Вадим гнал ее от себя, но она с невероятным упорством возвращалась вновь и вновь: «А если я выйду из строя на полгода? На год? Что тогда?» Об этом можно было не спрашивать — будет катастрофа, финансовая яма.
Вот тогда придется искать работу, идти на поклон к этому Эдуардычу. Однако здравый смысл предательски нашептывал, что тогда он уже будет не нужен фонду «Здоровье России», потому что приглашение не повторят, если он окажется неудачником в спорте. «Или стоит согласиться?» — думал Вадим.
Вслух он ничего не сказал, а, чтобы скрыть свои колебания, отправился на кухню; Вид грязной посуды, которая настоящей горой возвышалась над раковиной, внезапно привел его в ярость. У них дома такого не бывало НИКОГДА. Он с раздражением рассматривал тефлоновые сковороды, уже поцарапанные ножами и вилками, на перепачканную японскую и немецкую посуду.
«Господи, неужели ради этого…» — подумал он и, вернувшись в комнату, сказал, не в силах уже сдерживаться:
— Ты когда-нибудь наконец помоешь посуду? Что за хлев! В свинарнике живешь, свинья и есть!
— Извини, у меня не было времени, — тихо сказала Валерия.
Она аккуратно сняла новую кофточку и отправилась на кухню. Вадим остался в комнате, прислушиваясь к шуму воды из крана и звону посуды. Он не ожидал, что Валерия окажется такой покладистой, и теперь ему стало стыдно. В конце концов, посуду мог помыть и он, ведь он тоже все утро проторчал дома.
Он постоял еще некоторое время, а затем решительно пошел на кухню.
— Лера, Лерочка, милая. Ну прости меня, дурака. Я был не прав. Ну давай я помою посуду.
— Тогда лучше вытирай, — деловым тоном заметила Валерия, и Вадим послушно взял в руки посудное полотенце. — Но вот когда я пойду на работу. — начала Валерия.
— Об этом не может быть и речи! — воскликнул Вадим. — Ни слова больше. — Он помолчал. — Я сам позвоню Эдуардычу и выясню, что там у него и как… Ну и… Во всяком случае, я ничего не обещаю.
Валерия положила последнюю вымытую тарелку на стоя и приблизилась к Вадиму:
— Милый, котик, до чего я тебя люблю!
Схватка была выиграна.
Теннис для глухих
Гриша Проценко был простым парнем, и мысли у него были самые простые.
«Надо спасать девчонку, — думал он. — Надо ее вытащить».
И он спасал и вытаскивал, а именно: ходил к ней в больницу, носил бананы и ягоды, а однажды купил на Сытном рынке молодой картошки, отварил и принес — с укропом и солеными огурчиками.
Несколько раз с ним приходил и Саша Лоскутков, а когда Лидии стало лучше, пришел Дубинин. Они узнали много подробностей из частной жизни Антона Чеботаревича, но, куда он пропал и где скрывается, оставалось неизвестным. Лидия об этом знала не больше, чем все остальные.
Поставить больного человека на ноги — задача не из простых в наше время. К счастью, Гриша был хорошим теннисистом — не выдающимся, а просто очень хорошим. Но получал кое-что от Спорткомитета, а взявшись за частные уроки, стал совсем неплохо зарабатывать, и ему оказалось нетрудно подмазать где надо и перевести Лидию из одной больницы, куда свозили со всего города взятых на улицах по «скорой» и относились к ним соответственно, в наркологическую клинику, знаменитую тем, что там использовались программы психологической помощи наркоманам, о чем даже писали в газетах,
Гриша даже добился того, что врач, который вел Лидию, встретился не только с ее родителями, но и с ним, хотя он и был ей на самом деле никто,
— Здесь мы снимем физиологическую зависимость, — сказал ему врач, — Главное начнется за стенами больницы. Она должна увлечься чем-то, у нее должны появиться какие-то новые интересы, а иначе, — он махнул рукой, — все лечение окажется впустую.
Гриша долго ломал голову, чем бы таким он мог заинтересовать Лидию. И вдруг ему в голову пришла идея, показавшаяся блестящей. Поэтому в воскресенье он пришел к ней в больницу и, вручив ей очередной мешок с овощами и фруктами, с ходу спросил:
— Слушай, Лид, а твои глухонемые, они спортом-то занимаются? Есть у них физкультура?
— А ты как думаешь? — язвительно осведомилась Лидия, давно принявшая с Гришей такой тон: подкалывания-подтрунивания. — Думаешь, раз они глухие, они уже инвалиды без рук и ног? Конечно, у них есть своя физкультура.
— Так вот я чего подумал, — деловым тоном начал излагать Гриша. — Вот взять меня. Я тоже ведь могу, например, организовать для них специальную теннисную секцию. Команды надо подавать светом, свистка же они не услышат. Это все можно организовать. Достать ракетки — это не проблема. И время можно найти для всех удобное. Знаешь, теннис — это ведь так классно! Им понравится. Вот такой у меня план — конкретный.
Гриша смотрел на Лидию и видел, что в ее глазах зажегся интерес. И если бы сейчас ее могла увидеть Кристина, она бы сразу поняла — у Лидии начинается новое увлечение. Теннис для глухих.
— Но сначала тебе надо как следует подлечиться, — наставительно сказал Гриша. Глаза у Лидии погасли.
— Ничего не получится, — сказала она. — Из института меня все равно отчислят. Я же сессию не сдавала.
— Я им отчислю! — Гриша закричал так громко. что на него стали оглядываться другие посетители. — Не отчислят! Я им такой скандал закачу, я до Собчака дойду. Тут врачи стараются, реабилитируют людей, а они будут отчислять. Не беспокойся, — уже тише сказал он. — Я завтра пойду в деканат, или куда там надо ходить. Пусть экзамены перенесут на осень или академку дают.
— Кто ж тебя послушает! — засмеялась Лидия, представив себе, как Гриша появляется в деканате в своем зеленом пиджаке. — Там знаешь какие тетки сидят!
— Послушают, вот увидишь. — Гриша провел рукой по ежику на голове и самодовольно добавил: — Я с тетками умею. Тетки — это как раз моя специальность. Особенно такие, как там.
— Ты же не знаешь какие.
— А вот схожу погляжу и узнаю. Да ты ешь клубнику-то, — спохватился он. — А то, вишь, помнется вся.
— Спасибо, — сказала Лидия.
Гриша молча смотрел, как она ест, а потом вдруг приосанился, выпрямился на стуле и сказал:
— Ну, в общем, так. Я все обдумал. Ты выписываешься отсюда, и мы подаем документы.
— Какие документы? — Лидия от удивления даже уронила ягоду на пол.
— Пойдем распишемся, — заявил Гриша. — Так мне будет сподручнее за тебя хлопотать. А то пристают все: кто, да что, да кем вы ей приходитесь. А тогда я смогу четко и ясно сказать: муж.
Неизвестно, серьезно ли восприняла Лидия это предложение, но она сразу обратила все в шутку. Разговаривая со своими соседками по палате (такими же сбившимися с пути девчонками), она называла Гришу не иначе как «мой муж», что веселило всех до крайности. Девчонки называли ее мадам Проценко, а Лидия, скорчив презрительную гримасу поучала: «Не Проценко, а Проценко».
Но как бы она ни смеялась и ни делала вид, что ей все это абсолютно безразлично, в глубине души Лидия, всю жизнь считавшая себя хуже всех, не могла не торжествовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122