Ты недалеко от меня ушел, если делаешь ставку на квиток от камеры хранения.
— Не заговаривай мне зубы.
— Конечно. Дурной пример заразителен. Начнем с элементарщины. Максим не убивал твою жену. Это сделал Антон той самой тростью-клинком, что валяется на полу. Вспомни характер ранения. Острая колотая рана. Кухонным ножом человека не проткнешь насквозь. Такую же рану получил нотариус. А ведь ты знаешь, что его убил Гольдберг. Ну а теперь о причинах. Убив твою жену, он становится твоим опекуном. Временно, конечно, пока ты не женишься заново. Но в этом и есть его секрет. Он не дал бы тебе дожить до следующей свадьбы. Ты уже был обречен, как и твоя покойная жена. И Гольдберг оставался один. Согласно завещанию твоего отца, ему переходил весь капитал. Вот в чем главная, высшая цель адвоката. А ты и я помогали ему от всей души приблизиться к цели, подставляя головы под топор палача.
Я достал из кармана конверт со свидетельством о смерти и бросил его на стол. Он просмотрел документ и ничего не понял, как и я, когда его впервые увидел, и лишь комментарии Татьяны открыли мне глаза.
— Эта бумажка была заготовлена в день катастрофы. Диагноз смерти уже стоял там, написанный под диктовку Гольдберга. Так что, план Антона зародился куда раньше, чем вы меня подожгли у котлована. А дату смерти он проставил вчера. Так что, результат нашего вчерашнего поединка ему был безразличен. Ты меня убьешь или я тебя. Какая разница кого ему убивать. Он ждал здесь не меня и не тебя. Он ждал победителя. Пришел я. Антон не удивился. Пришел бы ты — реакция та же.
Приговор уже вынесен и свидетельство о смерти у него в кармане. Никто из нас живым из этого дома не вышел бы.
— Мразь! — прохрипел он. — И эта сволочь утверждала, что я ему дороже сына?!
Первый раунд я выиграл.
— Дороже сына, которого у него никогда не было. Но не дороже денег. Ты сам мне говорил. Антон не врал. Он искажал действительность. И нотариуса он убил не из-за компромата. Игорь Русанов порядочный человек и в дрязгах такого рода участия не принимал. В его руках находилось второе, более позднее завещание, предназначенное для тебя. Вот почему Антон не мог позволить даже случайную встречу между вами. А как только у Русанова вырвали из рук заветную бумажку, Гольдберг не дал ему и часа прожить. А ты, как олух, в это время разъезжал по пригороду, разыгрывая из себя таинственную личность с привычками Лиходеева, курящего дерьмовые французские сигареты. Оба мы с тобой базарные скоморохи. Как видишь, я сумел многое узнать. Могу проконсультировать и в части получения наследства.
— Говори! Говори, не то я из тебя кишки вытяну!
— И ничего не узнаешь. Мне нужны гарантии. Вынь обойму из пистолета.
Он немного помедлил, потом вынул обойму и бросил ее на пол.
— И патрон из подствольника.
Тим передернул затвор, и патрон отскочил к лестнице.
— Вот теперь мы более-менее на равных. То, что я тебе говорил, — правда.
Свидетельство в твоих руках. Можешь заглянуть в его портфель. Там наверняка лежат два загранпаспорта на имя Максима Круглова. Один с моей фотографией, второй с твоей. Ведь он до последней минуты не знал, с кем ему придется лететь, если попытка убийства здесь не увенчается успехом.
— Говори, мент, как мне вернуть мои деньги? Или я тебя голыми руками придушу. Но на этот раз меня никто не остановит.
Я достал из кармана второе завещание и протянул ему конверт.
— Ты уже придушил собственными руками, по приказу собственного палача, всех преданных тебе людей. Жаль, не успел ему топор в руки подать, чтобы он снес тебе башку. Ефим тоже знал о завещании. Все, кто о нем знал, погибли от твоих рук, исключая нотариуса. Читай и вникай. Ты один без всяких опекунов и жен вступил в наследство на сороковой день после смерти отца.
И второй раунд я выиграл. Тимур побледнел. Он не верил своим глазам.
— Все свидетели, кто подписывал эту бумагу, мертвы. Вот к чему приводит денежная паранойя. Это вас нужно сажать в психушку за решетку.
Аракчеев выронил из рук документ. Как только он поднял голову и взглянул на меня, я провел свой коронный удар в челюсть. Получилось так, как надо.
Чистый нокаут в третьем раунде. Тимур перелетел через стол и грохнулся на пол.
