Она читала в постели. Чего зря беспокоить.
- Она вас ни о чем не просила?
- Даже от книжки глаз не отвела. Вид у нее был спокойный, признаков нервозности я не заметила.
- Вы ушли. Где в это время находилась медсестра, садовник и его сын?
- Ну сынок целыми днями где-то шастает. Он здесь торчит, только когда Алиса приезжает. Дочка хозяйская. Вот он к ней и липнет. Я ей звонила, она скоро приедет. Ну а Вика по четвергам выходная. У нее роман.
- С кем?
- Вы ей этот вопрос задайте. А садовник с обеда лыка не вяжет. Нажрался и спит. И потом, Настя не позволяла ему заходить в дом и сыну тоже. У них старая вражда.
- Дом оставался открытым?
- Нет, конечно. Я заперла входную дверь и ворота. Когда вернулась, все нараспашку.
- У кого есть ключи?
- У всех, кроме Насти. Они ей ни к чему. Она сама запиралась и пряталась, а запасные есть на кухне, но никто об этом не знает.
- Как же, по-вашему, она вышла из дома, спустилась с лестницы, открыла дверь, дошла до берега и проплыла два десятка метров?
- Ума не приложу.
- Однако побежали к берегу. А как собака реагировала на домашних?
- Рычала, но никого не трогала. Настю она слушалась.
- Кто же ее мог отравить?
- Не знаю. Настя как-то сказала: "Дик, ты моей смерти не перенесешь, умирать будем вместе!" Настя часто болтала глупости, мы и внимания не обращали. Крыша у нее поехала.
- А как к медсестре относилась?
- Вику доктор Кмитт привел, а Настя ему доверяла. Плохую не предложит. Ну а потом хозяйка заподозрила ее в связи с мужем.
- Сплетни?
- Я вижу взгляды. Какие у Максима делаются масляные глазки, когда он на нее смотрит. Мартовский кот. Ну а у Вики роман на стороне. Гордая баба.
- Хорошо, Недда Петровна, вы свободны. Подпишите протокол и попросите зайти медсестру.
Когда экономка покинула комнату, Наташа тут же отреагировала.
- Она все врет. Путается на каждом шагу.
Куприянов сделал более глубокие выводы:
- Зачем ей травить собаку, а потом преодолевать барьеры и устраивать спектакль с утоплением? Смерть есть смерть, приняла бы тот же яд, что и собаке дала. В крайнем случае повесилась бы, если веревка имелась.
- Веревка имелась, - сказала Наташа. - Лапы у собаки связаны.
- Веревку мы не нашли, Наташа, - хмуро заметил Трифонов. - Кроме той, которой связан пес. Тут другое не ясно: откуда она знала, что покойная много раз звонила в милицию. Причем знала, куда конкретно. А телефона мы в ее комнате так и не нашли. И еще. Она тебе звонила в три часа, а домработница в это время ей еду приносила, и та книжку читала со спокойным видом, а ты говоришь, что она нервничала и кричала.
- Не нравится мне эта баба! - резко заявила Наташа.
Трифонов усмехнулся.
- Напрасно. Она без второго дна. Непонятно, чем продиктовано ее молчание.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина лет тридцати с небольшим, на которую можно смотреть и описывать долго и в деталях. Главным казались ее необычные глаза: серо-зеленые, безразличные, как морская вода в стакане. Чувственный рот и дерзкая упрямая линия подбородка. Стати и форм в ней хватало, при этом она излучала какую-то притягательную силу.
- Скажите, откуда вы родом? - мягко спросил Трифонов.
- Из Москвы.
- А как получилось, что вы завербовались нянькой в пригород Питера?
- Случайность. Жила с одним парнем в Питере, но, когда поняла, что он мне не подходит, ушла. Доктор Кмитт вошел в мое положение и рекомендовал меня в этот дом. У меня медицинское образование.
Трифонов немного съежился. Его коробили слова женщины. С такими дамами надо работать молодым ребятам, а не старомодным ханжам.
- Сколько времени вы здесь находитесь?
- Девять месяцев.
- В каких отношениях вы были с покойной?
- В ровных. Скажем так: она меня терпела. Я ей не возражала и не перечила, старалась не разговаривать слишком много. С больными лучше не спорить, они легко возбудимы и могут дойти до припадков или впасть в депрессию.
- Она могла кончить жизнь самоубийством?
- С какой стати? Мазюкалась, как уличная шлюха, пыталась заново влюбить в себя мужа. Часами наводила макияж, а он возвращался с работы и даже не заглядывал к ней.
- Я не заметил ни одного зеркала в ее комнате.
- А вы под подушку заглядывали? За одно и на очки напоролись бы. Она их прятала, но читать без них не могла. В сорок пять лет с ее внешностью можно еще на принца рассчитывать, а она на муже помешалась.
- Интересно мыслите. Может быть, скажете, почему их связь оборвалась?
