А, вот, кстати, и мой транспорт! — улыбнулся Кирилл, услышав шум двигателя. К ним подъехал светлый «Жигуленок». Из него вышел невысокий плюгавого вида мужчина.
— Здравствуйте, Кирилл Владиславович, — приветствовал он его.
— Здравствуйте, Палый. Пора ехать.
— Пора, пора. Дело только за одним…
— Это за чем еще? — сделал шаг назад Кирилл. Отчего-то ему не понравилось выражение лица Палого. Не понравилось и то, что Палый метнул быстрый взгляд на его собеседника. И понял, что эти люди знакомы. А вот этого никак не должно было быть. Это очень неприятно и опасно.
Кирилл сунул руку в карман, где лежал «Вальтер» и резким движением выхватил его.
— Берегись! — крикнул Палый, не ожидая от Кирилла такой прыти. Но Кирилл выстрелил первым, и ночной собеседник упал, пораженный выстрелом в плечо. И только тут Палый успел отпрыгнуть, вытащить ПМ с глушителем и выстрелить Кириллу в сердце.
— Какой борзый, — прошептал Палый. — Вот тебе и маменькин сыночек…
— Ты зачем мне подмигнул, придурок? — стонал раненый. — Предупреждали же, хитрый он жутко, каждый взгляд сечет. И он понял, что мы с тобой знакомы…
— Ладно, надо ехать, его выстрел могли слышать… Где шкатулка?
— Вот она…
— Клади вот здесь, рядом с ним. Машину вести сможешь?
— Перевяжи чем-нибудь…
Палый перевязал раненого, вытащил из кармана Кирилла пачку долларов, поднял с земли маленький «Вальтер» и сунул к себе в карман. А свой ПМ вложил в руку Кирилла. Сели по машинам и поехали.
Темный «Жигуленок» явно отставал от машины Палого. «Плохо ему», — подумал Палый. — «Но совершенно необходимо отогнать тачку на почтительное расстояние…»
Темный «Жигуленок» стал сигналить фарами. Палый остановил машину. Тот тоже.
— Что, плохо, братан? — беспокоился Палый.
— Плохо! Очень плохо! Мы же портфель на месте оставили. С его паспортом и камуфляжем…
— Твою мать… Но возвращаться нельзя. Никак нельзя. Да и ты, братан, мне что-то не нравишься, видать, он тебя здорово зацепил… Не сможешь ты вести машину, грабанешься в пропасть. Садись ко мне.
Раненый сел в машину Палого, и они поехали.
Ему становилось все хуже и хуже, он стонал и что-то бормотал.
— Шугнись, братан, — пытался правой рукой растормошить его Палый. — Потерпи малость… Впрочем, — прошептал он. — Как знаешь…
Палый повернул направо и поехал по узенькой дороге по направлению к морю.
— Братан, братан! — услышал раненый голос Палого.
— А? Что? Где мы? — встрепенулся он, и понял, что лежит на земле.
— В раю, — гадко усмехнулся Палый. — Ты ведь в будущей жизни на рай рассчитывал, когда девушке глаз выбивал и лицо её в кусок мяса превращал, не так ли?
— Ты что гонишь, сволочь? — перепугался раненый. — Обалдел, что ли?
— Нет, братан, я в форме, — возразил Палый, вытаскивая из кармана «Вальтер» Кирилла.
— Мстить собираешься? Она что, твоя знакомая? Но я же не сам, я по приказу… Как и ты…
— Именно, как и я… По приказу, по заданию. Какая месть, дураха? О чем ты говоришь? Ты что, полагал, тебя в живых оставят после такого? Меня-то на что держат, за что деньги платят? Именно за таких, как ты… Кому ты нужен, ухлопал людей, теперь твоя очередь…
— А завтра твоя, — прошипел раненый, сжимая кулаки.
