Пожалуйста, я написал вам его данные, проверяйте!
– А Брошкин?
– Да не знаю я никакого Брошкина! А что касается моего телефона, то он, простите, может быть у кого угодно, я в бизнесе уже десять лет.
– Звони Ивану.
Перекатников набрал номер и механический голос опять ответил, что обслуживание абонента временно приостановлено.
– Я не знаю, чем еще вам помочь.
– Ты не нам, ты себе помогаешь. Валентина выставили из кабинета за дверь и провели краткое совещание. В его разгар позвонил Катышев. Кратко обрисовав ситуацию, Волгин высказал свои предположения:
– Где дохнет Казначей – неизвестно. Удастся ли установить Ивана без его показаний – под вопросом. Максима установили. У нас он нигде не светился, а более подробно сейчас, как ты понимаешь, не проверить. Вроде бы проживает по месту прописки, но пока его дома нет.
– Надо ставить засаду. Вас там сколько человек?
– Василич, мы весь день отпахали! Тем более, сейчас его задерживать нет смысла. Сомневаюсь, что он расколется на пустом месте. Завтра узнаем результат вскрытия, почитаем уголовное дело по Брошкину, пленку в главке перепишем…
– Слышишь, Волгин, ты мне паникерские мысли прекрати! Поперечному звонил? Плохо! Созвонись с ним, скажи, что нужно дело возбуждать и этих двоих клоунов тормозить на трое суток, а я к вам выезжаю. На месте решим, что к чему.
Катышев был человек действия, и если стояла дилемма: выбить дверь или ждать, пока откроют он не тратил время на звонки.
Сергей набрал домашний номер следователя.
– А он еще не приходил, – сказала мама. – Это с работы? Что-то случилось?
– Пусть перезвонит, у нас для него хорошие новости…
– Надеюсь, ему не придется никуда ехать? Ведь уже так поздно…
На всякий случай Волгин перезвонил в кабинет прокуратуры. Пока тянулись длинные гудки, вспомнил своих родителей. Он отработал в милиции уже лет пять, а мама все рассказывала ему, как опасно пускать в квартиру неизвестных и гулять поздним вечером…
– Не отвечает, – Волгин положил трубку. – Но сейчас сюда приедет большой босс и всех озадачит.
Прозвонил его мобильник.
– Ты где? – по одному вопросу было понятно, что это Катышев. – Скачи сюда, у нас двойная «мокруха»…
7
Сигнал тревоги из ночного магазина поступил на пульт дежурного в 03.22. Объект всегда считался спокойным, но в общей массе заявок доля ложных значительно превышает реальные, а потому и дежурный, хоть и передал ее без промеднения экипажу группы задержания, рассчитывал, что скоро все благополучно разрешится. Или кто-то из продавщиц случайно задел тревожную кнопку, или подвыпивший покупатель начал буянить, но был утихомирен охранником до приезда наряда. Официально никаких секьюрити в штате магазина не числилось, но по ночам всегда дежурил кто-то из грузчиков, способных разобраться в несложной ситуации.
Экипажу ГЗ отводится три минуты, чтобы прибыть на место тревоги. Соблюсти временной норматив не всегда возможно по объективным причинам, но в большинстве случаев удается не нарушать его слишком сильно. Раньше машины охраны не имели наружных опознавательных знаков, за исключением номеров «милицейской» серии – обычные неброские «Жигули», на крышу которых в необходимых случаях выставлялся проблесковый маячок. В дневное время, а зачастую и ночью, это позволяло скрытно приблизиться к охраняемому объекту и произвести задержание, а при отсутствии заявок – нести службу в патрульном режиме, не привлекая лишнего внимания. Потом руководство главка сменилось, к власти пришел генерал, до того служившей по пожарной части и разбиравшийся, наверное, в брандсбойтах и баграх, но о борьбе с преступностью имевший представление слабое. Собственно, он и не пытался с ней бороться, в основном, ездил по отделениям и проверял наличие огнетушителей и ящиков с песком, да инспектировал личный состав по знанию правил пожарной безопасности. Но требовалось проявить себя еще как-то, и он, пообещав горожанам увеличить количество милиционеров на улицах и не имея никакой реальной возможности обещание выполнить, издал приказ «раскрасить» машины. Одним из оснований приказа считался крайне спорный вывод о том, что все милицейские водители – полные раздолбай, позабывшие правила дорожного движения и привыкшие к безнаказанности. Машины покрасили и, чисто зрительно, милиции и вправду стало больше, вот только, например, тем же ГЗ задерживать преступников стало несколько тяжелее – если они не были полными болванами, то при совершении злодеяний иной раз оглядывались по сторонам и замечали опасность издалека.
– Здесь можно дворами срезать, – подсказал старший экипажа своему водителю, но тот, чертыхнувшись, отрицательно покачал головой:
– Уже нельзя, там в подворотне каких-то столбов понаставили.