- Сама виновата. Она изнемогала от неудовлетворенности, но, когда хозяин к ней заходил, у нее происходила обратная реакция. Вся причина в болезни. Она видела в нем не мужчину, а изменника. Навязчивая идея. Либо сверхчестолюбие, завышенное понятие гордыни, но скорее всего это следствие недуга, а не свойство характера. Как только он уходил, она начинала плакать. Весь ее макияж оставался на подушке.
- Кто она по гороскопу? - внезапно спросила Наташа.
Вика пожала плечами.
- Кажется, Лев. А вы из тех, кто верит в астрологию и гадает на кофейной гуще?
- А почему не верить? Я не сомневаюсь в том, что вы Овен.
- Предположим, но все это чушь собачья.
- Она нормально ходила? - продолжил допрос Трифонов.
- Нет сомнений. Страх перед полом, лестницей, падение, удар. Так можно себя довести до головокружения, глядя себе под ноги. А коляску она увидела в кино, и ей захотелось такую же. Она не терпела жалости, но постоянно пыталась ее вызвать, заполучить внимание к себе любой ценой, это перерастало в маразм, в своего рода паранойю.
- А как к вам относилась собака?
- Я не обращала на нее внимания. Это она только с виду страшная, а так дура дурой.
Трифонова не покидала мысль, что перед ним валяют Ваньку.
Эта женщина думала о своем, а говорила чужими словами и заготовленными ответами, если ее слова можно назвать ответами.
- Возле собаки найдена ампула без маркировки. Ваша?
- Я не заходила в комнату, не видела собаку и тем более ампулу. Я привыкла убирать за собой мусор. Что касается ампул, то за вашей спиной шкаф с медикаментами. Вы сидите в моей комнате. Надписи с ампул, по рекомендации доктора Кмитта, смыты кислотой. Здесь много психотропных средств, наркотических и других, которые надо держать под контролем. Шкафы заперты, и ключ только у меня. Ну а уколы здесь все делать умеют.
- И домработница?
- В первую очередь. У нее диабет, и она сама колет себе инсулин.
- Где вы находились от четырех до семи?
- Ездила в Ломоносов. Гуляла по магазинам. У меня выходной по четвергам, и мне разрешено пользоваться "шкодой". В гараже четыре машины.
- А почему не в Питер?
- В Ломоносове есть милые магазинчики и мне там больше нравится. На обратном пути я остановилась в Сосновом Бору и выпила коктейль в баре. Вернулась сюда в семь пятнадцать.
- Как называется бар?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
- Она вас ни о чем не просила?
- Даже от книжки глаз не отвела. Вид у нее был спокойный, признаков нервозности я не заметила.
- Вы ушли. Где в это время находилась медсестра, садовник и его сын?
- Ну сынок целыми днями где-то шастает. Он здесь торчит, только когда Алиса приезжает. Дочка хозяйская. Вот он к ней и липнет. Я ей звонила, она скоро приедет. Ну а Вика по четвергам выходная. У нее роман.
- С кем?
- Вы ей этот вопрос задайте. А садовник с обеда лыка не вяжет. Нажрался и спит. И потом, Настя не позволяла ему заходить в дом и сыну тоже. У них старая вражда.
- Дом оставался открытым?
- Нет, конечно. Я заперла входную дверь и ворота. Когда вернулась, все нараспашку.
- У кого есть ключи?
- У всех, кроме Насти. Они ей ни к чему. Она сама запиралась и пряталась, а запасные есть на кухне, но никто об этом не знает.
- Как же, по-вашему, она вышла из дома, спустилась с лестницы, открыла дверь, дошла до берега и проплыла два десятка метров?
- Ума не приложу.
- Однако побежали к берегу. А как собака реагировала на домашних?
- Рычала, но никого не трогала. Настю она слушалась.
- Кто же ее мог отравить?
- Не знаю. Настя как-то сказала: "Дик, ты моей смерти не перенесешь, умирать будем вместе!" Настя часто болтала глупости, мы и внимания не обращали. Крыша у нее поехала.
- А как к медсестре относилась?
- Вику доктор Кмитт привел, а Настя ему доверяла. Плохую не предложит. Ну а потом хозяйка заподозрила ее в связи с мужем.
- Сплетни?
- Я вижу взгляды. Какие у Максима делаются масляные глазки, когда он на нее смотрит. Мартовский кот. Ну а у Вики роман на стороне. Гордая баба.
- Хорошо, Недда Петровна, вы свободны. Подпишите протокол и попросите зайти медсестру.
Когда экономка покинула комнату, Наташа тут же отреагировала.
- Она все врет. Путается на каждом шагу.
Куприянов сделал более глубокие выводы:
- Зачем ей травить собаку, а потом преодолевать барьеры и устраивать спектакль с утоплением? Смерть есть смерть, приняла бы тот же яд, что и собаке дала. В крайнем случае повесилась бы, если веревка имелась.
