Если есть такая возможность, он пытается разрушить обвинение. Иногда ему это удаётся, иногда — нет. Но в любом варианте он осуществляет исключительно важную для правосудия работу — испытание обвинения на прочность. А вот выдержало обвинение или нет, решаем уже мы, судьи. Причём при решении этого вопроса особенно требуется то, что я называю абсолютным слухом, — умение не пропустить ничего существенного, важного, умение беспристрастно разобрать «за» и «против», заметить фальшивую ноту в речи прокурора или адвоката, правильно оценить все частности и их совокупность. Так и только так рождается внутреннее убеждение — то убеждение, на котором основывается приговор… — Зазвонил телефон, но Анна Ивановна словно не услышала звонка. В щель, образованную шторой, проник луч света, светлая полоса пересекла стол, высветлила лежащие на сукне стола руки судьи, худощавые, с коротко остриженными ногтями. — Вы, наверное, слышал про дело Шаблина, о нем тогда много говорили?
— Разумеется. Вы его, кажется, рассматривали лет восемь назад?
— Да, ровно восемь лет назад, — подтвердила Степанова. — Все обвинение было построено на косвенных уликах. Шаблина защищал очень хороший адвокат. Он просил оправдать подсудимого за недоказанностью… Вы были на суде?
— Да, но в зале, а не в совещательной комнате…
Анна Ивановна улыбнулась.
— Ну, восемь лет спустя я вас могу пригласить и в совещательную комнату… Кстати, мы выносили приговор здесь, в этом кабинете. Народными заседателями тогда были, если помните, ныне покойный Борис Прокофьевич Сахнин, он работал, в механическом цехе на ремонтном заводе, и Нина Александровна Глоба, сейчас она заведует терапевтическим отделением в больнице…
Анна Ивановна вызвала секретаря и попросила принести из архива дело по обвинению Шаблина.
И вот уже на столе три толстых тома протоколов допросов свидетелей, осмотра места происшествия, следственных экспериментов, актов экспертиз, объяснений, писем, фотографий…
Степанова взяла в руки последний том, нашла приговор, надев очки, медленно про себя прочитала его.
— Итак, совещательная комната? Ну что ж… Кое-что я вам расскажу, а остальное вы домыслите. Но в меру, конечно…
* * *
«Суд удаляется на совещание для вынесения приговора». Эти слова судья произнесла своим обычным приглушённым голосом, но в напряжённой тишине зала они прозвучали резко и громко.
Присутствующие встали.
Стояли прокурор, адвокат, корреспонденты газет, родственники погибшей. Вытянулись как по команде конвойные.
Анна Ивановна мельком взглянула на подсудимого. Она видела, как побелели на сгибах его пальцы, сжимающие барьер, который отделял скамью подсудимых от зала. Он стоял, наклонив стриженную под машинку лобастую голову, подавшись вперёд всем корпусом. Судебное заседание продолжалось четыре дня. Вчера были прения сторон, сегодня — последнее слово подсудимого. «Прошу суд вынести оправдательный приговор…» — так закончил свою трехчасовую речь адвокат. И точно так же завершил своё выступление его подзащитный.
Суд удаляется на совещание…
Шорох шагов. И вот они уже в этом кабинете, который отныне именуется совещательной комнатой. Кроме судей, здесь теперь никто уже не может находиться: ни прокурор, ни адвокат, ни секретарь. Тайна совещательной комнаты охраняется законом, её нарушение — безусловный повод к отмене приговора.
Вошедшая последней Анна Ивановна плотно прикрыла за собой узкую дверь, задвинула защёлку, отключила телефон. Последнее было не обязательным, но она всегда считала, что судьи в эти минуты должны быть ограждены от любых помех, а что может быть хуже надоедливого телефона?
На столе не было ничего лишнего: бумага для приговора, чернильница, ручка, карандаши, маленькие книжечки кодексов. На тумбочке — тома дела.
— Садитесь, товарищи, — предложила Степанова заседателям.
Большой широкоплечий Сахнин в нерешительности взялся за спинку стула, но, видимо, стул ему показался ненадёжным, и он сел на диван. Сел осторожно, на самый краешек, и все же пружины жалобно взвизгнули под тяжестью его грузного тела. Сахнин поморщился, пошутил:
— Не подходит моя комплекция для заседателя, а? Боюсь — всю мебель вам перепорчу.
