С гиперсодействием они не могут перемещаться быстрее света. Значит, если они обосновались возле другой звезды, то это может быть только одна из звезд в радиусе четырнадцати световых лет от нас, а таких звезд совсем немного. На нашем «Суперлайте» мы без труда сможем облететь все эти звезды, а с помощью нейронного детектора мы быстро обнаружим Ротор, у какой бы звезды он ни оказался.
– А если как раз в это время они будут блуждать где-то в межзвездном пространстве? Как тогда мы найдем их?
– Конечно, в межзвездном пространстве найти Ротор невозможно. Но все же наши шансы будут немного большими, если в течение шести месяцев мы исследуем нашим нейронным детектором десяток звезд вместо того, чтобы напрасно потратить все это время на бесплодные поиски в окрестностях одной звезды. И если все же мы не найдем Ротор – а мы должны считаться с такой возможностью, – то в самом худшем случае мы вернемся с интереснейшими результатами изучения десятка разных звезд: белого карлика, бело-голубой горячей звезды, звезды, похожей на Солнце, тесной бинарной системы и так далее. Маловероятно, чтобы в нашей жизни нам удалось совершить еще одно такое путешествие. Так пусть уж это будет таким, которое навсегда войдет в историю человечества. Согласен, Крайл?
– Думаю, ты права, – задумчиво произнес тот. – Конечно, прочесать десяток звезд и не найти ничего – это плохо, но еще хуже бесполезно рыскать в окрестностях одной звезды и вернуться на Землю с мыслью о том, что, возможно, Ротор был где-то рядом и у нас просто не хватило времени, чтобы найти его.
– Вот именно.
– Я постараюсь запомнить это, – серьезно сказал Крайл.
– И еще, – продолжала Тесса. – Нейронный детектор может реагировать и на разумную жизнь неземного происхождения. Возможности обнаружить такую жизнь тоже нельзя упускать.
– Но ведь это весьма маловероятно, не так ли? – с удивлением спросил Крайл.
– Практически невероятно, но если все же нам встретится иная форма жизни, тем более мы не должны упускать возможности изучить ее. Особенно если эта жизнь существует всего лишь в радиусе четырнадцати световых лет от Земли. Не может быть ничего интереснее – или опаснее! – чем иная форма разумной жизни во Вселенной… Нам очень хотелось бы хоть что-то знать об этом.
– Но какова вероятность, что нейронный детектор обнаружит жизнь неземного происхождения? – поинтересовался Крайл. – Ведь нейронные детекторы настроены только на интеллект человека. Мне кажется, если мы встретимся с совершенно незнакомой формой жизни, мы даже не догадаемся, что имеем дело с живыми: существами, не говоря уж о разумной жизни.
– Возможно, мы не распознаем сразу новую для нас форму жизни, но скорее всего не сможем и не узнать разумную жизнь. Я придерживаюсь той точки зрения, что мы должны искать не столько жизнь, сколько разум, а разум, каким бы странным, каким бы неузнаваемым он ни был, в основе своей должен иметь очень сложную структуру – во всяком случае не проще структуры сети нейронов человеческого мозга. Более того, разум должен быть связан с электромагнитными взаимодействиями, потому что силы гравитации слишком слабы, а сильные и слабые внутриядерные взаимодействия проявляются только на очень коротких расстояниях. Что же касается нашего гиперполя, которое поможет нам преодолеть барьер скорости света, то, насколько нам известно, оно не существует в природе; его может создать только разум.
– Нейронный детектор, – продолжала Тесса, – способен обнаружить электромагнитные поля чрезвычайно сложной конфигурации; они должны быть связаны с разумом независимо от формы, в которую этот разум облечен, или от химических процессов, которые лежат в его основе. И мы должны быть готовы учиться у обнаруженного нами интеллекта или бежать от него. Что же до жизни, лишенной разума, для нашей технологически развитой цивилизации она скорее всего будет неопасна, хотя любая новая форма жизни, даже на уровне вирусов, чрезвычайно интересна.
– А что же во всем этом секретного?
– Видишь ли, я подозреваю, точнее, я знаю, что Всемирный конгресс будет настаивать на нашем скорейшем возвращении. Конгрессмены хотят скорее убедиться в успехе проекта и с учетом нашего опыта приступить к созданию более совершенных сверхсветовых кораблей. Я же, если все будет в порядке, хотела бы прежде всего посмотреть Вселенную, а конгрессмены могут и подождать. Я не говорю, что обязательно выполню свой план, но все же я предпочла бы иметь такую возможность. Я думаю, если бы конгрессмены знали о моем плане или хотя бы догадывались о нем, они постарались бы укомплектовать экипаж корабля теми, кто им покажется более послушным.
