- вырвалось у Измайлова.
- Знаете, всегда лучше от греха подальше, - сказал Ляпунов.
У Захара Петровича сделалось тоскливо на душе.
- Значит, свалить на стрелочника? - спросил он.
- Всегда-то вы найдете формулировочку, - укоризненно произнес Павел Иванович. - А в вашем положении сейчас... - он не договорил.
Измайлов хотел сказать Ляпунову, что нельзя так просто отмахнуться от столь серьезного, принципиального вопроса. И не в его, Измайлова, привычках прятаться за чью-то спину, тем более - подчиненного. Но вдруг Захар Петрович представил себе начальника отдела, сидящего в своем кабинете с трубкой в руке. Измайлов всегда, когда заходил к Ляпунову, мог с первого взгляда определить, с кем Павел Иванович говорит по телефону. Если трубка прижата к уху, словно Ляпунов сливался с ней, чтобы ни в коем случае не пропустить ни словечка, ни звука, значит, это было начальство. Он буквально внимал ему. С равными по рангу Павел Иванович мог позволить себе держать трубку весьма свободно и небрежно. Зато в беседе с подчиненными и просителями трубка едва касалась уха, причем рука держала ее весьма неохотно (мизинец обязательно брезгливо оттопырен)...
"Именно так он сейчас и держит трубку", - подумал Захар Петрович и решил с Ляпуновым в споры не вступать.
- Я не знаю, о каком положении вы говорите, - прикинулся малопонятливым Измайлов. - А насчет ответа в редакцию... Ну что ж, ответим по существу...
- По существу - это правильно, - довольно заметил начальник отдела общего надзора; формулировка ему, видимо, понравилась.
А в Захаре Петровиче вдруг на минуту взыграл чертик.
- Аргументированно ответим, - сказал он. - По-деловому и в пределах, так сказать...
"В пределах" окончательно удовлетворило Павла Ивановича. Он обожал такие расплывчатые обороты.
Разговор был закончен в сдержанно приятных тонах, но настроение у Захара Петровича заметно потускнело.
А во второй половине дня его вызвал первый секретарь горкома Железнов. С материалами проверки на заводе.
Когда прокурор зашел к нему, в кабинете находился и председатель горисполкома Чибисов. Наверное, они говорили перед этим о чем-то приятном, потому что оба находились в хорошем настроении. Но Измайлов знал: весел секретарь или хмур, на решении вопросов это никак не отражалось.
- Ну, садись, - сказал Железнов. Перед ним лежала газета "Вперед" со статьей Большаковой. Отдельные строчки были жирно подчеркнуты красным карандашом. - Как это понимать? - спросил он, показывая на газету.
- Я сторона заинтересованная, - ответил прокурор. - И, знаете, опровергать, оправдываться голословно... Короче, Егор Исаевич, вот тут все изложено, - он положил папку с материалами проверки на стол первого секретаря горкома. - Факты, аргументы, выводы...
Железнов взял папку, словно пробуя ее на вес.
- О-о, - протянул он, - тяжеловата... И все же хочу от тебя самого услышать. В двух словах.
Захар Петрович вдруг почувствовал, что говорить надо не о статье, хотя она и являлась поводом.
- В двух словах, - повторил за Железновым прокурор, - пора навести порядок на заводе. И поставить на место Самсонова.
Реакция была такая, какую Измайлов ожидал: Железнов откинулся на спинку стула и с удивлением посмотрел на Захара Петровича. Он знал это удивление - секретарь заинтересовался. Согласен или нет - дело другое. Главное - настроился на очень боевой лад.
- Заявление серьезное, - сказал он.
- Огульное, - не выдержал Чибисов. - Бросаться такими фразами...
- Да вы посмотрите на весь стиль его работы! - тоже не сдержался Измайлов. - Что бы Самсонов ни делал, считает себя правым! Весь аппарат подчинил своей воле! И не считается ни с людьми, ни с общественностью! Ни с тем, что можно, ни с тем, что нельзя!
- На то он и руководитель, чтобы держать все нити в своих руках, перебил его Чибисов. - Он обязан брать на себя ответственность. С него же и спрашивают.
- Не спрашивают, а подпевают!
- Но ведь главное делается! План! - сердито доказывал председатель горисполкома. - Это не бумага, это продукция! Реальные ценности!
- Но какими средствами? - не отступал Захар Петрович. - На заводе процветают в начале месяца прогулы, а в конце штурмовщина! Бесконечные авралы! Людей под конец месяца, квартала, года заставляют работать сверхурочно! В выходные дни переплачивают вдвое, втрое...
- Но ведь по закону... - напирал Чибисов.
- В нарушение закона! Потому что трудовое законодательство точно определяет, в каких случаях и в каких количествах можно прибегать к сверхурочным работам! А на заводе? Мы подсчитали и ахнули! Это же разор государству!