— А завтра моя, — спокойно согласился Палый. — Но завтра… А сегодня умри ты… А завтра будет видно… Прости, братан… А честно скажи, когда над ребятами издевался, кайф, небось, получал, я-то хоть пушкой орудую, а ты клешнями своими… Получал, получал, знаю… А я теперь получаю, на тебя, дурака лупоглазого, глядя… Как звать-то тебя? Хоть знать, кого ухлопал…
— Иваном звать, — обреченно проговорил раненый. — Могу адрес дать моей матери. Сообщишь при случае, что, погиб, мол… Чтобы не ждала…
— Не надо, — покачал головой Палый. — Вот этого не надо, на жалость меня не бери… Не гневи Бога… О матери вспомнил, которая тебя, паскуду, на свет произвела… А Иван-то ты только по имени, а так ты не Иван вовсе, ты просто Ванек из деревни Огонек… Подохни, братан, как собака…
Палый выстрелил Ивану в голову, потом оттащил его тело к обрыву и столкнул в море. Туда же швырнул и кирилловский «Вальтер».
«Иван, говорит…», — проворчал Палый. — «Тоже мне, Иван нашелся… Да, а вот за портфельчик мне арбуза вставят, это точно… И какой же хитрожопый оказался этот Кирюша… Странно еще, что он меня раньше не раскусил, не понял, на кого я работаю. Повезло, однако…»
Палый подышал немного морским воздухом, а потом сел за руль и отправился в Симферополь. Там его ждали…
В районе Алушты осовевший от бессонной ночи Палый едва не столкнулся с мчавшейся навстречу белой «Волгой». Только в последнюю минуту он успел увести машину вправо, а потом резко повернул влево, чтобы не угодить в кювет.
— Слава Богу…, — облегченно вздохнул Палый. — Теперь-то обидно было бы…
… — Слава Богу… — облегченно вздохнул Клементьев. — Теперь-то обидно было бы, когда мы такое узнали…
— Да, на ваших горных дорожках надо держать ухо востро, — сказал Николаев, сразу очнувшись от полудремы. — А то никто не узнает, где могилка моя…
— Ну, допустим, где могилки наши, знать будут, а вот то, что никто не узнает о том, что ты мне рассказываешь, это никуда не годится. Так что я отвечаю за твою драгоценную жизнь перед народом. Дай сигарету, — попросил он, притормаживая у обочины. — Покурю. Что-то я прибалдел от бессонной ночи, от этого дурака-чайника, прикимарившего за рулем, а особенно от твоего чудесного рассказа про сокровища. Как будто детективный роман читаешь…
Николаев протянул ему пачку «Кэмела», где сиротливо ютилась последняя сигарета.
— Ой, ой, ой, — покачал головой Клементьев. — Последнюю даже менты не берут.
— Бери, бери, хоть ты и мент. Тебе машину вести, а я уже накурился до чертиков.
— Когда последняя, особенный кайф, — смачно затянулся сигаретным дымом Клементьев. — Продолжай, Павел Николаевич.
— Ну что, обнаружили они, значит, тайник Остермана. Настоящий тайник, не тот, который для отвода глаз… Он ли, жена ли, вместе ли… Но тут непонятно каким образом в дело вмешался Полещук. Скорее всего, Лена ему рассказала. И он стал шантажировать Кирилла…
— А Кирилл для виду согласился, но делиться своими фамильными драгоценностями с каким-то Полещуком, тем паче — любовником своей жены, у которой от него дочь, не собирался. И решил убить двух зайцев — получить все деньги и жестоко отомстить тем, кто глумился над ним… Давай дальше…
— Значит, Полещук недооценил Кирилла и переоценил Лену, с которой Кирилл, безусловно, был в сговоре. Они вдвоем обвели Полещука вокруг пальца. Полещук договорился с Максимовым, чтобы он организовал это псевдопохищение. Но взрыв машины организовал уже Кирилл. Наверняка, он сообщил вдове академика из соседнего подъезда номер и марку машины, на которой увезли Лену и Вику и подговорил её позвонить в милицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Здравствуйте, Кирилл Владиславович, — приветствовал он его.
