Просто кайфуют при свете ночных фонарей. Наконец Мистическая нехотя и встала. Ее как будто слегка пошатывало, но в целом она держалась хорошо.
— Ну хватит, пошли. Нирвана, — обратилась она к Лидии, — значит, за тобой бензин.
— Прямо сейчас? — изумилась Лидия.
— А когда? Конечно сейчас. Днем-то мы и сами достанем.
— Любишь кататься — готовь сани летом, — сказала Китти, и подруги затряслись от беззвучного смеха.
Китти жила тут же, на Садовой, — в огромной коммунальной квартире, широкий коридор которой тянулся на много метров, затем заворачивал за угол и там терялся в ночной мгле. У входной двери его освещала тусклая желтая лампочка, одиноко примостившаяся где-то под пятиметровым потолком. Комната Китти оказалась второй слева и представляла собой узкую кишку, высота которой была намного больше ширины. В комнате было чисто и убрано, но очень убого. Стоял протертый и лоснящийся диван с ободранными ручками, круглый стол на ножке, покрытый куском красного ситца, какой раньше широко использовался в учреждениях при подготовке к советским праздникам. Окно закрывала занавеска, сшитая из того же алого ситца, но с нарисованными на нем лиловыми разводами. Стены были увешаны картинами, рисунками, листками со стихами, газетными вырезками и тому подобной наглядной агитацией.
Лидия не без любопытства оглянулась, разыскивая взглядом ту самую лабораторию, где готовилась «кислота». Однако, когда Мистическая указала на нее, Лидия была даже разочарована. Ничего особенного — эмалированная кастрюля, какие-то мелкие пузырьки, спиртовка.
— Нирвана, — позвала ее Китти. — Вот тебе банка, иди за бензином. В звонок не звони, постучи, мы услышим, а другим никому открывать не. будем. Ну их!
— Точно. Ну их! — подтвердила Мистическая. Лидия, прихватив банку с крышкой из-под импортных овощных консервов, робко вышла на улицу. Наступило уже раннее утро, и Садовая подернулась беловатой дымкой тумана. Никаких идей относительно того, где можно найти доброго водителя, который любезно согласится откачать бензину из бензобака, у Лидии не было. Вернее, было твердое убеждение, что найти такого просто невозможно. Но не выполнить задание было нельзя. Потому что Лидия предчувствовала, что пройдет еще некоторое время и снова начнется та же невыносимая боль. И если сейчас она достанет бензин, то потом будет порция спасительной «кислоты».
Лидия повернула к цирку. Улицы в еще неясном утреннем свете были совершенно пустынными. Разъехались кто куда разодетые ночные красавицы, расползлись тетки с синяками и их небритые приятели, не видно было припозднившихся гуляк, и даже самые одержимые собачники либо ушли домой, либо еще не выходили. Общественный транспорт только-только продирал глаза в депо, таксисты и не думали вставать, не говоря уже о частниках, а Лидия упорно шла с намерением добыть бензин.
Но, по-видимому, когда нечто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень необходимо, оно случается, каким бы ничтожно малым ни казался шанс. И Лидия, перейдя по мостику на противоположный берег Фонтанки, внезапно услышала прекраснейшие из звуков, — где-то неподалеку заводили мотор, который кашлял и плевался, но после нескольких судорог неотвратимо глох. Лидия направилась под арку, туда, откуда слышался механический кашель.
Действительно, во дворе стояла желтая «копейка» и отчаянно сопротивлялась попыткам ее завести. Как раз когда в подворотне появилась Лидия с банкой, владелец злополучного «жигуленка» в озлоблении вылез из салона и рывком поднял вверх крышку капота.
— Молодой человек, — сказала Лидия. Лысоватый дядька удивленно оглянулся, не ожидая к себе такого обращения, да еще в столь ранний час.
— Не одолжите бензинчику?
— Щас, — ответил мужчина и склонился над мотором. Затем он открыл багажник и стал вынимать коробку с инструментами.
Лидия заглянула через плечо и увидела, что, помимо всяких автомобильных причиндалов, в багажнике лежала аккуратная синяя канистра. Владелец «копейки» взял запасные свечи и соответствующий ключ и, недовольно ворча, снова склонился над мотором. Лидия же, не долго думая, дотянулась до канистры, вынула ее, открыла, отлила полбанки бензина, закрыла канистру и поставила ее на место. Затем аккуратно закрыла банку крышкой.
Она обошла машину и снова заглянула водителю через плечо.
— Не мешай, — сердито бросил он.
— Не буду, — примирительно ответила Лидия. — Желаю завестись.
— Твоими бы устами… — проворчал лысый. Выходя из подворотни, Лидия услышала, как мотор снова чавкнул, рявкнул и наконец заработал спокойно и мерно, как и подобает мотору. Лидия шла и улыбалась. Все было хорошо, просто замечательно, — настолько, что она даже ни разу не вспомнила об исчезнувшем Антоне.