- Веревка имелась, - сказала Наташа. - Лапы у собаки связаны.
- Веревку мы не нашли, Наташа, - хмуро заметил Трифонов. - Кроме той, которой связан пес. Тут другое не ясно: откуда она знала, что покойная много раз звонила в милицию. Причем знала, куда конкретно. А телефона мы в ее комнате так и не нашли. И еще. Она тебе звонила в три часа, а домработница в это время ей еду приносила, и та книжку читала со спокойным видом, а ты говоришь, что она нервничала и кричала.
- Не нравится мне эта баба! - резко заявила Наташа.
Трифонов усмехнулся.
- Напрасно. Она без второго дна. Непонятно, чем продиктовано ее молчание.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина лет тридцати с небольшим, на которую можно смотреть и описывать долго и в деталях. Главным казались ее необычные глаза: серо-зеленые, безразличные, как морская вода в стакане. Чувственный рот и дерзкая упрямая линия подбородка. Стати и форм в ней хватало, при этом она излучала какую-то притягательную силу.
- Скажите, откуда вы родом? - мягко спросил Трифонов.
- Из Москвы.
- А как получилось, что вы завербовались нянькой в пригород Питера?
- Случайность. Жила с одним парнем в Питере, но, когда поняла, что он мне не подходит, ушла. Доктор Кмитт вошел в мое положение и рекомендовал меня в этот дом. У меня медицинское образование.
Трифонов немного съежился. Его коробили слова женщины. С такими дамами надо работать молодым ребятам, а не старомодным ханжам.
- Сколько времени вы здесь находитесь?
- Девять месяцев.
- В каких отношениях вы были с покойной?
- В ровных. Скажем так: она меня терпела. Я ей не возражала и не перечила, старалась не разговаривать слишком много. С больными лучше не спорить, они легко возбудимы и могут дойти до припадков или впасть в депрессию.
- Она могла кончить жизнь самоубийством?
- С какой стати? Мазюкалась, как уличная шлюха, пыталась заново влюбить в себя мужа. Часами наводила макияж, а он возвращался с работы и даже не заглядывал к ней.
- Я не заметил ни одного зеркала в ее комнате.
- А вы под подушку заглядывали? За одно и на очки напоролись бы. Она их прятала, но читать без них не могла. В сорок пять лет с ее внешностью можно еще на принца рассчитывать, а она на муже помешалась.
- Интересно мыслите. Может быть, скажете, почему их связь оборвалась?
- Сама виновата. Она изнемогала от неудовлетворенности, но, когда хозяин к ней заходил, у нее происходила обратная реакция. Вся причина в болезни. Она видела в нем не мужчину, а изменника. Навязчивая идея. Либо сверхчестолюбие, завышенное понятие гордыни, но скорее всего это следствие недуга, а не свойство характера. Как только он уходил, она начинала плакать. Весь ее макияж оставался на подушке.
- Кто она по гороскопу? - внезапно спросила Наташа.
Вика пожала плечами.
- Кажется, Лев. А вы из тех, кто верит в астрологию и гадает на кофейной гуще?
- А почему не верить? Я не сомневаюсь в том, что вы Овен.
- Предположим, но все это чушь собачья.
- Она нормально ходила? - продолжил допрос Трифонов.
- Нет сомнений. Страх перед полом, лестницей, падение, удар. Так можно себя довести до головокружения, глядя себе под ноги. А коляску она увидела в кино, и ей захотелось такую же. Она не терпела жалости, но постоянно пыталась ее вызвать, заполучить внимание к себе любой ценой, это перерастало в маразм, в своего рода паранойю.
- А как к вам относилась собака?
- Я не обращала на нее внимания. Это она только с виду страшная, а так дура дурой.
Трифонова не покидала мысль, что перед ним валяют Ваньку.
Эта женщина думала о своем, а говорила чужими словами и заготовленными ответами, если ее слова можно назвать ответами.
- Возле собаки найдена ампула без маркировки. Ваша?
- Я не заходила в комнату, не видела собаку и тем более ампулу. Я привыкла убирать за собой мусор. Что касается ампул, то за вашей спиной шкаф с медикаментами. Вы сидите в моей комнате. Надписи с ампул, по рекомендации доктора Кмитта, смыты кислотой. Здесь много психотропных средств, наркотических и других, которые надо держать под контролем. Шкафы заперты, и ключ только у меня. Ну а уколы здесь все делать умеют.
- И домработница?
- В первую очередь. У нее диабет, и она сама колет себе инсулин.
- Где вы находились от четырех до семи?
- Ездила в Ломоносов. Гуляла по магазинам. У меня выходной по четвергам, и мне разрешено пользоваться "шкодой". В гараже четыре машины.
- А почему не в Питер?
- В Ломоносове есть милые магазинчики и мне там больше нравится. На обратном пути я остановилась в Сосновом Бору и выпила коктейль в баре. Вернулась сюда в семь пятнадцать.
- Как называется бар?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134