Никаких никогда, понял, недоумок? Быстро собирайся и любым способом уматывай. Все равно будет лучше, если ты не попадешь в лапы правосудия, так надежнее и спокойнее для всех нас…
— Понимаешь, понимаешь, — бубнил мэр. — Но мне не на что ехать. У меня украли все деньги… Абсолютно все…
— Как это украли деньги? — недоумевал Иляс.
— Не знаю, как. Увели из сейфа. Кейс увели из сейфа. А Вера прихватила всю домашнюю наличность, около двадцати тысяч долларов. У меня нет в кармане ни копейки, даже наш рублевый счет в сберкассе был оформлен на её имя…
— Кто был у тебя дома за эти дни? Говори честно.
— Проститутки, сначала одни, потом другие. Я их найду, их можно найти…, — лепетал Верещагин. — Помоги мне, мы прижмем их, дай мне только денег улететь отсюда в Европу… Ты их найдешь. Их можно найти…
— Можно, — согласился Иляс. — Но не нужно. Времени уже нет. Сейчас я за тобой пришлю машину. Спасу тебя по старой дружбе в последний раз, хоть ты этого и не достоин, гребаный развратник… Кому что, а ты и на смертном одре, наверное, к себе потребуешь шлюх, никак не натрахаешься…
Сразу же после звонка Иляса раздался междугородний звонок. Звонил старый знакомый, работающий в Генеральной прокуратуре. Он подтвердил слова Иляса.
— Эдик, имеется санкция Генерального прокурора на твое задержание. Извини, что не предупредил раньше, но я был в командировке и сам только что узнал. Против тебя возбуждено уголовное дело по статье 159-й, пункт третий, мошенничество в особо крупных размерах и 285-й пункт третий, злоупотребление служебными полномочиями, повлекшее за собой тяжкие последствия. Решай сам, как поступать, мое дело предупредить…
— Спасибо, — тяжело вздохнул Верещагин, у которого улетучилась последняя надежда на то, что Иляс блефует. Этот человек никак не мог быть знаком с Илясом. Значит, все правда…
…Через полчаса джип Иляса был у ворот дома Верещагина. Мэр при полном параде уже ждал его. Телохранитель открыл дверцу машины и Верещагин сунул туда голову. На заднем сидении, спрятанный от любопытных взоров за тонированными стеклами, сидел сам Иляс с застывшей на лице презрительной ухмылкой.
— Прощайся с дворцом навсегда, — усмехнулся Иляс, хлопая дрожащего мэра по хлипкому плечу. — Едешь в никуда, Эдуард Григорьевич…
— Помоги мне, помоги, а тех блядей ты найдешь, я тебе скажу, где их найти, ты только сейчас мне помоги… Ты заберешь у них все деньги и возьмешь себе, — бубнил Верещагин, дрожа мелкой дрожью.
«Вот дурила-то», — подумал Иляс. — «Деньги и так у меня, за вычетом пары тысяч баксов, которые получили за работу эти шлюхи. Экой ты, оказывается, недоумок. Не привык плыть против течения, как мы…»
— Разумеется, фальшивыми документами ты не обзавелся? — ехидно глядя на него, спросил Иляс.
— Не успел, — признался мэр.
— Конечно, у тебя были куда более важные дела — реабилитация плоти, например. А вот я побеспокоился о тебе и сделал тебе документы. Тебе только молиться на меня, — сказал Иляс и протянул ему два паспорта, российский и заграничный, на имя Шмулевича Льва Абрамовича.
— Почему на имя еврея? — обиделся Верещагин.
— Он ещё и недоволен. Да тебе хоть на китайца или малайца выпиши документы, ты и этому должен быть рад. К тому же ты похож на еврея, — безапелляционно заявил Иляс.
Возражать Верещагин не стал. Он сунул в карман документы с его фотографиями.
— А… ну… это-то? — мямлил он.
— А, капуста… Вот, держи, здесь полторы штуки баксов, долетишь себе до своего Цюриха, передашь привет вечно живому Владимиру Ильичу. А там сам черт тебе не брат. Но учти, мы с тобой не прощаемся, ты дорого заплатишь нам за наши услуги. И не вздумай распоряжаться теми деньгами, как своими личными. Трать, разумеется, осядь где-нибудь, купи себе скромную виллу, не такую, как это… — Он небрежно махнул рукой в сторону мэрских угодий. — Займись чем-нибудь полезным, ты же классный инженер, в конце концов, языки знаешь. А потом сообщи нам, без нас ты все равно не проживешь, крыша тебе позарез нужна. А улизнешь — пожалеешь…
— Да что ты, что ты? — юлил Верещагин. — Я так тебе благодарен, слов нет.
— А слов и не надо. Нужны дела. Я посажу тебя на московский рейс. Здесь, разумеется, ты воспользуешься своим настоящим паспортом, пока ты ещё в законе. Да с тебя его никто и не потребует, это я так, на всякий случай, чтобы ты не перепутал сдуру. А то тебя заметут прямо в нашем аэропорту, господин Шмулевич. А в Москве купишь себе билет уже на это имя туда… В Германию, в Швейцарию, сам решишь, куда тебе удобнее. В твоем паспорте имеется шенгенская виза.
