Ну а что у вас здесь новенького?
— Да так, ничего особенного, — вяло ответил Клементьев, отхлебывая пива. — Никаких особенных дел не было.
Николаев знал, что где-то с неделю назад Клементьев принимал участие в обезвреживании ещё одной банды, которое сопровождалось оголтелой перестрелкой, в результате которой Клементьев убил наповал главаря банды. Остальные были задержаны.
— Я слышал, — усмехнулся Николаев, — про вашу крымскую тишину.
— Да ну их, — махнул рукой Клементьев. — Втянули нас, в эту бойню. Веришь, Павел, его пуля по волосам прошлась, причесала одним словом. Видишь, какие патлы отрастил. И я в ответ… Но причесать его не удалось, бритый он наголо… А, ладно, скучно это, давай ещё по пиву… А вон там на мангале, мы с тобой шашлычки пожарим.
Выпили по рюмочке водки и пошли к мангалу жарить шашлыки. Потихоньку начало темнеть.
— Одно, разве что, дело может тебя заинтересовать, — равнодушным тоном произнес Клементьев. — В Феодосии девушка пропала. Где-то в начале марта. Она поехала в Ялту к жениху своему в гости. Так вот, из Феодосии-то она выехала, а к жениху так до сих пор и не добралась. Все ищем.
— А что за девушка?
— Да обычная девушка. Ей двадцать два года, зовут Галей, рост где-то метр шестьдесят пять, волосы русые. Работала в морском порту, в конторе секретаршей. А жених её в Ялте живет, он ночным охранником работает. Девушка сирота, детдомовская она, жила одна, комната у неё в Феодосии. Выехала четвертого марта на междугороднем автобусе. Он её не встречал, она должна была к нему прямо домой приехать. Не галантный человек этот охранник. Все ждал, ждал, но она так и не приехала… Интересно, Павел Николаевич?
Николаев сунул себе в рот сигарету другим концом и поджег зажигалкой фильтр. Повалил вонючий дым.
— Ты что, Павел Николаевич, ты ж с другого конца сигарету зажигаешь. Брось… Ну что, интересно тебе.
Почему-то Николаеву вдруг припомнились похороны Лены Воропаевой и тот странный взгляд её отца, та таившаяся где-то в глубине души ледяная страшная усмешка, которой он одарил неожиданно обернувшегося Николаева.
— А если интересно, то у меня и фотка этой девушки имеется. Сейчас принесу, в розыске она уже пятый месяц…
Клементьев зашел в дом и вынес Николаеву маленькую фотографию. Николаев взял фотографию и вздрогнул — сходство с Леной Воропаевой было разительное. Абрис, во всяком случае, совершенно тот же.
— А кто подал в розыск?
— На работе. Она взяла за свой счет две недели на обустройство, так сказать, личных дел. А не возвращается и не возвращается. В принципе, дела-то до неё могло никому не быть, но девушка она добрая, общительная, подруги и забеспокоились, съездили в Ялту и нашли этого жениха. А когда он сказал, что она к нему и не приезжала, всполошились и заявили в милицию.
— Поговорить бы с ним, Григорий. Можно было бы… Только будет ли он на твои вопросы отвечать, кто ты есть ему такой? Мне-то толком ничего не отвечает, хотя я местный уголовный розыск и моя прямая обязанность искать пропавших людей. А с этим тюфяком дурковатым прежде, чем разговаривать надо каши хорошенько наесться. Где сядешь, там и слезешь. Ладно, устроим вашу беседу…
— А твои-то какие соображения по этому поводу?
— А ты, что, не понял? Мне и тогда в голову кое-что приходило, но я без оснований кого-то подозревать не могу, тем более…, — вздохнул он. — Помнишь опознание? — Клементьев помрачнел и поежился. — Мудреные люди, Павел Николаевич, на свете есть, однако, ох, мудреные…
Вечер был безнадежно испорчен. Даже изумительные на вкус шашлыки не лезли в горло. Перед сном Николаев включил телевизор, шли ночные новости. Одно сообщение привлекло его внимание:
«В Южносибирске жители города готовятся к выборам мэра. Кандидатами на эту должность являются бывший секретарь райкома КПСС Рахимбаев, генерал-лейтенант Орлов и директор Новосибирского завода Верещагин. Судя по опросам населения большие шансы занять эту должность имеет Рахимбаев, человек более известный населению города, долгое время занимавший высокие посты, но и два других кандидата не теряют надежд на успех в выборах.»
Николаев захотел поделиться этой информацией с Клементьевым, вышел на веранду, где постелил себе хозяин, но услышал его могучий храп и вышел на улицу курить. Пока он курил, Тамара, беседовавшая с хозяйкой, тоже легла в постель и заснула. Поделиться было не с кем…
Утром, когда они проснулись, Клементьева уже два часа, как не было дома. Гости позавтракали, поблагодарили хозяйку за гостеприимство и поехали к себе в Алушту.