— Здравствуйте, Палый. Пора ехать.
— Пора, пора. Дело только за одним…
— Это за чем еще? — сделал шаг назад Кирилл. Отчего-то ему не понравилось выражение лица Палого. Не понравилось и то, что Палый метнул быстрый взгляд на его собеседника. И понял, что эти люди знакомы. А вот этого никак не должно было быть. Это очень неприятно и опасно.
Кирилл сунул руку в карман, где лежал «Вальтер» и резким движением выхватил его.
— Берегись! — крикнул Палый, не ожидая от Кирилла такой прыти. Но Кирилл выстрелил первым, и ночной собеседник упал, пораженный выстрелом в плечо. И только тут Палый успел отпрыгнуть, вытащить ПМ с глушителем и выстрелить Кириллу в сердце.
— Какой борзый, — прошептал Палый. — Вот тебе и маменькин сыночек…
— Ты зачем мне подмигнул, придурок? — стонал раненый. — Предупреждали же, хитрый он жутко, каждый взгляд сечет. И он понял, что мы с тобой знакомы…
— Ладно, надо ехать, его выстрел могли слышать… Где шкатулка?
— Вот она…
— Клади вот здесь, рядом с ним. Машину вести сможешь?
— Перевяжи чем-нибудь…
Палый перевязал раненого, вытащил из кармана Кирилла пачку долларов, поднял с земли маленький «Вальтер» и сунул к себе в карман. А свой ПМ вложил в руку Кирилла. Сели по машинам и поехали.
Темный «Жигуленок» явно отставал от машины Палого. «Плохо ему», — подумал Палый. — «Но совершенно необходимо отогнать тачку на почтительное расстояние…»
Темный «Жигуленок» стал сигналить фарами. Палый остановил машину. Тот тоже.
— Что, плохо, братан? — беспокоился Палый.
— Плохо! Очень плохо! Мы же портфель на месте оставили. С его паспортом и камуфляжем…
— Твою мать… Но возвращаться нельзя. Никак нельзя. Да и ты, братан, мне что-то не нравишься, видать, он тебя здорово зацепил… Не сможешь ты вести машину, грабанешься в пропасть. Садись ко мне.
Раненый сел в машину Палого, и они поехали.
Ему становилось все хуже и хуже, он стонал и что-то бормотал.
— Шугнись, братан, — пытался правой рукой растормошить его Палый. — Потерпи малость… Впрочем, — прошептал он. — Как знаешь…
Палый повернул направо и поехал по узенькой дороге по направлению к морю.
— Братан, братан! — услышал раненый голос Палого.
— А? Что? Где мы? — встрепенулся он, и понял, что лежит на земле.
— В раю, — гадко усмехнулся Палый. — Ты ведь в будущей жизни на рай рассчитывал, когда девушке глаз выбивал и лицо её в кусок мяса превращал, не так ли?
— Ты что гонишь, сволочь? — перепугался раненый. — Обалдел, что ли?
— Нет, братан, я в форме, — возразил Палый, вытаскивая из кармана «Вальтер» Кирилла.
— Мстить собираешься? Она что, твоя знакомая? Но я же не сам, я по приказу… Как и ты…
— Именно, как и я… По приказу, по заданию. Какая месть, дураха? О чем ты говоришь? Ты что, полагал, тебя в живых оставят после такого? Меня-то на что держат, за что деньги платят? Именно за таких, как ты… Кому ты нужен, ухлопал людей, теперь твоя очередь…
— А завтра твоя, — прошипел раненый, сжимая кулаки.