Я тут же сдернул ремень с его брюк и крепко связал ему руки за спиной, а шарфом ноги. Теперь он и пошевелиться не мог.
Оружия на полу валялось, как яблок под яблоней. Я поднял Татьянин револьвер. Из шести патронов остался только один. Мне этого хватит. Три пули она выпустила в голову Антону, две в меня. Но выстрелов мне вслед, пока я полз наверх, прозвучало четыре, значит остальные вылетели из ствола Тимура. Им обоим не повезло. Ни одна из них меня не достала.
Я убрал ее изящный короткоствольный револьвер в свой карман. Он мне мог еще пригодиться.
Пока Аракчеев-младший пребывал в бессознательном состоянии, я достал из его кармана сигареты и закурил. Это были французские сигареты «Жетан». Значит, они ему понравились. Мне тоже. Первая моя сигарета после нового рождения. Я курил с таким чувством, будто и не бросал.
Собрав все документы, я убрал их в карман и очистил портфель адвоката. Там не было двух паспортов с разными фотографиями. Лежало два, но только с моими снимками. Один на имя Аракчеева, другой на имя Круглова. Значит, он собирался везти одного из нас до аэропорта. Тут, в этой комнате и кончилась жизнь победителя дуэли. К сожалению, Антону повезло меньше, чем нам. Я глянул на настенные часы. Маятник работал нормально, а стрелки шли вперед. Будем считать недоразумением их временную остановку.
— Что ты сделал со мной, поганый пес? — раздался сдавленный голос из-за стола.
Очнулся. Кто из нас поганый пес, мы еще увидим. Он дернулся, но ремень крепко сжимал ему руки.
— Нам пора, дружок. Как насчет колодца?
В его глазах застыл ужас.
— Не бойся, дружок. Я не так страшен, как те пауки. Пора нам прогуляться.
Я развязал шарф на его ногах, схватил его за ворот белого плаща и поставил на пол. Отойдя в сторону, я кивнул ему на дверь.
— Ты что задумал? Я в колодец не пойду.
— Ну, а что может придумать безмозглый баран? Пойдем, посмотрим, У меня не такая скудная фантазия, как у тебя. Не забывай, я учился жизни у великого мэтра Гольдберга. Он — моя детсадовская нянька.
Я силой вывел его во двор и повел через поляну к воротам. Транспорта здесь хватало; Я выбрал машину Тимура.
— Это твоя тачка?
— Она принадлежит гаражу компании.
— Тем лучше. Я усадил его на переднее сиденье.
— Куда ты меня собираешься везти?
— По ностальгическим местам. Обожаю старые достопримечательности. Ты увидишь мир новыми глазами.
Чтобы он ко мне не приставал с дурацкими вопросами и несостоятельными предложениями, я засунул ему кляп в рот, сделанный из салфетки для протирки окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Не заговаривай мне зубы.
— Конечно. Дурной пример заразителен. Начнем с элементарщины. Максим не убивал твою жену. Это сделал Антон той самой тростью-клинком, что валяется на полу. Вспомни характер ранения. Острая колотая рана. Кухонным ножом человека не проткнешь насквозь. Такую же рану получил нотариус. А ведь ты знаешь, что его убил Гольдберг. Ну а теперь о причинах. Убив твою жену, он становится твоим опекуном. Временно, конечно, пока ты не женишься заново. Но в этом и есть его секрет. Он не дал бы тебе дожить до следующей свадьбы. Ты уже был обречен, как и твоя покойная жена. И Гольдберг оставался один. Согласно завещанию твоего отца, ему переходил весь капитал. Вот в чем главная, высшая цель адвоката. А ты и я помогали ему от всей души приблизиться к цели, подставляя головы под топор палача.
Я достал из кармана конверт со свидетельством о смерти и бросил его на стол. Он просмотрел документ и ничего не понял, как и я, когда его впервые увидел, и лишь комментарии Татьяны открыли мне глаза.
— Эта бумажка была заготовлена в день катастрофы. Диагноз смерти уже стоял там, написанный под диктовку Гольдберга. Так что, план Антона зародился куда раньше, чем вы меня подожгли у котлована. А дату смерти он проставил вчера. Так что, результат нашего вчерашнего поединка ему был безразличен. Ты меня убьешь или я тебя. Какая разница кого ему убивать. Он ждал здесь не меня и не тебя. Он ждал победителя. Пришел я. Антон не удивился. Пришел бы ты — реакция та же.
