Простым, но каким-то очень притягательным движением она поправила прическу и посмотрела ему в лицо:
– Поможешь донести?
Он кивнул с излишней поспешностью:
– Конечно.
– Я твои планы не очень сбиваю? Или тебе некуда идти?
– Настоящему мужчине всегда есть, куда податься.
– Давай без громких фраз, хорошо? Я все еще твое «пивка для рывка» забыть не могу. Пошли, тут рядом…
Дорога заняла минут пять. Фролов отчаянно думал, что бы сказать такое, что девушку может заинтересовать, но в голову не лезло ничего, кроме бородатых анекдотов и явных глупостей. Люба шла с независимым видом немного впереди, черная сумочка билась о крутое бедро, цокали по асфальту каблуки белых туфель; засмотревшись на ее походку, Семен перестал забивать башку ерундой и решил отдаться воле провидения. Когда пересекли двор и подошли к подъезду, похабные мысли вытеснили все прочие, основной инстинкт превалировал над здравым смыслом, так что он не сразу смог переключиться, когда Люба, доставая ключи, уточнила:
– Верка говорила, ты не местный?
– Она все успела растрепать?
– Между прочим, ты ей действительно нравился. По крайней мере, сначала.
Пешком поднялись на второй этаж. По дороге девушка выхватила из ящика рекламную газету, на ходу просмотрела и, скомкав, бросила под ноги.
У дверей квартиры Семен затаил дыхание. Люба ковырялась с неподатливым замком, а он думал о том, что сейчас его поблагодарят и отправят восвояси, искал предлог, чтобы напроситься в гости, такового не находил и от нетерпения переступал ногами. Ожидание развязки —хуже ее самой…
– Заходи, что ли, – Люба толкнула дверь. – Не выгонять же тебя, на ночь глядя. Места всем хватит…
Зацепившись мешком за косяк, Семен вошел в темный коридор.
В квартире пахло душистым табаком и парфюмерией.
На кухне громко тикали часы.
* * *
– Ну так что, не получается?
Вера в ответ только выругалась.
Казначей постарался на совесть. Когда сестра призналась в том, что выбросила пистолет, он рассвирепел и отколошматил ее, стараясь наносить удары болезненные, но не оставляющие следов. Вера не сопротивлялась, только смотрела поначалу на него с презрением, а потом закрыла глаза и молча терпела побои. Выдохнувшись, он связал ей руки и ноги, а отдельным куском веревки привязал к сетке матраца. Под другой кроватью, в этой же комнате ни жив ни мертв лежал Перекатников.
Казначей поискал, из чего бы сделать кляп, порвал на лоскуты вафельное полотенце, примерился к другим тряпкам, но потом махнул рукой и сел курить.
– Да что вы за уроды такие! – вздохнул он через несколько минут, глядя на пленников с неприязнью, его ненависть угасала, теснимая расчетом. Потеря пистолета планов не меняла, он сам хотел избавиться от оружия и взбесился лишь оттого, что сестра встряла не в свое дело, проявив самодеятельность.
– Утром я вернусь, – сказал он, вставая, – лежите тихо, и ничего не случится. Без туалета как-нибудь перебьетесь. Орать смысла нет, никто вас не услышит, да и услышав, не полезет выручать.
Возвращаться Казначей не собирался, и все это понимали, так что дали ему уйти спокойно, не раздражая криками и стонами, рассчитывая освободиться, как только он скроется.
Выждав несколько минут после того, как закрылась дверь. Вера принялась елозить по полу, выискивая положение, в котором можно было бы: освободиться от веревок. Перекатников долго наблюдал за ее телодвижениями, потом спросил:
– Тебе тоже досталось, да? Зато живы остались… А вдруг он не уедет и вернется? Или под окном стоит, смотрит за нами? Надо подождать…
Вера ждать не хотела, но узлы ее усилиям не поддавались, а изогнуться так, чтобы располосовать веревки об острый, в наплывах сварки, угол кроватной рамы, не получалось. Устав, она ткнулась лбом в грязный пол.
– Антоныч может вечером зайти, – сказал Перекатников. – Ты не слышала, Артем запер дверь?
– Чем? Ты же сам замок сорвал!
– Может, он что-нибудь придумал. Если Антоныч придет, то он нам поможет. Надо слушать. И, когда он остановится у калитки, начать кричать. Так ты только силы потеряешь, я уже пробовал. Тем не менее Вера попыток не прекращала со временем сумела разорвать два витка веревки. Перекатников воодушевился и внимательно смотрел за ней, но сам освободиться не пытался, только подбадривал дурацкими советами и участливо интересовался: «Устала?», когда она замирала, чтобы в очередной раз передохнуть.
Пауза затянулась, Вера лежала неподвижно, тяжело дыша и закрыв глаза, и Перекатников спросил:
– Ну так что, не получается?