Гудбай, Америка!
Как ни странно, первой о пропаже Лидии узнала Кристина, — именно ей, старой подруге, и позвонили родители. Но Кристина решительно ничего не могла сказать. Она не встречалась с Лидией с того самого дня, когда встретила у нее в доме Антона, и, по правде говоря, не очень хотела ее видеть. Ее примиряло с бывшей подругой только то, что Лидия в самый ответственный момент крикнула: «Там внизу какая-то тень» — и тем самым спасла ее. Она подозревала, что пропажа Лидии связана с Антоном, но это были только предположения. На вопрос Лидиной мамы, кто такой Антон и где его найти, она не смогла ответить. Этого Кристина не знала и не хотела знать.
Родители обращались в милицию, в больницы и морги, но безрезультатно. А когда через несколько дней им позвонил мужской голос и спросил Лиду, мама тут же набросилась на него:
— Вы Антон?
— Нет, — сказали в трубке. — Я Григорий. Хочу договорить с Лидой.
— Нету ее, пропала она! — в сердцах крикнула мать. — Это все вы ее довели, ваша компания!
— Ну не моя! — возмутился Гриша.
— Все вы так говорите!
— Так что с Лидой? — забеспокоился Гриша.
— Говорят тебе, пропала! В воскресенье вечером или ночью ушла и не вернулась! — Мать расплакалась. — И где ее искать, не знаем. Если бы жива была, наверно, уж позвонила бы домой! Я не знаю, что и думать! Уж все больницы обзвонила, в милиции телефон обрываю. И ничего.
— Она ушла одна?
— Кто ж ее знает? Из дома одна вышла.
— А в чем была одета?
Лидина мама, которая уже не раз отвечала на этот вопрос, без запинки повторила:
— Джинсовая куртка, юбка черная, на ногах кроссовки. Волосы коротко стриженные.
— Ну да! — удивился Гриша. — Она что, обстриглась? Жалко. Такие волосы были красивые.
— Значит, вы давно ее не видели, — сказала мать. — Она уж месяц как подстриглась, даже больше. Мне тоже не нравилось. Я так и думала, что не доведет ее эта новая мода до добра. И еще этот подонок, как его… Антон.
— Все ясно, — коротко сказал Гриша и положил трубку.
Григорий не любил долго рассуждать, он был спортсменом, тем более теннисистом, возможно не таким успешным, как Воронов, но, во всяком случае, не из самых последних.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— Ну хватит, пошли. Нирвана, — обратилась она к Лидии, — значит, за тобой бензин.
— Прямо сейчас? — изумилась Лидия.
— А когда? Конечно сейчас. Днем-то мы и сами достанем.
— Любишь кататься — готовь сани летом, — сказала Китти, и подруги затряслись от беззвучного смеха.
Китти жила тут же, на Садовой, — в огромной коммунальной квартире, широкий коридор которой тянулся на много метров, затем заворачивал за угол и там терялся в ночной мгле. У входной двери его освещала тусклая желтая лампочка, одиноко примостившаяся где-то под пятиметровым потолком. Комната Китти оказалась второй слева и представляла собой узкую кишку, высота которой была намного больше ширины. В комнате было чисто и убрано, но очень убого. Стоял протертый и лоснящийся диван с ободранными ручками, круглый стол на ножке, покрытый куском красного ситца, какой раньше широко использовался в учреждениях при подготовке к советским праздникам. Окно закрывала занавеска, сшитая из того же алого ситца, но с нарисованными на нем лиловыми разводами. Стены были увешаны картинами, рисунками, листками со стихами, газетными вырезками и тому подобной наглядной агитацией.
Лидия не без любопытства оглянулась, разыскивая взглядом ту самую лабораторию, где готовилась «кислота». Однако, когда Мистическая указала на нее, Лидия была даже разочарована. Ничего особенного — эмалированная кастрюля, какие-то мелкие пузырьки, спиртовка.
— Нирвана, — позвала ее Китти. — Вот тебе банка, иди за бензином. В звонок не звони, постучи, мы услышим, а другим никому открывать не. будем. Ну их!
— Точно. Ну их! — подтвердила Мистическая. Лидия, прихватив банку с крышкой из-под импортных овощных консервов, робко вышла на улицу. Наступило уже раннее утро, и Садовая подернулась беловатой дымкой тумана. Никаких идей относительно того, где можно найти доброго водителя, который любезно согласится откачать бензину из бензобака, у Лидии не было. Вернее, было твердое убеждение, что найти такого просто невозможно. Но не выполнить задание было нельзя. Потому что Лидия предчувствовала, что пройдет еще некоторое время и снова начнется та же невыносимая боль. И если сейчас она достанет бензин, то потом будет порция спасительной «кислоты».