Крайл неуверенно улыбнулся.
– В чем дело? – не поняла Тесса. – Пусть мы не найдем Ротора или роториан. Что же, ты так и вернешься на Землю недовольным? Только протяни руку – и вся Вселенная твоя. Что тебе не нравится?
– Дело не в этом. Просто я подумал, сколько времени потребуется на установку детекторов и всяких других штук, которые тебе вздумается взять с собой. Еще два года с небольшим, и мне будет пятьдесят. В таком возрасте агенты Бюро обычно прекращают активную работу, им дают какую-нибудь канцелярскую должность на Земле и не допускают к космическим полетам.
– Ну и что?
– Через два года с небольшим меня не допустят даже к предполетному экзамену. Мне скажут, что я слишком стар. Тогда, как бы я ни старался, мне не дотянуться до Вселенной.
– Чепуха! Мне же разрешили лететь, а мне уже далеко за пятьдесят.
– Ты – это особый случай. «Суперлайт» – твой корабль.
– Ты – тоже особый случай, потому что я буду настаивать на твоем участии в полете. Кроме того, не так-то просто найти достаточно квалифицированных добровольцев. Мы можем только попытаться убедить того или иного специалиста стать членом экипажа. Кому-то из них придется согласиться, не набирать же нам неопытных и дрожащих от страха новичков. – А почему специалисты могут не согласиться?
– Потому что они, дорогой мой Крайл, земляне, а почти для всех землян космос – это нечто ужасное. Гиперпространство вызывает у них еще больший ужас; в результате никто из землян не выразит большого желания лететь на «Суперлайте». В экипаже будем мы с тобой, но нам понадобятся еще и три добровольца. Должна тебе сказать, найти их будет совсем непросто. Я проверила многих, и пока более или менее меня устраивают только двое: Чао-Ли Ву и Генри Джарлоу. На третье место у меня пока нет подходящего кандидата. И даже если вопреки всем ожиданиям вдруг наберется десяток добровольцев, к твоему участию в полете это не будет иметь никакого отношения, потому что я буду настаивать на своем; рядом со мной на корабле должен быть посланник Земли, способный вести переговоры с роторианами, если, конечно, возникнет такая необходимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– А если как раз в это время они будут блуждать где-то в межзвездном пространстве? Как тогда мы найдем их?
– Конечно, в межзвездном пространстве найти Ротор невозможно. Но все же наши шансы будут немного большими, если в течение шести месяцев мы исследуем нашим нейронным детектором десяток звезд вместо того, чтобы напрасно потратить все это время на бесплодные поиски в окрестностях одной звезды. И если все же мы не найдем Ротор – а мы должны считаться с такой возможностью, – то в самом худшем случае мы вернемся с интереснейшими результатами изучения десятка разных звезд: белого карлика, бело-голубой горячей звезды, звезды, похожей на Солнце, тесной бинарной системы и так далее. Маловероятно, чтобы в нашей жизни нам удалось совершить еще одно такое путешествие. Так пусть уж это будет таким, которое навсегда войдет в историю человечества. Согласен, Крайл?
– Думаю, ты права, – задумчиво произнес тот. – Конечно, прочесать десяток звезд и не найти ничего – это плохо, но еще хуже бесполезно рыскать в окрестностях одной звезды и вернуться на Землю с мыслью о том, что, возможно, Ротор был где-то рядом и у нас просто не хватило времени, чтобы найти его.
– Вот именно.
– Я постараюсь запомнить это, – серьезно сказал Крайл.
– И еще, – продолжала Тесса. – Нейронный детектор может реагировать и на разумную жизнь неземного происхождения. Возможности обнаружить такую жизнь тоже нельзя упускать.
– Но ведь это весьма маловероятно, не так ли? – с удивлением спросил Крайл.
– Практически невероятно, но если все же нам встретится иная форма жизни, тем более мы не должны упускать возможности изучить ее. Особенно если эта жизнь существует всего лишь в радиусе четырнадцати световых лет от Земли. Не может быть ничего интереснее – или опаснее! – чем иная форма разумной жизни во Вселенной… Нам очень хотелось бы хоть что-то знать об этом.