— Ничего, диван все равно пора менять.
— Разве что так… Когда я мальчишкой после ФЗУ на завод пришёл, то мастер сказал, что с такой комплекцией позор давать меньше ста двадцати процентов нормы. Вот и пришлось стараться…
Второй заседатель, Нина Александровна Глоба, сухощавая женщина средних лет с быстрыми и энергичными движениями, села за письменный стол и раскрыла Уголовно-процессуальный кодекс. У неё было строгое сосредоточенное лицо.
Анна Ивановна заглянула через её плечо. Глоба читала 309-ю статью. В этой статье перечислялись все основные вопросы, которые должен обсудить суд при вынесении приговора.
Имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый?
Содержит ли оно состав преступления?
Совершил ли это деяние подсудимый?
Виновен ли он?
Подлежит ли подсудимый наказанию, а если да, то какому?..
Глоба была заседательницей всего несколько месяцев, но за это время она неплохо освоила практику судебной работы. Единственным её недостатком была некоторая поспешность в выводах. Но это существенный недостаток для судьи, весьма существенный… А вот Сахнин не торопился. Он всегда действовал по пословице: семь раз отмерь — один раз отрежь. Ничего не скажешь, мудрая пословица…
Сахнин уже несколько минут мял в пальцах папиросу. Поймав его вопросительный взгляд, Степанова сказала:
— Если у Нины Александровны нет возражений, то, пожалуйста, курите. Как, Нина Александровна?
— У нас на работе почти все курящие, — сказала Глоба и закрыла Кодекс.
— Вот за это спасибо. А то без курева как-то несподручно. Мысли трудно в точку собрать. — Он закурил, с наслаждением затянулся дымом. Помолчал. — А дело путаное…
— Сложное дело, — согласилась Степанова.
— Вы находите? — удивилась Глоба. — Если разобраться…
— Вот давайте и будем разбираться, — предложила Степанова.
* * *
Лифт ночью не работал, и врачу скорой помощи пришлось пешком взбираться на пятый этаж. Когда он поднялся, сердце так сильно билось, будто пыталось вырваться из грудной клетки. Одышка. Она убедительней свидетельствовала о возрасте, чем запись в паспорте.
Шаблин встретил его на лестничной площадке. Он был в пиджаке и галстуке, но в домашних туфлях без задников. Бледный и странно торжественный.
— Проходите, коллега. Она во второй комнате.
— Сюда?
— Да, направо по коридору…
Удары сердца становились спокойней, ритмичней. Врач с облегчением вытер со лба пот, поставил на пол свою сумку, огляделся.
Шаблина лежала на застеленном диване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Разумеется. Вы его, кажется, рассматривали лет восемь назад?
— Да, ровно восемь лет назад, — подтвердила Степанова. — Все обвинение было построено на косвенных уликах. Шаблина защищал очень хороший адвокат. Он просил оправдать подсудимого за недоказанностью… Вы были на суде?
— Да, но в зале, а не в совещательной комнате…
Анна Ивановна улыбнулась.
— Ну, восемь лет спустя я вас могу пригласить и в совещательную комнату… Кстати, мы выносили приговор здесь, в этом кабинете. Народными заседателями тогда были, если помните, ныне покойный Борис Прокофьевич Сахнин, он работал, в механическом цехе на ремонтном заводе, и Нина Александровна Глоба, сейчас она заведует терапевтическим отделением в больнице…
Анна Ивановна вызвала секретаря и попросила принести из архива дело по обвинению Шаблина.
И вот уже на столе три толстых тома протоколов допросов свидетелей, осмотра места происшествия, следственных экспериментов, актов экспертиз, объяснений, писем, фотографий…
Степанова взяла в руки последний том, нашла приговор, надев очки, медленно про себя прочитала его.
— Итак, совещательная комната? Ну что ж… Кое-что я вам расскажу, а остальное вы домыслите. Но в меру, конечно…
* * *
«Суд удаляется на совещание для вынесения приговора». Эти слова судья произнесла своим обычным приглушённым голосом, но в напряжённой тишине зала они прозвучали резко и громко.
Присутствующие встали.
Стояли прокурор, адвокат, корреспонденты газет, родственники погибшей. Вытянулись как по команде конвойные.
