изображение на незамутненном дне родника, вырисовывалась
одна единственная мысль: "Если Навозник умер, и в то же время шагал вместе
со мной через дрок, огибая камни ("Я показываю сейчас, Чудик"), то,
наверное, и Челка сможет вернуться ко мне. Если бы мне удалось обнаружить
того, кто убивает нас, иных... но чье иное возвращает нас к жизни после
смерти..."
Из мачете полилась медленная мелодия для умершего Навозника; и глухие
удары моих ступней о землю поддерживали ритм. Примерно через час такого
своеобразного похоронного танца в невыносимой жаре, я весь блестел от
пота.
Солнце уже клонилось к закату, когда я наткнулся на красные цветы,
громадные - величиной с мое лицо, похожие на кровавые капли, разбрызганные
между шипов. Они часто растут на голых камнях. Возле них нельзя
останавливаться. Плотоядны.
Чуть позже я присел отдохнуть на плоский, покрытый трещинками, кусок
гранита. Улитка шевелила рожками - глаз в крохотной лужице величиной с мою
ладонь. А через полчаса я пробирался по каньону. Небо стало темнеть. Уже в
глубоких сумерках я увидел в скале вход в пещеру и, решив тут
переночевать, нырнул в нее.
Особый запах человека и смерти. К лучшему. Хищные животные избегают
таких мест. Пол, покрытый землей, заросший мхом. Снаружи наступила ночь,
затрещали сверчки и завыли осы. Я не стал играть, мне было хорошо в
темноте. Тут же я обнаружил рельсы и пошел по ним, нащупывая металл рукой
среди мусора, рассыпанных листьев и веток. Потом стал спускаться вниз по
длинному тоннелю. Я хотел уже остановиться, откатиться к стене, где было
посуше, и заснуть... Но рельсы вдруг оборвались.
Я вскочил.
Свистнул в мачете. И долгое эхо отозвалось справа: там был
бесконечный тоннель. Слева звук отражался быстрее: что-то вроде комнаты. Я
пошел налево и через минуту ушибся о дверной косяк.
В комнате передо мной внезапно вспыхнул свет. Сенсорные датчики до
сих пор были чувствительны. Решетчатые стены, синий стеклянный пульт,
медные провода освещения, кабинеты и телевизионный экран на стене. Когда
здесь спокойно работали люди, цвета обстановки были приятными для глаз и
складывались в узоры. От этих узоров во мне звучала музыка. Люди,
исследовавшие подобные пещеры, рассказывали мне об этом. Два года назад я
ходил в одну из пещер и научился слушать эту музыку.
Цветное телевидение было определенно веселее нашего ужасно
раскованного генетического метода репродуцирования. Эх, хорошо. Это
любимый мир.
Я сел за пульт и стал нажимать клавиши, пока одна из них не щелкнула.
Экран замигал, засветился и брызнул цветами.
Потом все на экране замерло. Я нашел массу кнопок и стал нажимать на
все подряд... так я мог слушать музыку меняющихся цветов. И только я
поднес мачете ко рту, как что-то произошло.
Смех.
Сначала я подумал, что это мелодия. Но это был человеческий смех. И
на экране, из хаотического мерцания цветов выплывало чье-то лицо. Это была
картина. Не замечая остального, я смотрел, как из отдельных точек и
оттенков, переплетений мелодии рождалось лицо. Среди этого визуального
буйства - лицо Челки.
Но смеялся другой человек.
Челка растворилась. На экрана возникло другое лицо: Навозник. Снова
странный смех. Неожиданно на одной стороне экрана появилась Челка, а на
другой - Навозник. В центре появился смеющийся юноша, и смеющийся явно
надо мной. Картина очистилась и заполнила всю комнату. Позади юноши были
разукрашенные улицы, блестящие развалины стен, заросшие травой. И все это
освещало бледное солнце на сетчатом небе. На фонарном столбе сидело
какое-то создание с плавниками и белыми жабрами и красной ногой царапало
ржавчину.
Юноша, красноволосый - краснее, чем братья Блой, краснее, чем
насыщенная кровь - смеялся, потупив глаза. Его ресницы были золотистыми.
Прозрачная зеленая кожа фосфоресцировала, но я знал, что при нормальном
освещении она должна быть бледной, как у умершего Беленького.
- Чудик, - при смехе у него показывались мелкие зубы - много, слишком
много для него. Похоже на рот акулы, ее я видел в книге у Ла Страшной. Ряд
за рядом - игольчатые зубы. Чудик, как ты собираешься отыскать меня?
- Что?.. - сказал я, надеясь, что иллюзия исчезнет, как только я
заговорю.
Но все осталось по прежнему. Юноша по-прежнему стоял там, одной ногой
в водосточной канаве, заросшей травой. С экрана исчезли только Челка и
Навозник.
- Где ты?
Он поднял глаза. Белков в этих глазах не было, они сверкнули
коричневым и золотым. Попробуйте представить собачьи глаза на человеческом
лице.
- Мать называла меня Бонни Вильямс. Теперь меня все называют Кид
Смерть. - Он сел на траву, положив руки на колени. - Ты хочешь отыскать
меня и убить, как я убил Челку и Навозника?
- Ты? Ты, Ло Бонни Вильямс...
- Не Ло. Кид Смерть. Не Ло Кид.
- Ты _у_б_и_л_ их? Но... _з_а_ч_е_м_? - прошептал я в глубоком
отчаянии.
- Потому что они иные. Я сам иной, еще больше, чем некоторые из вас.
Вы пугаете меня, а когда я пугаюсь, - он опять засмеялся, - я убиваю. - Он
заморгал. - Ты знаешь, что на самом деле ты не видишь меня. А я тебя вижу.
- Что ты собираешься делать?
Он затряс огненной копной волос.
- Я поведу тебя вниз, сюда, ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33