— А завтра моя, — спокойно согласился Палый. — Но завтра… А сегодня умри ты… А завтра будет видно… Прости, братан… А честно скажи, когда над ребятами издевался, кайф, небось, получал, я-то хоть пушкой орудую, а ты клешнями своими… Получал, получал, знаю… А я теперь получаю, на тебя, дурака лупоглазого, глядя… Как звать-то тебя? Хоть знать, кого ухлопал…
— Иваном звать, — обреченно проговорил раненый. — Могу адрес дать моей матери. Сообщишь при случае, что, погиб, мол… Чтобы не ждала…
— Не надо, — покачал головой Палый. — Вот этого не надо, на жалость меня не бери… Не гневи Бога… О матери вспомнил, которая тебя, паскуду, на свет произвела… А Иван-то ты только по имени, а так ты не Иван вовсе, ты просто Ванек из деревни Огонек… Подохни, братан, как собака…
Палый выстрелил Ивану в голову, потом оттащил его тело к обрыву и столкнул в море. Туда же швырнул и кирилловский «Вальтер».
«Иван, говорит…», — проворчал Палый. — «Тоже мне, Иван нашелся… Да, а вот за портфельчик мне арбуза вставят, это точно… И какой же хитрожопый оказался этот Кирюша… Странно еще, что он меня раньше не раскусил, не понял, на кого я работаю. Повезло, однако…»
Палый подышал немного морским воздухом, а потом сел за руль и отправился в Симферополь. Там его ждали…
В районе Алушты осовевший от бессонной ночи Палый едва не столкнулся с мчавшейся навстречу белой «Волгой». Только в последнюю минуту он успел увести машину вправо, а потом резко повернул влево, чтобы не угодить в кювет.
— Слава Богу…, — облегченно вздохнул Палый. — Теперь-то обидно было бы…
… — Слава Богу… — облегченно вздохнул Клементьев. — Теперь-то обидно было бы, когда мы такое узнали…
— Да, на ваших горных дорожках надо держать ухо востро, — сказал Николаев, сразу очнувшись от полудремы. — А то никто не узнает, где могилка моя…
— Ну, допустим, где могилки наши, знать будут, а вот то, что никто не узнает о том, что ты мне рассказываешь, это никуда не годится. Так что я отвечаю за твою драгоценную жизнь перед народом. Дай сигарету, — попросил он, притормаживая у обочины. — Покурю. Что-то я прибалдел от бессонной ночи, от этого дурака-чайника, прикимарившего за рулем, а особенно от твоего чудесного рассказа про сокровища. Как будто детективный роман читаешь…
Николаев протянул ему пачку «Кэмела», где сиротливо ютилась последняя сигарета.
— Ой, ой, ой, — покачал головой Клементьев. — Последнюю даже менты не берут.
— Бери, бери, хоть ты и мент. Тебе машину вести, а я уже накурился до чертиков.
— Когда последняя, особенный кайф, — смачно затянулся сигаретным дымом Клементьев. — Продолжай, Павел Николаевич.
— Ну что, обнаружили они, значит, тайник Остермана. Настоящий тайник, не тот, который для отвода глаз… Он ли, жена ли, вместе ли… Но тут непонятно каким образом в дело вмешался Полещук. Скорее всего, Лена ему рассказала. И он стал шантажировать Кирилла…
— А Кирилл для виду согласился, но делиться своими фамильными драгоценностями с каким-то Полещуком, тем паче — любовником своей жены, у которой от него дочь, не собирался. И решил убить двух зайцев — получить все деньги и жестоко отомстить тем, кто глумился над ним… Давай дальше…
— Значит, Полещук недооценил Кирилла и переоценил Лену, с которой Кирилл, безусловно, был в сговоре. Они вдвоем обвели Полещука вокруг пальца. Полещук договорился с Максимовым, чтобы он организовал это псевдопохищение. Но взрыв машины организовал уже Кирилл. Наверняка, он сообщил вдове академика из соседнего подъезда номер и марку машины, на которой увезли Лену и Вику и подговорил её позвонить в милицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65