– Иди на хер. – Вера с ожесточением принялась терзать веревки, и тут с улицы донеслись голоса.
– Тихо! – сделав большие глаза, прошептал, Валентин, и девушка замерла, прислушиваясь.
Слов было не разобрать, но говорили двое мижчин в десятке метров от дома, потом один повысил голос и разговор оборвался.
Вера хотела закричать, но Валентин предостерегающе замотал головой:
– Нас не услышат.
– Пошел ты… – Она набрала в грудь побольше воздуха, перевернулась с бока на спину, сдула прилипшие к носу волосы, снова глубоко вздохнула, готовясь завизжать как следует, – но тут стукнула калитка, послышался шорох подошв по влажному песку и мелькнул за окном неразборчивый силуэт.
Ухмыляясь, в дом зашел Казначей.
– Ну что, не ждали?
Одежда и руки его были испачканы в грязи лицо разбито.
Он тяжело сел на табуретку, встряхнул головой и вытянул ноги:
– Нам предстоит веселая ночь! Сестренка, я вижу, ты времени зря не теряла?
* * *
– Кстати, ты в курсе, что головорезы Дракулы прихватили парня, по приметам похожего на того, которого ты ищешь? – Игорь разлил спиртное.
– Откуда? В последнее время он перестал передо мной отчитываться.
– Прихватили на улице одного дурня и три часа колбасились с ним. Надеялись, наверное, что шеф премию выпишет.
– А он что, объявил выговор?
– Не, у него в команде все строго, наказывает денежными штрафами, так что шибко не забалуешь.
Как и планировалось, разговор плавно, но быстро, даже не успели расправиться с горячим, переключился на рабочие темы. Хоть и знали друг друга много лет, были заняты, по сути, одним делом, но прежде, чем что-либо сказать, тщательно обдумывали, можно ли этим делиться с коллегой. По мере потребления водки паузы удлинялись, каждый опасался сказать лишнее – но ни один не смог бы достаточно четко определить, что является этим лишним. Игорь думал и, соответственно, делал паузы чуточку больше, чем Сергей, но отнюдь не потому, что был более пьяным. Сотрудники РУБОП, в подавляющем большинстве своем вышедшие из обычных отделов и РУВД, со временем отдаляются от «земельных» оперов, считают себя профессиональнее и, мягко говоря, честнее коллег. Сказывается уровень дел, которыми приходится заниматься, техническое оснащение, размер зарплаты и прочие составляющие, которые делают подразделение элитным и, соответственно, обособленным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Поможешь донести?
Он кивнул с излишней поспешностью:
– Конечно.
– Я твои планы не очень сбиваю? Или тебе некуда идти?
– Настоящему мужчине всегда есть, куда податься.
– Давай без громких фраз, хорошо? Я все еще твое «пивка для рывка» забыть не могу. Пошли, тут рядом…
Дорога заняла минут пять. Фролов отчаянно думал, что бы сказать такое, что девушку может заинтересовать, но в голову не лезло ничего, кроме бородатых анекдотов и явных глупостей. Люба шла с независимым видом немного впереди, черная сумочка билась о крутое бедро, цокали по асфальту каблуки белых туфель; засмотревшись на ее походку, Семен перестал забивать башку ерундой и решил отдаться воле провидения. Когда пересекли двор и подошли к подъезду, похабные мысли вытеснили все прочие, основной инстинкт превалировал над здравым смыслом, так что он не сразу смог переключиться, когда Люба, доставая ключи, уточнила:
– Верка говорила, ты не местный?
– Она все успела растрепать?
– Между прочим, ты ей действительно нравился. По крайней мере, сначала.
Пешком поднялись на второй этаж. По дороге девушка выхватила из ящика рекламную газету, на ходу просмотрела и, скомкав, бросила под ноги.
У дверей квартиры Семен затаил дыхание. Люба ковырялась с неподатливым замком, а он думал о том, что сейчас его поблагодарят и отправят восвояси, искал предлог, чтобы напроситься в гости, такового не находил и от нетерпения переступал ногами. Ожидание развязки —хуже ее самой…
– Заходи, что ли, – Люба толкнула дверь. – Не выгонять же тебя, на ночь глядя. Места всем хватит…
Зацепившись мешком за косяк, Семен вошел в темный коридор.
В квартире пахло душистым табаком и парфюмерией.
На кухне громко тикали часы.
* * *
– Ну так что, не получается?
Вера в ответ только выругалась.
Казначей постарался на совесть. Когда сестра призналась в том, что выбросила пистолет, он рассвирепел и отколошматил ее, стараясь наносить удары болезненные, но не оставляющие следов. Вера не сопротивлялась, только смотрела поначалу на него с презрением, а потом закрыла глаза и молча терпела побои. Выдохнувшись, он связал ей руки и ноги, а отдельным куском веревки привязал к сетке матраца. Под другой кроватью, в этой же комнате ни жив ни мертв лежал Перекатников.