… Долго ждать рейса не пришлось. Уже через полтора часа лайнер ИЛ-62 взмыл в воздух, унося на своем борту Эдуарда Григорьевича Верещагина или Льва Абрамовича Шмулевича.
Через четыре часа самолет приземлился в Домодедове. Верещагин не имел при себе ни одного российского рубля и пошел в обменный пункт менять валюту. Он протянул миловидной девушке в окошке пять стодолларовых бумажек вместе с паспортом на имя Шмулевича и ждал, когда она отсчитает ему российские рубли.
Но она не спешила делать этого. Она подозрительно изучала купюры, гораздо дольше, чем это обычно бывает. Наконец, она строго поглядела на Верещагина, от которого ещё исходил вчерашний перегар.
— Извините, но ваши купюры фальшивые, — заявила она.
— Как это фальшивые? — оторопел Верещагин. — Какое вы имеете право? Я… да вы знаете, кто я такой?
— Знаю, — кивнула головой девушка. — Вы Лев Абрамович Шмулевич. Но это не дает вам никакого права получать настоящие российские рубли на фальшивые доллары. Я сейчас милицию вызову!
На плечо мэра опустилась тяжеленная ручища. Он обернулся. Увидел перед собой двух мордоворотов с обезьяньими лицами. Однако, один из них протянул Верещагину удостоверение московской милиции.
— Прошу вас гражданин, — вежливо произнес он. — Мы должны выяснить, откуда у вас фальшивые доллары. Не беспокойтесь, вас никто ни в чем не обвиняет. Просто огромная партия фальшивых долларов попала недавно в Москву, и мы ведем следствие. Пройдемте, пожалуйста, с нами.
Паспорт на имя Льва Абрамовича Шмулевича вместе с пятью банкнотами уже находился в громадной ручище милиционера. А паспорт на имя Эдуарда Григорьевича Верещагина покоился во внутреннем кармане пиджака беглого мэра. Что было делать в такой сомнительной ситуации, он не знал. Положение представлялось ему безвыходным.
— Прошу с нами, не задерживайте, господин Шмулевич, — пробасил милиционер.
Оторопевшего Верещагина повели почему-то не в комнату милиции, а к выходу.
— Куда вы меня ведете? — недоумевал Верещагин, пытаясь вырваться из цепких лап стража порядка.
— Вы не беспокойтесь, гражданин, проедемте с нами в соседнее здание. Там разместилась наша следственная группа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Понимаешь, понимаешь, — бубнил мэр. — Но мне не на что ехать. У меня украли все деньги… Абсолютно все…
— Как это украли деньги? — недоумевал Иляс.
— Не знаю, как. Увели из сейфа. Кейс увели из сейфа. А Вера прихватила всю домашнюю наличность, около двадцати тысяч долларов. У меня нет в кармане ни копейки, даже наш рублевый счет в сберкассе был оформлен на её имя…
— Кто был у тебя дома за эти дни? Говори честно.
— Проститутки, сначала одни, потом другие. Я их найду, их можно найти…, — лепетал Верещагин. — Помоги мне, мы прижмем их, дай мне только денег улететь отсюда в Европу… Ты их найдешь. Их можно найти…
— Можно, — согласился Иляс. — Но не нужно. Времени уже нет. Сейчас я за тобой пришлю машину. Спасу тебя по старой дружбе в последний раз, хоть ты этого и не достоин, гребаный развратник… Кому что, а ты и на смертном одре, наверное, к себе потребуешь шлюх, никак не натрахаешься…
Сразу же после звонка Иляса раздался междугородний звонок. Звонил старый знакомый, работающий в Генеральной прокуратуре. Он подтвердил слова Иляса.
— Эдик, имеется санкция Генерального прокурора на твое задержание. Извини, что не предупредил раньше, но я был в командировке и сам только что узнал. Против тебя возбуждено уголовное дело по статье 159-й, пункт третий, мошенничество в особо крупных размерах и 285-й пункт третий, злоупотребление служебными полномочиями, повлекшее за собой тяжкие последствия. Решай сам, как поступать, мое дело предупредить…
— Спасибо, — тяжело вздохнул Верещагин, у которого улетучилась последняя надежда на то, что Иляс блефует. Этот человек никак не мог быть знаком с Илясом. Значит, все правда…
…Через полчаса джип Иляса был у ворот дома Верещагина. Мэр при полном параде уже ждал его. Телохранитель открыл дверцу машины и Верещагин сунул туда голову. На заднем сидении, спрятанный от любопытных взоров за тонированными стеклами, сидел сам Иляс с застывшей на лице презрительной ухмылкой.
— Прощайся с дворцом навсегда, — усмехнулся Иляс, хлопая дрожащего мэра по хлипкому плечу. — Едешь в никуда, Эдуард Григорьевич…
— Помоги мне, помоги, а тех блядей ты найдешь, я тебе скажу, где их найти, ты только сейчас мне помоги… Ты заберешь у них все деньги и возьмешь себе, — бубнил Верещагин, дрожа мелкой дрожью.