В выходной день Клементьев приехал к нему и повез его в Ялту поговорить с женихом пропавшей девушки. Информацию о том, что отец Лены баллотируется в мэры небольшого сибирского городка, воспринял внешне спокойно.
— Пускай себе баллотируется, дело доброе. Денег много, однако, надо для предвыборной кампании…А где их взять? Разве что на дне морском, — добавил он, и Николаев вздрогнул от этих слов.
А вот разговора с женихом не получилось. Он оказался настолько пьян в этот день, что беседовать с ним было совершенно невозможно.
— Галка-то? — спросил коротко стриженый лупоглазый парень лет двадцати восьми. — Галка девка хорошая. Она мудрая, понимаешь, братан, мудрая…
Он сидел за бутылкой водки в маленькой неуютной комнате с каким-то крохотным небритым человечком.
— Ща таких девок днем с огнем не сыщешь. Ща одни шалавы кругом, а, братан? Ты извини, что я так, я знаю, откуда вы…
— Вы собирались жениться на ней? — спросил Николаев.
— Обязательно. И женился бы точно… Левка сказал, слово — закон… Но… — Он надул губы и развел руками, — никак не возможно при полном наличии отсутствия. Попросту — нет её, понимаешь? Как я могу жениться, раз её нет?
— А родня у неё какая-нибудь есть?
— Обязательно. Какая-нибудь, наверняка, есть, — отвечал Левка. — Только мне об этом ничего не известно. А как мы с ней сошлись? Именно на этой почве… Сироты мы оба с Галкой. У меня хоть брательник есть в Иршанске, тетка в Мелитополе, а Галка совсем одна. У неё родители погибли давно… А без родителей хреново…
И он затянул какую-то жалобную песню. А Николаев с Клементьевым откланялись, не солоно хлебавши… Другие попытки поговорить с Левкой также кончились ничем, трезвым он быть не привык…
А отпуск пролетел быстро, пришла пора возвращаться в Москву.
А в конце августа Николаев узнал, что мэром небольшого промышленного городка Южносибирска стал бывший директор завода Эдуард Григорьевич Верещагин. Он с большим перевесом опередил двух своих конкурентов. По «Новостям» передали интервью с возмущенным коммунистом Рахимбаевым, который говорил о нарушениях в предвыборной кампании, о фальсификации бюллетеней и тому подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Да так, ничего особенного, — вяло ответил Клементьев, отхлебывая пива. — Никаких особенных дел не было.
Николаев знал, что где-то с неделю назад Клементьев принимал участие в обезвреживании ещё одной банды, которое сопровождалось оголтелой перестрелкой, в результате которой Клементьев убил наповал главаря банды. Остальные были задержаны.
— Я слышал, — усмехнулся Николаев, — про вашу крымскую тишину.
— Да ну их, — махнул рукой Клементьев. — Втянули нас, в эту бойню. Веришь, Павел, его пуля по волосам прошлась, причесала одним словом. Видишь, какие патлы отрастил. И я в ответ… Но причесать его не удалось, бритый он наголо… А, ладно, скучно это, давай ещё по пиву… А вон там на мангале, мы с тобой шашлычки пожарим.
Выпили по рюмочке водки и пошли к мангалу жарить шашлыки. Потихоньку начало темнеть.
— Одно, разве что, дело может тебя заинтересовать, — равнодушным тоном произнес Клементьев. — В Феодосии девушка пропала. Где-то в начале марта. Она поехала в Ялту к жениху своему в гости. Так вот, из Феодосии-то она выехала, а к жениху так до сих пор и не добралась. Все ищем.
— А что за девушка?
— Да обычная девушка. Ей двадцать два года, зовут Галей, рост где-то метр шестьдесят пять, волосы русые. Работала в морском порту, в конторе секретаршей. А жених её в Ялте живет, он ночным охранником работает. Девушка сирота, детдомовская она, жила одна, комната у неё в Феодосии. Выехала четвертого марта на междугороднем автобусе. Он её не встречал, она должна была к нему прямо домой приехать. Не галантный человек этот охранник. Все ждал, ждал, но она так и не приехала… Интересно, Павел Николаевич?
Николаев сунул себе в рот сигарету другим концом и поджег зажигалкой фильтр. Повалил вонючий дым.
— Ты что, Павел Николаевич, ты ж с другого конца сигарету зажигаешь. Брось… Ну что, интересно тебе.
Почему-то Николаеву вдруг припомнились похороны Лены Воропаевой и тот странный взгляд её отца, та таившаяся где-то в глубине души ледяная страшная усмешка, которой он одарил неожиданно обернувшегося Николаева.