Анна Ивановна мельком взглянула на подсудимого. Она видела, как побелели на сгибах его пальцы, сжимающие барьер, который отделял скамью подсудимых от зала. Он стоял, наклонив стриженную под машинку лобастую голову, подавшись вперёд всем корпусом. Судебное заседание продолжалось четыре дня. Вчера были прения сторон, сегодня — последнее слово подсудимого. «Прошу суд вынести оправдательный приговор…» — так закончил свою трехчасовую речь адвокат. И точно так же завершил своё выступление его подзащитный.
Суд удаляется на совещание…
Шорох шагов. И вот они уже в этом кабинете, который отныне именуется совещательной комнатой. Кроме судей, здесь теперь никто уже не может находиться: ни прокурор, ни адвокат, ни секретарь. Тайна совещательной комнаты охраняется законом, её нарушение — безусловный повод к отмене приговора.
Вошедшая последней Анна Ивановна плотно прикрыла за собой узкую дверь, задвинула защёлку, отключила телефон. Последнее было не обязательным, но она всегда считала, что судьи в эти минуты должны быть ограждены от любых помех, а что может быть хуже надоедливого телефона?
На столе не было ничего лишнего: бумага для приговора, чернильница, ручка, карандаши, маленькие книжечки кодексов. На тумбочке — тома дела.
— Садитесь, товарищи, — предложила Степанова заседателям.
Большой широкоплечий Сахнин в нерешительности взялся за спинку стула, но, видимо, стул ему показался ненадёжным, и он сел на диван. Сел осторожно, на самый краешек, и все же пружины жалобно взвизгнули под тяжестью его грузного тела. Сахнин поморщился, пошутил:
— Не подходит моя комплекция для заседателя, а? Боюсь — всю мебель вам перепорчу.
— Ничего, диван все равно пора менять.
— Разве что так… Когда я мальчишкой после ФЗУ на завод пришёл, то мастер сказал, что с такой комплекцией позор давать меньше ста двадцати процентов нормы. Вот и пришлось стараться…
Второй заседатель, Нина Александровна Глоба, сухощавая женщина средних лет с быстрыми и энергичными движениями, села за письменный стол и раскрыла Уголовно-процессуальный кодекс. У неё было строгое сосредоточенное лицо.
Анна Ивановна заглянула через её плечо. Глоба читала 309-ю статью. В этой статье перечислялись все основные вопросы, которые должен обсудить суд при вынесении приговора.
Имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый?
Содержит ли оно состав преступления?
Совершил ли это деяние подсудимый?
Виновен ли он?
Подлежит ли подсудимый наказанию, а если да, то какому?..
Глоба была заседательницей всего несколько месяцев, но за это время она неплохо освоила практику судебной работы. Единственным её недостатком была некоторая поспешность в выводах. Но это существенный недостаток для судьи, весьма существенный… А вот Сахнин не торопился. Он всегда действовал по пословице: семь раз отмерь — один раз отрежь. Ничего не скажешь, мудрая пословица…
Сахнин уже несколько минут мял в пальцах папиросу. Поймав его вопросительный взгляд, Степанова сказала:
— Если у Нины Александровны нет возражений, то, пожалуйста, курите. Как, Нина Александровна?
— У нас на работе почти все курящие, — сказала Глоба и закрыла Кодекс.
— Вот за это спасибо. А то без курева как-то несподручно. Мысли трудно в точку собрать. — Он закурил, с наслаждением затянулся дымом. Помолчал. — А дело путаное…
— Сложное дело, — согласилась Степанова.
— Вы находите? — удивилась Глоба. — Если разобраться…
— Вот давайте и будем разбираться, — предложила Степанова.
* * *
Лифт ночью не работал, и врачу скорой помощи пришлось пешком взбираться на пятый этаж. Когда он поднялся, сердце так сильно билось, будто пыталось вырваться из грудной клетки. Одышка. Она убедительней свидетельствовала о возрасте, чем запись в паспорте.
Шаблин встретил его на лестничной площадке. Он был в пиджаке и галстуке, но в домашних туфлях без задников. Бледный и странно торжественный.
— Проходите, коллега. Она во второй комнате.
— Сюда?
— Да, направо по коридору…
Удары сердца становились спокойней, ритмичней. Врач с облегчением вытер со лба пот, поставил на пол свою сумку, огляделся.
Шаблина лежала на застеленном диване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63