Казначей поискал, из чего бы сделать кляп, порвал на лоскуты вафельное полотенце, примерился к другим тряпкам, но потом махнул рукой и сел курить.
– Да что вы за уроды такие! – вздохнул он через несколько минут, глядя на пленников с неприязнью, его ненависть угасала, теснимая расчетом. Потеря пистолета планов не меняла, он сам хотел избавиться от оружия и взбесился лишь оттого, что сестра встряла не в свое дело, проявив самодеятельность.
– Утром я вернусь, – сказал он, вставая, – лежите тихо, и ничего не случится. Без туалета как-нибудь перебьетесь. Орать смысла нет, никто вас не услышит, да и услышав, не полезет выручать.
Возвращаться Казначей не собирался, и все это понимали, так что дали ему уйти спокойно, не раздражая криками и стонами, рассчитывая освободиться, как только он скроется.
Выждав несколько минут после того, как закрылась дверь. Вера принялась елозить по полу, выискивая положение, в котором можно было бы: освободиться от веревок. Перекатников долго наблюдал за ее телодвижениями, потом спросил:
– Тебе тоже досталось, да? Зато живы остались… А вдруг он не уедет и вернется? Или под окном стоит, смотрит за нами? Надо подождать…
Вера ждать не хотела, но узлы ее усилиям не поддавались, а изогнуться так, чтобы располосовать веревки об острый, в наплывах сварки, угол кроватной рамы, не получалось. Устав, она ткнулась лбом в грязный пол.
– Антоныч может вечером зайти, – сказал Перекатников. – Ты не слышала, Артем запер дверь?
– Чем? Ты же сам замок сорвал!
– Может, он что-нибудь придумал. Если Антоныч придет, то он нам поможет. Надо слушать. И, когда он остановится у калитки, начать кричать. Так ты только силы потеряешь, я уже пробовал. Тем не менее Вера попыток не прекращала со временем сумела разорвать два витка веревки. Перекатников воодушевился и внимательно смотрел за ней, но сам освободиться не пытался, только подбадривал дурацкими советами и участливо интересовался: «Устала?», когда она замирала, чтобы в очередной раз передохнуть.
Пауза затянулась, Вера лежала неподвижно, тяжело дыша и закрыв глаза, и Перекатников спросил:
– Ну так что, не получается?
– Иди на хер. – Вера с ожесточением принялась терзать веревки, и тут с улицы донеслись голоса.
– Тихо! – сделав большие глаза, прошептал, Валентин, и девушка замерла, прислушиваясь.
Слов было не разобрать, но говорили двое мижчин в десятке метров от дома, потом один повысил голос и разговор оборвался.
Вера хотела закричать, но Валентин предостерегающе замотал головой:
– Нас не услышат.
– Пошел ты… – Она набрала в грудь побольше воздуха, перевернулась с бока на спину, сдула прилипшие к носу волосы, снова глубоко вздохнула, готовясь завизжать как следует, – но тут стукнула калитка, послышался шорох подошв по влажному песку и мелькнул за окном неразборчивый силуэт.
Ухмыляясь, в дом зашел Казначей.
– Ну что, не ждали?
Одежда и руки его были испачканы в грязи лицо разбито.
Он тяжело сел на табуретку, встряхнул головой и вытянул ноги:
– Нам предстоит веселая ночь! Сестренка, я вижу, ты времени зря не теряла?
* * *
– Кстати, ты в курсе, что головорезы Дракулы прихватили парня, по приметам похожего на того, которого ты ищешь? – Игорь разлил спиртное.
– Откуда? В последнее время он перестал передо мной отчитываться.
– Прихватили на улице одного дурня и три часа колбасились с ним. Надеялись, наверное, что шеф премию выпишет.
– А он что, объявил выговор?
– Не, у него в команде все строго, наказывает денежными штрафами, так что шибко не забалуешь.
Как и планировалось, разговор плавно, но быстро, даже не успели расправиться с горячим, переключился на рабочие темы. Хоть и знали друг друга много лет, были заняты, по сути, одним делом, но прежде, чем что-либо сказать, тщательно обдумывали, можно ли этим делиться с коллегой. По мере потребления водки паузы удлинялись, каждый опасался сказать лишнее – но ни один не смог бы достаточно четко определить, что является этим лишним. Игорь думал и, соответственно, делал паузы чуточку больше, чем Сергей, но отнюдь не потому, что был более пьяным. Сотрудники РУБОП, в подавляющем большинстве своем вышедшие из обычных отделов и РУВД, со временем отдаляются от «земельных» оперов, считают себя профессиональнее и, мягко говоря, честнее коллег. Сказывается уровень дел, которыми приходится заниматься, техническое оснащение, размер зарплаты и прочие составляющие, которые делают подразделение элитным и, соответственно, обособленным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67