В принципе, они укладывались в норматив. Свободная дорога с хорошим, недавно обновленным покрытием, позволяла идти на высокой скорости. Сирену не включали – в ночное время на пустынных улицах она звучит так, что слышно и в соседнем районе, но «маячок» на белой крыше «Жигулей» исправно вспарывал темноту ярко-синими бликами. Шли по средней полосе, слегка притормаживая у перекрестков с отключенными светофорами.
– Успеваем, – объявил старший, привычно обшаривая взглядом «свою», правую, часть обочины.
Он первым и заметил опасность:
– Стой!
Водитель ударил по тормозам, но было поздно. Джип, вывалившийся из бокового проезда, впилился «кенгурятником» в крыло «шестерки». С мерзким скрежетом порвалось железо, брызнули стекла, «Жигули» развернуло. Прежде, чем заглох мотор, тяжелый внедорожник вытолкал патрульную машину на встречную полосу.
– Конец, приехали, – первым отреагировал гэзэшник, сидевший сзади. – Эй, вы как?
Самому ему практически не досталось, успел вцепиться в спинки передних сидений и смягчить удар. Занимавший правое сиденье старший протаранил головой лобовое стекло, водитель крепко приложился грудью о баранку.
Водитель джипа не пытался ни удрать с места аварии, ни оказать помощь. Сидел на месте и таращился на разбитую машину, потом схватился за мобильник и раньше, чем его вытащили из-за руля, успел кому-то позвонить.
Как выяснится впоследствии, этот «кто-то» окажется достаточно влиятельным. Экспертиза покажет, что в крови «джиппера» – ни капли алкоголя и уж, тем более, наркотиков. ГИБДД, после долгого разбирательства, вину за ДТП возложит на обоих водителей, но пострадает из них только один. На всех троих ментов возбудят уголовное дело, и они в течение нескольких месяцев будут таскаться в прокуратуру и «собственную безопасность», отбиваясь от обвинений в превышении власти и мордобое…
Но все это будет потом, а пока, связавшись по рации с «базой», водителя оставят ждать приезда гаишников и начальства, вдвоем побегут к магазину, до которого оставалось метров четыреста, Как и дежурный, они будут рассчитывать, что вызов ложный, но все надежды оборвутся в тот момент, когда, обогнув угол дома, они увидят как к магазину подъезжает «скорая помощь»…
– Ой, бля, – скажет старший, останавливаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– А Брошкин?
– Да не знаю я никакого Брошкина! А что касается моего телефона, то он, простите, может быть у кого угодно, я в бизнесе уже десять лет.
– Звони Ивану.
Перекатников набрал номер и механический голос опять ответил, что обслуживание абонента временно приостановлено.
– Я не знаю, чем еще вам помочь.
– Ты не нам, ты себе помогаешь. Валентина выставили из кабинета за дверь и провели краткое совещание. В его разгар позвонил Катышев. Кратко обрисовав ситуацию, Волгин высказал свои предположения:
– Где дохнет Казначей – неизвестно. Удастся ли установить Ивана без его показаний – под вопросом. Максима установили. У нас он нигде не светился, а более подробно сейчас, как ты понимаешь, не проверить. Вроде бы проживает по месту прописки, но пока его дома нет.
– Надо ставить засаду. Вас там сколько человек?
– Василич, мы весь день отпахали! Тем более, сейчас его задерживать нет смысла. Сомневаюсь, что он расколется на пустом месте. Завтра узнаем результат вскрытия, почитаем уголовное дело по Брошкину, пленку в главке перепишем…
– Слышишь, Волгин, ты мне паникерские мысли прекрати! Поперечному звонил? Плохо! Созвонись с ним, скажи, что нужно дело возбуждать и этих двоих клоунов тормозить на трое суток, а я к вам выезжаю. На месте решим, что к чему.
Катышев был человек действия, и если стояла дилемма: выбить дверь или ждать, пока откроют он не тратил время на звонки.
Сергей набрал домашний номер следователя.
– А он еще не приходил, – сказала мама. – Это с работы? Что-то случилось?
– Пусть перезвонит, у нас для него хорошие новости…
– Надеюсь, ему не придется никуда ехать? Ведь уже так поздно…
На всякий случай Волгин перезвонил в кабинет прокуратуры. Пока тянулись длинные гудки, вспомнил своих родителей. Он отработал в милиции уже лет пять, а мама все рассказывала ему, как опасно пускать в квартиру неизвестных и гулять поздним вечером…
– Не отвечает, – Волгин положил трубку. – Но сейчас сюда приедет большой босс и всех озадачит.
Прозвонил его мобильник.
