капитан Самохин и прапорщик Бугров. Именно в это купе вошли двое офицеров внутренних войск. Высокий брюнет крепкого телосложения в погонах майора и рыжий капитан, внешность которого ничем не отличалась от серого уличного потока.
- Вы капитан Самохин? - спросил майор.
- Так точно, - настороженно ответил офицер.
- Я майор Ухабов.
Он достал бумагу из кармана и передал ее капитану.
- Ознакомьтесь с постановлением о передаче нам этапируемых преступников.
Капитан положил на стол откусанное яблоко, вытер руки и нерешительно взял бумагу.
- С чем это связано?
- При въезде в Московскую область ожидаются некоторые неприятности. Подельники Меченого попытаются освободить арестованного. Возможна перестрелка и жертвы. Мы обязаны предотвратить налет. Среди пассажиров поезда замечены люди из банды Меченого. Ситуация взята под контроль, но рисковать мы не имеем права.
Капитан ознакомился с документами и пожал плечами.
- Впервые сталкиваюсь с такой ситуацией. Может быть, усилить конвой?
- У нас приказ, капитан, его не обсуждают. Вам надлежит оставаться на местах и запереться в купе. У переезда поезд остановится на две минуты, там нас ждет санитарная машина. Крытый военный УАЗ с красным крестом. С начальником поезда все согласовано. Арестованных следует вывести в считанные минуты и погрузить в машину. До Москвы они поедут по шоссе. Так безопаснее.
- Понятно. Я должен взглянуть на ваши удостоверения личности.
Майор с готовностью достал свое удостоверение и предъявил его начальнику конвоя. Тот внимательно изучил документ и вернул его владельцу.
- Вас что-то смущает, капитан?
- Я с самого начала возражал против пассажирского поезда. И вот результат.
- Вы можете связаться с управлением, у машиниста есть связь. - Майор взглянул на часы. - До переезда ехать семь минут.
- Я не успею. Откуда получены сведения о налете?
- В Москве взяли одного рецидивиста. Конкурирующая фирма. Он их заложил. Для проверок времени не осталось. Рисковать мы не имеем права. На следующей станции в поезд сядут оперативники в штатском, в случае чего они будут готовы к отпору и задержанию. С вами вступать в связь они не будут. Они свою работу знают.
Тут голос подал рыжий:
- У нас есть надежда, что заварухи не будет. Люди Меченого, находящиеся здесь, наверняка увидят, как их главаря снимают с поезда. Полагаю, они сумеют подать сигнал сообщникам, и все обойдется без поножовщины.
- Задача понятна.
- Сцепите троих бандитов наручниками, капитан. Один из них хромой, и в одной упряжке они не уйдут. Ну а мы освободим проходы и тамбур. Машинист опытный, остановит наш вагон против шлагбаума. И поживей, стоянка две минуты.
Все так и произошло. Поезд стоял ровно две минуты. Скованные преступники были переведены в машину и уложены на пол. Двое сержантов в красных погонах с автоматами остались в салоне машины. Бугров видел, как УАЗ с красным крестом развернулся и поехал в сторону магистрали.
До Москвы поезд доехал без приключений. Бригаду встречал подполковник и конвой из Матросской тишины. Московский начальник долго разглядывал Бугрова и никак не мог понять, каким образом произошла накладка и почему его не предупредили. Он несколько раз перечитывал постановление, в подлинности которого не сомневался. Все подписи на месте, печать, штамп и бланк подлинные. Обычная несогласованность начальства или халатность канцелярии?
Вечером того же дня военный УАЗик подъехал к дачному поселку неподалеку от Москвы, расположенному в лесном массиве. Машина проехала по размытой дороге вдоль опушки и остановилась у железных ворот. Трехметровый кирпичный забор скрывал от любопытных огромный участок, сад, постройки и посыпанные гравием дорожки. Снег сошел две недели назад, дни стояли холодные. Дачный сезон еще не начался, в воздухе висела тишина, и лишь выкрики ворон нарушали покой вечерних сумерек.
Ворота открылись, и машина проехала к гаражу. Массивный терем мог вместить в себя не менее трех автомобилей. Здесь имелось все, и даже глубокий погреб, прикрытый стальным люком.
Именно этот каземат и предназначался для опасных арестантов. Ни окон, ни вентиляции. От сырости спасали телогрейки. Рядом установили ведро воды, деревянный ковш, и каждый получил по буханке хлеба. Каждый из арестантов имел немалый жизненный опыт, люди закаленные в лагерях и тюрьмах, но то, что с ними произошло, выходило за рамки любых понятий и представлений. На вопросы не отвечали, не били, не допрашивали. Люди в форме принадлежали к касте военных, и в этом сомнений не было. Тем непонятнее выглядело похищение. О побеге и думать не имело смысла, от профессионалов не уйдешь. Им оставалось только ждать и надеяться. И они ждали.
25 апреля. 23 часа 30 минут.
Наниматель
Петр Егорович поднялся на третий этаж и позвонил в двадцать восьмую квартиру. Его здесь не ждали, но он знал о человеке, к которому идет, все, что нужно знать.
Дверь открыл полный человек с коротким ежиком на голове и колючим взглядом. На вид ему было лет сорок или чуть больше. Краснолицый, собранный и немного настороженный.
- Федор Кусков?
- А ты кто?
Петр Егорович предъявил милицейское удостоверение. Кусков бросил на документ беглый взгляд и тут же отпарировал:
- Я в завязке, начальник. Зря время тратишь.
- Много нам не нужно. Пять минут, если впустишь.
- Заходи.
Они прошли по коридору старой коммуналки и очутились в небольшой комнате, обставленной по самым скромным представлениям о холостяцкой жизни. Здесь было чисто прибрано и светло.
- Садись, начальник, и не тяни резину. Мне тебе сказать нечего. Меня уже три года не трогают.
Гость сел на диван, а хозяин остался у двери, уперев плечо в косяк.
- Могут тронуть, Федя. Органы тобой не интересуются, но твой старый дружок от встречи с тобой не откажется.
- Какой дружок?
- Меченый. Помнишь такого?
Кусков вздрогнул. Проглотив слюну, он огляделся по сторонам, будто кто-то еще мог находиться в комнате, и тихо спросил:
- Меченый в Пскове промышляет. Наши дорожки давно уже разошлись. Нам делить нечего.
- Как сказать. Помнишь его побег из колонии? Его накрыли и добавили три года.
Гость достал из кармана пачку фотографий и одну из них бросил на стол.
- Это твой донос на имя начальника колонии, где ты подробно излагаешь план побега своего старого кореша. По твоей милости Меченый три года лишки получил. А сейчас Меченый в Москве. Новое дело замышляет. Брать мы его будем с поличным, и ты нам поможешь.
- Брось, начальник. Я в эти игры не играю. На уголовку работать не буду.
Петр Егорович бросил пачку фотографий на диван.
- Это фотокопии твоих доносов, Кусок. А что будет, если я такую же пачку передам Меченому и записочку с твоим адреском и адресом дочери, которая нянчит годовалого сына на Красной Пресне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134