– Куда это я пойду? А ты? Можно, конечно,всем вместе у меня отсидеться, да только скучно там, и условий никаких. Вам же, городским, комфорт нужен, видел я в армии…
– Дурилка ты. – Вера, сидевшая рядом с Семеном на подлокотнике кресла, взъерошила ему волосы. – Какая деревня? Прав братик, или платить надо, или валить.
– Я и говорю, что можно в деревню…
– Не куда валить, а кого.
– Кого?
– Их, конечно. Да только проблемно это.
– Пистолет нужен?
– А у тебя что, есть? И пушка нужна, и тот, кто на курок нажать сможет, тоже нужен. Киллера нанимать – дороже трех штук обойдется. Да и как ты себе это представляешь: выпасать по одному и хлопать или ждать, пока они все вместе к нам заявятся?
Фролов вспомнил Максима. Когда он бил, на лице не отразилось ни одной эмоции. Как гвозди в стену заколачивал. А если ему «макара» в лоб упереть – испугается?
– Почему нельзя обратиться в милицию?
– Думаешь, они всю жизнь нас станут охранять? Да и не пойдет братик в милицию, чувствую, накосорезил он такого, в чем никогда признаться не захочет.
– У него что, друзей там не осталось?
– Ты не обратил внимание, как он любит всех подставлять? Его друзья ничуть не лучше. В таком деле они не помощники…
Через час они лежали в кровати, обнявшись. Семен только что видел небо в алмазах: щадя его потрепанные силы, Вера изначально взяла инициативу в свои руки, а страсти в ней было столько, словно Фролов купил им обоим билет на «Титаник».
– У меня есть пистолет, – сказал Семен.
Артем отсутствовал более суток. Вернулся злой, швырнул ключи на стол, грязными руками похватал макароны со сковородки. Ел, громко чавкая:
– Ни черта с деньгами не получается. Машину по-быстрому не продать. Двести баксов достал, и все. Одни вообще говорить не хотят, другие морду кривят: у самих проблем полно. Козлы! Веркин, ты серьги еще не заложила? И правильно, в ломбарде копейки заплатят, а я настоящего покупателя нашел. Надежный пацан. Да не дуйся ты, когда эта карусель закончится, я тебе новые подарю. А может, и эти удастся выкупить, парень обещал их у себя придержать. Доставай…
Вера молча выложила перед братом сережки. Старинной работы, не слишком изящные, тяжелые, они стоили немало, в отличие от остальных ее украшений, связываться с продажей которых смысла не было.
Казначей нахмурился, разглядев на металле царапинку:
– Ладно, потянет. Сеня, не впадлу: налей, пожалуйста, чаю.
Закончив обед. Казначей уехал. Фролов поднял крышку сковородки:
– Все мясо сожрал.
Вера махнула рукой. Она стояла у окна, провожала взглядом машину брата. Не оборачиваясь, спросила:
– Что ты говорил про пистолет?
– Есть одна волына.
– Откуда?
– Оттуда. Из-за речки.
– Твой друг поэтому и сел?
– Нет, мой друг на краже погорел.
– Поехали, посмотрим.
– Ты зачем? Я и один сгоняю.
– Со мной надежнее. Если на ментов нарвемся – меня никто обыскивать не станет. И напиши заявление, что хочешь добровольно сдать оружие в милицию. Должно помочь, если прихватят…
До места добрались общественным транспортом. Оказалось, Вера неплохо знает район:
– Мы с родителями жили в том доме…
От трамвайной остановки до места шли довольно долго. Купили две бутылки пива. Вера что-то рассказывала о своем детстве, но Семен отвлекся, думал о своем, хотя обычно живо интересовался ее историями.
Он никогда не слышал про ружье, которое висит на сцене в первом акте и непременно выстрелит в акте последнем, но сейчас впервые не просто задумался – осознал, что затея с оружием может кончиться плохо. Славка подбил – сам бы он так и сидел в своей деревне на сеновале, мечтая о лучшей доле.
«Пойми ты, сейчас время такое, – уговаривал армейский друг. – Никто не принесет и не предложит, надо брать самому. Будут жить только те, у кого есть зубы и руки. Естественный отбор! Еще старик Дарвин об этом писал. Не отступать и не сдаваться! „Лореаль Париж“– ведь мы этого достойны! Скажи, братан!»
Пример Славки доказывал, что в рассуждения вкралась ошибка. Но ставки сделаны; можно уйти – так ведь второго шанса, скорее всего, не представится.
Схема, которую начертил Славка, оказалась на удивление точной.
Фролов нерешительно замер, но Вера его подтолкнула:
– Не тормози, на нас никто не смотрит. Медленно удалялись женщина с собакой и чета пенсионеров, вдалеке гоняли на велосипедах мальчишки. Из-за деревьев доносились голоса: возле небольшого костерка бухали мужики в спецовках. Хоть пистолеты откапывай, хоть вешайся – всем наплевать.
– Я подержу, – Вера взяла его бутылку, протянула детский совок, который прихватила из дома.
На дне неглубокой сырой ямы лежал полиэтиленовый сверток.
– Давай быстрее, – Вера от нетерпения притопнула ножкой.
Шумели деревья, дымился костер, звенела о стаканы бутылка и резвился ротвейлер, а Семен Фролов разворачивал упаковку.
Два слоя целлофана, промасленная ветошь, газета…
Что там было сказано по поводу ружья?
– …понимаешь, сейчас нет середины, – бубнил пьяный Славка, склонившись над бутылкой самогона; дело было незадолго до дембеля в каптерке, от которой удалось раздобыть ключи. – Ты или палач, или жертва. Мошенник – или лох. Насильник…
– Ты хочешь быть палачом?
– А как иначе в этой стране ? – Славик встряхнул бутылку, оценивая содержимое. – Я не хочу быть палачом – но и не хочу, чтобы в меня опять стреляли.
Как по заказу, в километре от них, на окраине города, полоснули автоматные очереди.
– Слыхал ? Нас спросили, прежде чем сюда загнать? И дальше не спросят…
Бестолковый, тем более по пьянке, разговор. Но именно он оказался решающим…
– Господи, да сколько можно ковыряться? – Вера нервничала, заметив вдалеке желто-синее пятно патрульной машины.
Кроме пистолета и пачки патронов в свертке лежала граната. Наверное, Славик специально ее оставил, гонять рэкетиров от ларька.
Семен снарядил магазин. Погладил тупые круглые головки дремлющих смертей, лихим движением вогнал магазин в рукоятку ПМ. Посмотрел маркировку: РА 0115. Все правильно, один из тех, что удалось умыкнуть со склада. Интересно, хватились уже недостачи?
Рука, держащая пистолет, дрожала. Фролов сидел, привыкая к новым ощущениям человека с оружием. Не на войне – в мирном вроде бы городе. Левой ладонью сжал гранату. Ну, где там Макс? Подходи, смертничек!
Какие глупости лезут в голову.
– Дай мне, – спокойно сказала Вера; приняла оружие, обыденно воткнула за брючной ремень, ссыпала в карман патроны, на дно сумочки уложила гранату. – Приберись.
Фролов сгреб ветошь, поджег газету.
– Уходим.
Уходили, не торопясь. Всю дорогу молчали. Что-то новое появилось в их отношениях. И в отношении к жизни – тоже.
* * *
Из патрульной машины, стоявшей в проезде между домами, за ними наблюдали три пары глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67