— А если интересно, то у меня и фотка этой девушки имеется. Сейчас принесу, в розыске она уже пятый месяц…
Клементьев зашел в дом и вынес Николаеву маленькую фотографию. Николаев взял фотографию и вздрогнул — сходство с Леной Воропаевой было разительное. Абрис, во всяком случае, совершенно тот же.
— А кто подал в розыск?
— На работе. Она взяла за свой счет две недели на обустройство, так сказать, личных дел. А не возвращается и не возвращается. В принципе, дела-то до неё могло никому не быть, но девушка она добрая, общительная, подруги и забеспокоились, съездили в Ялту и нашли этого жениха. А когда он сказал, что она к нему и не приезжала, всполошились и заявили в милицию.
— Поговорить бы с ним, Григорий. Можно было бы… Только будет ли он на твои вопросы отвечать, кто ты есть ему такой? Мне-то толком ничего не отвечает, хотя я местный уголовный розыск и моя прямая обязанность искать пропавших людей. А с этим тюфяком дурковатым прежде, чем разговаривать надо каши хорошенько наесться. Где сядешь, там и слезешь. Ладно, устроим вашу беседу…
— А твои-то какие соображения по этому поводу?
— А ты, что, не понял? Мне и тогда в голову кое-что приходило, но я без оснований кого-то подозревать не могу, тем более…, — вздохнул он. — Помнишь опознание? — Клементьев помрачнел и поежился. — Мудреные люди, Павел Николаевич, на свете есть, однако, ох, мудреные…
Вечер был безнадежно испорчен. Даже изумительные на вкус шашлыки не лезли в горло. Перед сном Николаев включил телевизор, шли ночные новости. Одно сообщение привлекло его внимание:
«В Южносибирске жители города готовятся к выборам мэра. Кандидатами на эту должность являются бывший секретарь райкома КПСС Рахимбаев, генерал-лейтенант Орлов и директор Новосибирского завода Верещагин. Судя по опросам населения большие шансы занять эту должность имеет Рахимбаев, человек более известный населению города, долгое время занимавший высокие посты, но и два других кандидата не теряют надежд на успех в выборах.»
Николаев захотел поделиться этой информацией с Клементьевым, вышел на веранду, где постелил себе хозяин, но услышал его могучий храп и вышел на улицу курить. Пока он курил, Тамара, беседовавшая с хозяйкой, тоже легла в постель и заснула. Поделиться было не с кем…
Утром, когда они проснулись, Клементьева уже два часа, как не было дома. Гости позавтракали, поблагодарили хозяйку за гостеприимство и поехали к себе в Алушту.
В выходной день Клементьев приехал к нему и повез его в Ялту поговорить с женихом пропавшей девушки. Информацию о том, что отец Лены баллотируется в мэры небольшого сибирского городка, воспринял внешне спокойно.
— Пускай себе баллотируется, дело доброе. Денег много, однако, надо для предвыборной кампании…А где их взять? Разве что на дне морском, — добавил он, и Николаев вздрогнул от этих слов.
А вот разговора с женихом не получилось. Он оказался настолько пьян в этот день, что беседовать с ним было совершенно невозможно.
— Галка-то? — спросил коротко стриженый лупоглазый парень лет двадцати восьми. — Галка девка хорошая. Она мудрая, понимаешь, братан, мудрая…
Он сидел за бутылкой водки в маленькой неуютной комнате с каким-то крохотным небритым человечком.
— Ща таких девок днем с огнем не сыщешь. Ща одни шалавы кругом, а, братан? Ты извини, что я так, я знаю, откуда вы…
— Вы собирались жениться на ней? — спросил Николаев.
— Обязательно. И женился бы точно… Левка сказал, слово — закон… Но… — Он надул губы и развел руками, — никак не возможно при полном наличии отсутствия. Попросту — нет её, понимаешь? Как я могу жениться, раз её нет?
— А родня у неё какая-нибудь есть?
— Обязательно. Какая-нибудь, наверняка, есть, — отвечал Левка. — Только мне об этом ничего не известно. А как мы с ней сошлись? Именно на этой почве… Сироты мы оба с Галкой. У меня хоть брательник есть в Иршанске, тетка в Мелитополе, а Галка совсем одна. У неё родители погибли давно… А без родителей хреново…
И он затянул какую-то жалобную песню. А Николаев с Клементьевым откланялись, не солоно хлебавши… Другие попытки поговорить с Левкой также кончились ничем, трезвым он быть не привык…
А отпуск пролетел быстро, пришла пора возвращаться в Москву.
А в конце августа Николаев узнал, что мэром небольшого промышленного городка Южносибирска стал бывший директор завода Эдуард Григорьевич Верещагин. Он с большим перевесом опередил двух своих конкурентов. По «Новостям» передали интервью с возмущенным коммунистом Рахимбаевым, который говорил о нарушениях в предвыборной кампании, о фальсификации бюллетеней и тому подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65