Лидия повернула к цирку. Улицы в еще неясном утреннем свете были совершенно пустынными. Разъехались кто куда разодетые ночные красавицы, расползлись тетки с синяками и их небритые приятели, не видно было припозднившихся гуляк, и даже самые одержимые собачники либо ушли домой, либо еще не выходили. Общественный транспорт только-только продирал глаза в депо, таксисты и не думали вставать, не говоря уже о частниках, а Лидия упорно шла с намерением добыть бензин.
Но, по-видимому, когда нечто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень необходимо, оно случается, каким бы ничтожно малым ни казался шанс. И Лидия, перейдя по мостику на противоположный берег Фонтанки, внезапно услышала прекраснейшие из звуков, — где-то неподалеку заводили мотор, который кашлял и плевался, но после нескольких судорог неотвратимо глох. Лидия направилась под арку, туда, откуда слышался механический кашель.
Действительно, во дворе стояла желтая «копейка» и отчаянно сопротивлялась попыткам ее завести. Как раз когда в подворотне появилась Лидия с банкой, владелец злополучного «жигуленка» в озлоблении вылез из салона и рывком поднял вверх крышку капота.
— Молодой человек, — сказала Лидия. Лысоватый дядька удивленно оглянулся, не ожидая к себе такого обращения, да еще в столь ранний час.
— Не одолжите бензинчику?
— Щас, — ответил мужчина и склонился над мотором. Затем он открыл багажник и стал вынимать коробку с инструментами.
Лидия заглянула через плечо и увидела, что, помимо всяких автомобильных причиндалов, в багажнике лежала аккуратная синяя канистра. Владелец «копейки» взял запасные свечи и соответствующий ключ и, недовольно ворча, снова склонился над мотором. Лидия же, не долго думая, дотянулась до канистры, вынула ее, открыла, отлила полбанки бензина, закрыла канистру и поставила ее на место. Затем аккуратно закрыла банку крышкой.
Она обошла машину и снова заглянула водителю через плечо.
— Не мешай, — сердито бросил он.
— Не буду, — примирительно ответила Лидия. — Желаю завестись.
— Твоими бы устами… — проворчал лысый. Выходя из подворотни, Лидия услышала, как мотор снова чавкнул, рявкнул и наконец заработал спокойно и мерно, как и подобает мотору. Лидия шла и улыбалась. Все было хорошо, просто замечательно, — настолько, что она даже ни разу не вспомнила об исчезнувшем Антоне.
Гудбай, Америка!
Как ни странно, первой о пропаже Лидии узнала Кристина, — именно ей, старой подруге, и позвонили родители. Но Кристина решительно ничего не могла сказать. Она не встречалась с Лидией с того самого дня, когда встретила у нее в доме Антона, и, по правде говоря, не очень хотела ее видеть. Ее примиряло с бывшей подругой только то, что Лидия в самый ответственный момент крикнула: «Там внизу какая-то тень» — и тем самым спасла ее. Она подозревала, что пропажа Лидии связана с Антоном, но это были только предположения. На вопрос Лидиной мамы, кто такой Антон и где его найти, она не смогла ответить. Этого Кристина не знала и не хотела знать.
Родители обращались в милицию, в больницы и морги, но безрезультатно. А когда через несколько дней им позвонил мужской голос и спросил Лиду, мама тут же набросилась на него:
— Вы Антон?
— Нет, — сказали в трубке. — Я Григорий. Хочу договорить с Лидой.
— Нету ее, пропала она! — в сердцах крикнула мать. — Это все вы ее довели, ваша компания!
— Ну не моя! — возмутился Гриша.
— Все вы так говорите!
— Так что с Лидой? — забеспокоился Гриша.
— Говорят тебе, пропала! В воскресенье вечером или ночью ушла и не вернулась! — Мать расплакалась. — И где ее искать, не знаем. Если бы жива была, наверно, уж позвонила бы домой! Я не знаю, что и думать! Уж все больницы обзвонила, в милиции телефон обрываю. И ничего.
— Она ушла одна?
— Кто ж ее знает? Из дома одна вышла.
— А в чем была одета?
Лидина мама, которая уже не раз отвечала на этот вопрос, без запинки повторила:
— Джинсовая куртка, юбка черная, на ногах кроссовки. Волосы коротко стриженные.
— Ну да! — удивился Гриша. — Она что, обстриглась? Жалко. Такие волосы были красивые.
— Значит, вы давно ее не видели, — сказала мать. — Она уж месяц как подстриглась, даже больше. Мне тоже не нравилось. Я так и думала, что не доведет ее эта новая мода до добра. И еще этот подонок, как его… Антон.
— Все ясно, — коротко сказал Гриша и положил трубку.
Григорий не любил долго рассуждать, он был спортсменом, тем более теннисистом, возможно не таким успешным, как Воронов, но, во всяком случае, не из самых последних.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122