– Ты где? – по одному вопросу было понятно, что это Катышев. – Скачи сюда, у нас двойная «мокруха»…
7
Сигнал тревоги из ночного магазина поступил на пульт дежурного в 03.22. Объект всегда считался спокойным, но в общей массе заявок доля ложных значительно превышает реальные, а потому и дежурный, хоть и передал ее без промеднения экипажу группы задержания, рассчитывал, что скоро все благополучно разрешится. Или кто-то из продавщиц случайно задел тревожную кнопку, или подвыпивший покупатель начал буянить, но был утихомирен охранником до приезда наряда. Официально никаких секьюрити в штате магазина не числилось, но по ночам всегда дежурил кто-то из грузчиков, способных разобраться в несложной ситуации.
Экипажу ГЗ отводится три минуты, чтобы прибыть на место тревоги. Соблюсти временной норматив не всегда возможно по объективным причинам, но в большинстве случаев удается не нарушать его слишком сильно. Раньше машины охраны не имели наружных опознавательных знаков, за исключением номеров «милицейской» серии – обычные неброские «Жигули», на крышу которых в необходимых случаях выставлялся проблесковый маячок. В дневное время, а зачастую и ночью, это позволяло скрытно приблизиться к охраняемому объекту и произвести задержание, а при отсутствии заявок – нести службу в патрульном режиме, не привлекая лишнего внимания. Потом руководство главка сменилось, к власти пришел генерал, до того служившей по пожарной части и разбиравшийся, наверное, в брандсбойтах и баграх, но о борьбе с преступностью имевший представление слабое. Собственно, он и не пытался с ней бороться, в основном, ездил по отделениям и проверял наличие огнетушителей и ящиков с песком, да инспектировал личный состав по знанию правил пожарной безопасности. Но требовалось проявить себя еще как-то, и он, пообещав горожанам увеличить количество милиционеров на улицах и не имея никакой реальной возможности обещание выполнить, издал приказ «раскрасить» машины. Одним из оснований приказа считался крайне спорный вывод о том, что все милицейские водители – полные раздолбай, позабывшие правила дорожного движения и привыкшие к безнаказанности. Машины покрасили и, чисто зрительно, милиции и вправду стало больше, вот только, например, тем же ГЗ задерживать преступников стало несколько тяжелее – если они не были полными болванами, то при совершении злодеяний иной раз оглядывались по сторонам и замечали опасность издалека.
– Здесь можно дворами срезать, – подсказал старший экипажа своему водителю, но тот, чертыхнувшись, отрицательно покачал головой:
– Уже нельзя, там в подворотне каких-то столбов понаставили.
В принципе, они укладывались в норматив. Свободная дорога с хорошим, недавно обновленным покрытием, позволяла идти на высокой скорости. Сирену не включали – в ночное время на пустынных улицах она звучит так, что слышно и в соседнем районе, но «маячок» на белой крыше «Жигулей» исправно вспарывал темноту ярко-синими бликами. Шли по средней полосе, слегка притормаживая у перекрестков с отключенными светофорами.
– Успеваем, – объявил старший, привычно обшаривая взглядом «свою», правую, часть обочины.
Он первым и заметил опасность:
– Стой!
Водитель ударил по тормозам, но было поздно. Джип, вывалившийся из бокового проезда, впилился «кенгурятником» в крыло «шестерки». С мерзким скрежетом порвалось железо, брызнули стекла, «Жигули» развернуло. Прежде, чем заглох мотор, тяжелый внедорожник вытолкал патрульную машину на встречную полосу.
– Конец, приехали, – первым отреагировал гэзэшник, сидевший сзади. – Эй, вы как?
Самому ему практически не досталось, успел вцепиться в спинки передних сидений и смягчить удар. Занимавший правое сиденье старший протаранил головой лобовое стекло, водитель крепко приложился грудью о баранку.
Водитель джипа не пытался ни удрать с места аварии, ни оказать помощь. Сидел на месте и таращился на разбитую машину, потом схватился за мобильник и раньше, чем его вытащили из-за руля, успел кому-то позвонить.
Как выяснится впоследствии, этот «кто-то» окажется достаточно влиятельным. Экспертиза покажет, что в крови «джиппера» – ни капли алкоголя и уж, тем более, наркотиков. ГИБДД, после долгого разбирательства, вину за ДТП возложит на обоих водителей, но пострадает из них только один. На всех троих ментов возбудят уголовное дело, и они в течение нескольких месяцев будут таскаться в прокуратуру и «собственную безопасность», отбиваясь от обвинений в превышении власти и мордобое…
Но все это будет потом, а пока, связавшись по рации с «базой», водителя оставят ждать приезда гаишников и начальства, вдвоем побегут к магазину, до которого оставалось метров четыреста, Как и дежурный, они будут рассчитывать, что вызов ложный, но все надежды оборвутся в тот момент, когда, обогнув угол дома, они увидят как к магазину подъезжает «скорая помощь»…
– Ой, бля, – скажет старший, останавливаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67