- Спокойнее, товарищи, - произнес Железнов. - Можно ведь без горячки.
- Приведу один пример, Егор Исаевич, - сказал Измайлов. - Когда рабочие трудятся в выходные дни, им платят тут же, в цеху, в тройном размере.
Железнов покачал головой и мрачно сказал:
- Да, это уже не щедрость...
- Более того, - продолжал прокурор, - приказ о выдаче так называемых премий, надо же как-то оправдать такое расточительство, выходит на заводе уже после того, как деньги выданы! Как вы это назовете? - с вызовом спросил он у Чибисова.
Алексей Кузьмич пожал плечами:
- Может быть, в отдельных случаях... Обстоятельства, знаете ли...
- Это недопустимо ни в каких случаях, ни при каких обстоятельствах, отрезал Измайлов. - Это грубейшее нарушение... - А возьмите борьбу с пьянством? Сплошной формализм.
- Но почему этим должен заниматься только директор? - возмутился Чибисов. - А партийная организация? Комсомол? Общественность?
- Они хотят заниматься... - начал было Захар Петрович.
- А директор запрещает? - саркастически усмехнулся Чибисов.
- Объективно выходит, что мешает, - невозмутимо сказал Измайлов.
- Это, по-моему, просто извращение фактов! - воскликнул Чибисов. - Уж кто-кто, а Глеб Артемьевич не жалеет ни сил, ни средств. Лекторы даже из Москвы выступают, на заводе открыли клуб трезвенников, где проводятся встречи за самоваром! Я уже не говорю о наглядной агитации.
- Да, Захар Петрович, я тоже что-то не понял: как это Самсонов может тормозить борьбу с пьянством? - сказал Железнов.
- Посудите сами, - ответил прокурор. - Из медвытрезвителя шлют на завод письма о каждом, кто там побывал. Просят принять меры и сообщить...
- И правильно делают, - кивнул секретарь. - А как на них реагируют на заводе?
- В том-то и дело, что по существу никак! - ответил Измайлов.
- Не сообщают в милицию? - решил уточнить Железнов.
- Нет, они посылают ответы: дескать, меры приняты, имярек обсужден на собрании или на заседании товарищеского суда, лишен премии или тринадцатой зарплаты... А на самом деле? Только в двух цехах товарищеские суды рассматривали подобные дела. А в других эти суды значатся только на бумаге. Что же касается собраний, то на них о вреде пьянства и необходимости борьбы с ним говорится в общих словах, без фамилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
- Знаете, всегда лучше от греха подальше, - сказал Ляпунов.
У Захара Петровича сделалось тоскливо на душе.
- Значит, свалить на стрелочника? - спросил он.
- Всегда-то вы найдете формулировочку, - укоризненно произнес Павел Иванович. - А в вашем положении сейчас... - он не договорил.
Измайлов хотел сказать Ляпунову, что нельзя так просто отмахнуться от столь серьезного, принципиального вопроса. И не в его, Измайлова, привычках прятаться за чью-то спину, тем более - подчиненного. Но вдруг Захар Петрович представил себе начальника отдела, сидящего в своем кабинете с трубкой в руке. Измайлов всегда, когда заходил к Ляпунову, мог с первого взгляда определить, с кем Павел Иванович говорит по телефону. Если трубка прижата к уху, словно Ляпунов сливался с ней, чтобы ни в коем случае не пропустить ни словечка, ни звука, значит, это было начальство. Он буквально внимал ему. С равными по рангу Павел Иванович мог позволить себе держать трубку весьма свободно и небрежно. Зато в беседе с подчиненными и просителями трубка едва касалась уха, причем рука держала ее весьма неохотно (мизинец обязательно брезгливо оттопырен)...
"Именно так он сейчас и держит трубку", - подумал Захар Петрович и решил с Ляпуновым в споры не вступать.
- Я не знаю, о каком положении вы говорите, - прикинулся малопонятливым Измайлов. - А насчет ответа в редакцию... Ну что ж, ответим по существу...
- По существу - это правильно, - довольно заметил начальник отдела общего надзора; формулировка ему, видимо, понравилась.
А в Захаре Петровиче вдруг на минуту взыграл чертик.
- Аргументированно ответим, - сказал он. - По-деловому и в пределах, так сказать...
"В пределах" окончательно удовлетворило Павла Ивановича. Он обожал такие расплывчатые обороты.
Разговор был закончен в сдержанно приятных тонах, но настроение у Захара Петровича заметно потускнело.
А во второй половине дня его вызвал первый секретарь горкома Железнов. С материалами проверки на заводе.
Когда прокурор зашел к нему, в кабинете находился и председатель горисполкома Чибисов. Наверное, они говорили перед этим о чем-то приятном, потому что оба находились в хорошем настроении. Но Измайлов знал: весел секретарь или хмур, на решении вопросов это никак не отражалось.