«Вот дурила-то», — подумал Иляс. — «Деньги и так у меня, за вычетом пары тысяч баксов, которые получили за работу эти шлюхи. Экой ты, оказывается, недоумок. Не привык плыть против течения, как мы…»
— Разумеется, фальшивыми документами ты не обзавелся? — ехидно глядя на него, спросил Иляс.
— Не успел, — признался мэр.
— Конечно, у тебя были куда более важные дела — реабилитация плоти, например. А вот я побеспокоился о тебе и сделал тебе документы. Тебе только молиться на меня, — сказал Иляс и протянул ему два паспорта, российский и заграничный, на имя Шмулевича Льва Абрамовича.
— Почему на имя еврея? — обиделся Верещагин.
— Он ещё и недоволен. Да тебе хоть на китайца или малайца выпиши документы, ты и этому должен быть рад. К тому же ты похож на еврея, — безапелляционно заявил Иляс.
Возражать Верещагин не стал. Он сунул в карман документы с его фотографиями.
— А… ну… это-то? — мямлил он.
— А, капуста… Вот, держи, здесь полторы штуки баксов, долетишь себе до своего Цюриха, передашь привет вечно живому Владимиру Ильичу. А там сам черт тебе не брат. Но учти, мы с тобой не прощаемся, ты дорого заплатишь нам за наши услуги. И не вздумай распоряжаться теми деньгами, как своими личными. Трать, разумеется, осядь где-нибудь, купи себе скромную виллу, не такую, как это… — Он небрежно махнул рукой в сторону мэрских угодий. — Займись чем-нибудь полезным, ты же классный инженер, в конце концов, языки знаешь. А потом сообщи нам, без нас ты все равно не проживешь, крыша тебе позарез нужна. А улизнешь — пожалеешь…
— Да что ты, что ты? — юлил Верещагин. — Я так тебе благодарен, слов нет.
— А слов и не надо. Нужны дела. Я посажу тебя на московский рейс. Здесь, разумеется, ты воспользуешься своим настоящим паспортом, пока ты ещё в законе. Да с тебя его никто и не потребует, это я так, на всякий случай, чтобы ты не перепутал сдуру. А то тебя заметут прямо в нашем аэропорту, господин Шмулевич. А в Москве купишь себе билет уже на это имя туда… В Германию, в Швейцарию, сам решишь, куда тебе удобнее. В твоем паспорте имеется шенгенская виза.
… Долго ждать рейса не пришлось. Уже через полтора часа лайнер ИЛ-62 взмыл в воздух, унося на своем борту Эдуарда Григорьевича Верещагина или Льва Абрамовича Шмулевича.
Через четыре часа самолет приземлился в Домодедове. Верещагин не имел при себе ни одного российского рубля и пошел в обменный пункт менять валюту. Он протянул миловидной девушке в окошке пять стодолларовых бумажек вместе с паспортом на имя Шмулевича и ждал, когда она отсчитает ему российские рубли.
Но она не спешила делать этого. Она подозрительно изучала купюры, гораздо дольше, чем это обычно бывает. Наконец, она строго поглядела на Верещагина, от которого ещё исходил вчерашний перегар.
— Извините, но ваши купюры фальшивые, — заявила она.
— Как это фальшивые? — оторопел Верещагин. — Какое вы имеете право? Я… да вы знаете, кто я такой?
— Знаю, — кивнула головой девушка. — Вы Лев Абрамович Шмулевич. Но это не дает вам никакого права получать настоящие российские рубли на фальшивые доллары. Я сейчас милицию вызову!
На плечо мэра опустилась тяжеленная ручища. Он обернулся. Увидел перед собой двух мордоворотов с обезьяньими лицами. Однако, один из них протянул Верещагину удостоверение московской милиции.
— Прошу вас гражданин, — вежливо произнес он. — Мы должны выяснить, откуда у вас фальшивые доллары. Не беспокойтесь, вас никто ни в чем не обвиняет. Просто огромная партия фальшивых долларов попала недавно в Москву, и мы ведем следствие. Пройдемте, пожалуйста, с нами.
Паспорт на имя Льва Абрамовича Шмулевича вместе с пятью банкнотами уже находился в громадной ручище милиционера. А паспорт на имя Эдуарда Григорьевича Верещагина покоился во внутреннем кармане пиджака беглого мэра. Что было делать в такой сомнительной ситуации, он не знал. Положение представлялось ему безвыходным.
— Прошу с нами, не задерживайте, господин Шмулевич, — пробасил милиционер.
Оторопевшего Верещагина повели почему-то не в комнату милиции, а к выходу.
— Куда вы меня ведете? — недоумевал Верещагин, пытаясь вырваться из цепких лап стража порядка.
— Вы не беспокойтесь, гражданин, проедемте с нами в соседнее здание. Там разместилась наша следственная группа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65