Во всем духи виноваты. Этот запах мне всю дорогу покоя не давал. И я вспомнил...
- Говори толком, Трофимыч.
- Опять ко мне краля подходит возле почты и говорит: дядя Кеша, передай, мол, записочку нашему общему другу. Ну и червончик, как полагается, а лицо шарфиком прячет. Тут этот дух до меня и дошел. От деревенских так не пахнет. Гляжу вслед: плащ дорогой и походка гордая. А потом вспомнил. Намедни я к Ветровым заезжал. Ящик газетами забит, и никто не забирает, будто вымерли все. Захожу, а дома одна медсестра. А запах от нее такой сладостный, аж голова кружится. Точно такой же, как от той крали, которая мне сейчас записку передала. Один в один.
- А раньше духами не пахло? - спросил Трифонов, забирая письмо.
- Нет, но голос-то я ее узнал. Она и раньше письма посылала. И тот же червонец. Какая уж тут ошибка может быть!
Трифонов развернул листок и прочитал: "Милый Илюшенька! Кажется, наша взяла! Все хорошо, не волнуйся. Теперь запоминай. У Зеленого мыса, на холме, есть старая ротонда, а чуть выше проходит дорога, старая, проселочная, всеми забытая. Увидишь там машину. Белая "девятка". Стой возле нее и жди. Я подойду не сразу. Надо убедиться, что вокруг тебя не летают коршуны. Извини за осторожность, но видишь, как все обернулось. Нам неприятности ни к чему. Жди послезавтра в десять утра. Люблю, целую, твоя Вика.
P. S. С победой тебя, ненаглядный мой малыш!"
- Теперь можно не торопиться, - сказал Сычев. - Вилла Ветровых опустела.
- Куприянов, гони в Сосновый Бор.
Куприянов выскочил из кабинета. Трифонов сел на стул и опустил руки.
- Знал я о фальшивых записках, черт подери, и медлил. И чего мне еще не хватало?
- Как знал? - удивился Сычев.
- Все очень просто. Когда Трофимыч впервые рассказал нам эту историю, я уже чувствовал подделку. Вика алиби себе и художнику выстраивала. Она точно знала, когда произойдет убийство. Ну начнем с того, что деревенская девчонка с танцулек подходит к нему и говорит: "Передай, дядя Кеша, письмецо Илюше Сироткину". Так дело было?
Старик кивнул.
- Откуда деревенская девчонка знает фамилию художника, когда его близкие соседи по псевдониму только знают? А тут такая осведомленность и лицо прячет. Трофимыч приезжает к дому, хочет позвонить в калитку, а она открыта. Ты всегда звонишь, Трофимыч?
- Всегда. Художник к воротам подходит, и мы там разговариваем.
- Вот-вот, а тут все нараспашку. Заходи и любуйся, как они в кровати кувыркаются. На улице холод, а у них окно открыто, и занавески не задернуты. Какой смысл камин топить, если окна открыты. Нет, тут нужен свидетель, который слышал бы и видел.
- Но комнату могла забыть закрыть Вика.
- Если вспомнить предложенную нам игру, то Вика приплыла на лодке. А потом зажигалку в ней потеряла. Калитка оставлена открытой для свидетеля. Ладно, теперь поздно кулаками размахивать. Вот что, Трофимыч, запечатай конверт как положено и вези его адресату. И смотри, чтобы художник ничего не заподозрил.
- Будет сделано. Я уж постараюсь.
- А вы уверены, что он у себя? - спросил майор Дмитриев.
- Конечно, один он никуда не пойдет. Ему поводырь нужен. Ну а мы к Ветровым заглянем. Наверняка что-нибудь найдем.
3
Возле шлагбаума Вика притормозила. Охранник вышел из будки и поздоровался.
- Вы в четырнадцатый коттедж?
- Бог мой, вы все еще не можете меня запомнить? Удивительный народ.
- Извините, хозяйка, но мы лишь скромные стражи вашего покоя. Стараемся не пропускать чужих и оберегаем вас от неприятностей.
- А почему вы не разгуливаете по заповеднику, не заглядываете на участки? Вы, вероятно, и имен наших не знаете?
Охранник улыбнулся и поднял перекладину.
- Правила не нами устанавливались. Владельцы местных угодий не любят афишировать своих имен. Никто не хочет, чтобы подглядывали в замочные скважины. А чужих опасаться не стоит. Волкодавы гуляют вдоль ограды.
- Надеюсь, они на цепи?
- Разумеется. Как трамваи привязаны к своим рельсам.
- Ко мне брат должен приехать.
- Ради Бога. Оставьте заявку и номер его машины.
- Хорошо, успеется.
Машина въехала на территорию заповедника и помчалась по лесной дороге к побережью. Тишина, сосны, уютные коттеджи на солидном расстоянии друг от друга. Никакого кирпича, только срубы из хороших пород деревьев.
Вика проехала по аллее и остановилась возле дома. Поднявшись на крыльцо, она открыла стальную дверь своим ключом и вошла в дом. На стенах висели шкуры животных, рога оленей, чучела волчьих и кабаньих голов. Окна выходили к заливу, где о причал мягко постукивали волны.
У камина на ковре сидел Максим Ветров. Рядом стояла тарелка с печеньем и бутылка с водой. Левую ногу опоясывал стальной браслет с огромной цепью, которая крепилась за скобу, вбитую в кирпичную кладку камина. Он походил на зверя, попавшего в капкан. Заросшие щетиной щеки, напуганный взгляд и синяки под глазами. Этот человек уже не был похож на олигарха с надменным взглядом и снисходительной улыбкой.
- Ты ничего не ешь, дорогой. Говорят, что звери, попадая в клетку, теряют аппетит.
- Ты допускаешь большую ошибку, Вика. Меня наверняка ищут и наверняка найдут раньше, чем ты добьешься своего.
Женщина захохотала.
- Дурачок ты мой! Тебя уже давно нашли и даже похоронили рядом с женой.
Она достала из сумки газеты и бросила их на пол рядом с пленником.
- Почитай на досуге. Некролог мне не очень понравился, ты достоин более громких эпитетов. Ну а журналисты уже назвали имя убийцы. Они ребята шустрые и все всегда знают лучше остальных. Пышные похороны в закрытом гробу, громкие речи банкиров и слезы вкладчиков. Все бросились на поиски Недды Волковой, которая картечью снесла тебе голову. За ее поимку банкиры назначили вознаграждение в пять тысяч долларов. Я думала, они тебя оценивают дороже.
- Недда не смогла бы этого сделать.
- Я не хочу обсуждать твою смерть. Есть темы поинтересней. Правда, твоя гибель все еще остается актуальной темой, но мы ее затронем в самом крайнем случае. Стоит лишить тебя воды и сухарей, ты сдохнешь. У тебя не хватит воли перекусить себе ногу.
Вика уселась за стол, достала из сумки бутылку вина и разложила на столе разные деликатесы. Выпив бокал красной жидкости, она принялась за трапезу.
- Я хочу знать, чего ты хочешь от меня? - хрипло спросил Ветров.
- Золото, милый, только золото, но не колчаковское, а в слитках, похищенных из хранилищ Центробанка четверть века назад. Я потратила на тебя год жизни, чтобы прожить остальную ее часть так, как я этого заслуживаю. Я устала от нищеты, унижений, грязи и бессмысленного копеечного риска. С меня хватит! Ты завладел таким количеством золота, что за сто лет его не растратишь. Да и некуда тебе его тратить. Ты и так все имел. Я согласна на половину доли взамен на твою жизнь.
- У меня нет никакого золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134