- Ну, садись, - сказал Железнов. Перед ним лежала газета "Вперед" со статьей Большаковой. Отдельные строчки были жирно подчеркнуты красным карандашом. - Как это понимать? - спросил он, показывая на газету.
- Я сторона заинтересованная, - ответил прокурор. - И, знаете, опровергать, оправдываться голословно... Короче, Егор Исаевич, вот тут все изложено, - он положил папку с материалами проверки на стол первого секретаря горкома. - Факты, аргументы, выводы...
Железнов взял папку, словно пробуя ее на вес.
- О-о, - протянул он, - тяжеловата... И все же хочу от тебя самого услышать. В двух словах.
Захар Петрович вдруг почувствовал, что говорить надо не о статье, хотя она и являлась поводом.
- В двух словах, - повторил за Железновым прокурор, - пора навести порядок на заводе. И поставить на место Самсонова.
Реакция была такая, какую Измайлов ожидал: Железнов откинулся на спинку стула и с удивлением посмотрел на Захара Петровича. Он знал это удивление - секретарь заинтересовался. Согласен или нет - дело другое. Главное - настроился на очень боевой лад.
- Заявление серьезное, - сказал он.
- Огульное, - не выдержал Чибисов. - Бросаться такими фразами...
- Да вы посмотрите на весь стиль его работы! - тоже не сдержался Измайлов. - Что бы Самсонов ни делал, считает себя правым! Весь аппарат подчинил своей воле! И не считается ни с людьми, ни с общественностью! Ни с тем, что можно, ни с тем, что нельзя!
- На то он и руководитель, чтобы держать все нити в своих руках, перебил его Чибисов. - Он обязан брать на себя ответственность. С него же и спрашивают.
- Не спрашивают, а подпевают!
- Но ведь главное делается! План! - сердито доказывал председатель горисполкома. - Это не бумага, это продукция! Реальные ценности!
- Но какими средствами? - не отступал Захар Петрович. - На заводе процветают в начале месяца прогулы, а в конце штурмовщина! Бесконечные авралы! Людей под конец месяца, квартала, года заставляют работать сверхурочно! В выходные дни переплачивают вдвое, втрое...
- Но ведь по закону... - напирал Чибисов.
- В нарушение закона! Потому что трудовое законодательство точно определяет, в каких случаях и в каких количествах можно прибегать к сверхурочным работам! А на заводе? Мы подсчитали и ахнули! Это же разор государству!
- Спокойнее, товарищи, - произнес Железнов. - Можно ведь без горячки.
- Приведу один пример, Егор Исаевич, - сказал Измайлов. - Когда рабочие трудятся в выходные дни, им платят тут же, в цеху, в тройном размере.
Железнов покачал головой и мрачно сказал:
- Да, это уже не щедрость...
- Более того, - продолжал прокурор, - приказ о выдаче так называемых премий, надо же как-то оправдать такое расточительство, выходит на заводе уже после того, как деньги выданы! Как вы это назовете? - с вызовом спросил он у Чибисова.
Алексей Кузьмич пожал плечами:
- Может быть, в отдельных случаях... Обстоятельства, знаете ли...
- Это недопустимо ни в каких случаях, ни при каких обстоятельствах, отрезал Измайлов. - Это грубейшее нарушение... - А возьмите борьбу с пьянством? Сплошной формализм.
- Но почему этим должен заниматься только директор? - возмутился Чибисов. - А партийная организация? Комсомол? Общественность?
- Они хотят заниматься... - начал было Захар Петрович.
- А директор запрещает? - саркастически усмехнулся Чибисов.
- Объективно выходит, что мешает, - невозмутимо сказал Измайлов.
- Это, по-моему, просто извращение фактов! - воскликнул Чибисов. - Уж кто-кто, а Глеб Артемьевич не жалеет ни сил, ни средств. Лекторы даже из Москвы выступают, на заводе открыли клуб трезвенников, где проводятся встречи за самоваром! Я уже не говорю о наглядной агитации.
- Да, Захар Петрович, я тоже что-то не понял: как это Самсонов может тормозить борьбу с пьянством? - сказал Железнов.
- Посудите сами, - ответил прокурор. - Из медвытрезвителя шлют на завод письма о каждом, кто там побывал. Просят принять меры и сообщить...
- И правильно делают, - кивнул секретарь. - А как на них реагируют на заводе?
- В том-то и дело, что по существу никак! - ответил Измайлов.
- Не сообщают в милицию? - решил уточнить Железнов.
- Нет, они посылают ответы: дескать, меры приняты, имярек обсужден на собрании или на заседании товарищеского суда, лишен премии или тринадцатой зарплаты... А на самом деле? Только в двух цехах товарищеские суды рассматривали подобные дела. А в других эти суды значатся только на бумаге. Что же касается собраний, то на них о вреде пьянства и необходимости борьбы с ним говорится в общих словах, без фамилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142