– Но какова вероятность, что нейронный детектор обнаружит жизнь неземного происхождения? – поинтересовался Крайл. – Ведь нейронные детекторы настроены только на интеллект человека. Мне кажется, если мы встретимся с совершенно незнакомой формой жизни, мы даже не догадаемся, что имеем дело с живыми: существами, не говоря уж о разумной жизни.
– Возможно, мы не распознаем сразу новую для нас форму жизни, но скорее всего не сможем и не узнать разумную жизнь. Я придерживаюсь той точки зрения, что мы должны искать не столько жизнь, сколько разум, а разум, каким бы странным, каким бы неузнаваемым он ни был, в основе своей должен иметь очень сложную структуру – во всяком случае не проще структуры сети нейронов человеческого мозга. Более того, разум должен быть связан с электромагнитными взаимодействиями, потому что силы гравитации слишком слабы, а сильные и слабые внутриядерные взаимодействия проявляются только на очень коротких расстояниях. Что же касается нашего гиперполя, которое поможет нам преодолеть барьер скорости света, то, насколько нам известно, оно не существует в природе; его может создать только разум.
– Нейронный детектор, – продолжала Тесса, – способен обнаружить электромагнитные поля чрезвычайно сложной конфигурации; они должны быть связаны с разумом независимо от формы, в которую этот разум облечен, или от химических процессов, которые лежат в его основе. И мы должны быть готовы учиться у обнаруженного нами интеллекта или бежать от него. Что же до жизни, лишенной разума, для нашей технологически развитой цивилизации она скорее всего будет неопасна, хотя любая новая форма жизни, даже на уровне вирусов, чрезвычайно интересна.
– А что же во всем этом секретного?
– Видишь ли, я подозреваю, точнее, я знаю, что Всемирный конгресс будет настаивать на нашем скорейшем возвращении. Конгрессмены хотят скорее убедиться в успехе проекта и с учетом нашего опыта приступить к созданию более совершенных сверхсветовых кораблей. Я же, если все будет в порядке, хотела бы прежде всего посмотреть Вселенную, а конгрессмены могут и подождать. Я не говорю, что обязательно выполню свой план, но все же я предпочла бы иметь такую возможность. Я думаю, если бы конгрессмены знали о моем плане или хотя бы догадывались о нем, они постарались бы укомплектовать экипаж корабля теми, кто им покажется более послушным.
Крайл неуверенно улыбнулся.
– В чем дело? – не поняла Тесса. – Пусть мы не найдем Ротора или роториан. Что же, ты так и вернешься на Землю недовольным? Только протяни руку – и вся Вселенная твоя. Что тебе не нравится?
– Дело не в этом. Просто я подумал, сколько времени потребуется на установку детекторов и всяких других штук, которые тебе вздумается взять с собой. Еще два года с небольшим, и мне будет пятьдесят. В таком возрасте агенты Бюро обычно прекращают активную работу, им дают какую-нибудь канцелярскую должность на Земле и не допускают к космическим полетам.
– Ну и что?
– Через два года с небольшим меня не допустят даже к предполетному экзамену. Мне скажут, что я слишком стар. Тогда, как бы я ни старался, мне не дотянуться до Вселенной.
– Чепуха! Мне же разрешили лететь, а мне уже далеко за пятьдесят.
– Ты – это особый случай. «Суперлайт» – твой корабль.
– Ты – тоже особый случай, потому что я буду настаивать на твоем участии в полете. Кроме того, не так-то просто найти достаточно квалифицированных добровольцев. Мы можем только попытаться убедить того или иного специалиста стать членом экипажа. Кому-то из них придется согласиться, не набирать же нам неопытных и дрожащих от страха новичков. – А почему специалисты могут не согласиться?
– Потому что они, дорогой мой Крайл, земляне, а почти для всех землян космос – это нечто ужасное. Гиперпространство вызывает у них еще больший ужас; в результате никто из землян не выразит большого желания лететь на «Суперлайте». В экипаже будем мы с тобой, но нам понадобятся еще и три добровольца. Должна тебе сказать, найти их будет совсем непросто. Я проверила многих, и пока более или менее меня устраивают только двое: Чао-Ли Ву и Генри Джарлоу. На третье место у меня пока нет подходящего кандидата. И даже если вопреки всем ожиданиям вдруг наберется десяток добровольцев, к твоему участию в полете это не будет иметь никакого отношения, потому что я буду настаивать на своем; рядом со мной на корабле должен быть посланник Земли, способный вести переговоры с роторианами, если, конечно, возникнет такая необходимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121