Приговор уже вынесен и свидетельство о смерти у него в кармане. Никто из нас живым из этого дома не вышел бы.
— Мразь! — прохрипел он. — И эта сволочь утверждала, что я ему дороже сына?!
Первый раунд я выиграл.
— Дороже сына, которого у него никогда не было. Но не дороже денег. Ты сам мне говорил. Антон не врал. Он искажал действительность. И нотариуса он убил не из-за компромата. Игорь Русанов порядочный человек и в дрязгах такого рода участия не принимал. В его руках находилось второе, более позднее завещание, предназначенное для тебя. Вот почему Антон не мог позволить даже случайную встречу между вами. А как только у Русанова вырвали из рук заветную бумажку, Гольдберг не дал ему и часа прожить. А ты, как олух, в это время разъезжал по пригороду, разыгрывая из себя таинственную личность с привычками Лиходеева, курящего дерьмовые французские сигареты. Оба мы с тобой базарные скоморохи. Как видишь, я сумел многое узнать. Могу проконсультировать и в части получения наследства.
— Говори! Говори, не то я из тебя кишки вытяну!
— И ничего не узнаешь. Мне нужны гарантии. Вынь обойму из пистолета.
Он немного помедлил, потом вынул обойму и бросил ее на пол.
— И патрон из подствольника.
Тим передернул затвор, и патрон отскочил к лестнице.
— Вот теперь мы более-менее на равных. То, что я тебе говорил, — правда.
Свидетельство в твоих руках. Можешь заглянуть в его портфель. Там наверняка лежат два загранпаспорта на имя Максима Круглова. Один с моей фотографией, второй с твоей. Ведь он до последней минуты не знал, с кем ему придется лететь, если попытка убийства здесь не увенчается успехом.
— Говори, мент, как мне вернуть мои деньги? Или я тебя голыми руками придушу. Но на этот раз меня никто не остановит.
Я достал из кармана второе завещание и протянул ему конверт.
— Ты уже придушил собственными руками, по приказу собственного палача, всех преданных тебе людей. Жаль, не успел ему топор в руки подать, чтобы он снес тебе башку. Ефим тоже знал о завещании. Все, кто о нем знал, погибли от твоих рук, исключая нотариуса. Читай и вникай. Ты один без всяких опекунов и жен вступил в наследство на сороковой день после смерти отца.
И второй раунд я выиграл. Тимур побледнел. Он не верил своим глазам.
— Все свидетели, кто подписывал эту бумагу, мертвы. Вот к чему приводит денежная паранойя. Это вас нужно сажать в психушку за решетку.
Аракчеев выронил из рук документ. Как только он поднял голову и взглянул на меня, я провел свой коронный удар в челюсть. Получилось так, как надо.
Чистый нокаут в третьем раунде. Тимур перелетел через стол и грохнулся на пол.
Я тут же сдернул ремень с его брюк и крепко связал ему руки за спиной, а шарфом ноги. Теперь он и пошевелиться не мог.
Оружия на полу валялось, как яблок под яблоней. Я поднял Татьянин револьвер. Из шести патронов остался только один. Мне этого хватит. Три пули она выпустила в голову Антону, две в меня. Но выстрелов мне вслед, пока я полз наверх, прозвучало четыре, значит остальные вылетели из ствола Тимура. Им обоим не повезло. Ни одна из них меня не достала.
Я убрал ее изящный короткоствольный револьвер в свой карман. Он мне мог еще пригодиться.
Пока Аракчеев-младший пребывал в бессознательном состоянии, я достал из его кармана сигареты и закурил. Это были французские сигареты «Жетан». Значит, они ему понравились. Мне тоже. Первая моя сигарета после нового рождения. Я курил с таким чувством, будто и не бросал.
Собрав все документы, я убрал их в карман и очистил портфель адвоката. Там не было двух паспортов с разными фотографиями. Лежало два, но только с моими снимками. Один на имя Аракчеева, другой на имя Круглова. Значит, он собирался везти одного из нас до аэропорта. Тут, в этой комнате и кончилась жизнь победителя дуэли. К сожалению, Антону повезло меньше, чем нам. Я глянул на настенные часы. Маятник работал нормально, а стрелки шли вперед. Будем считать недоразумением их временную остановку.
— Что ты сделал со мной, поганый пес? — раздался сдавленный голос из-за стола.
Очнулся. Кто из нас поганый пес, мы еще увидим. Он дернулся, но ремень крепко сжимал ему руки.
— Нам пора, дружок. Как насчет колодца?
В его глазах застыл ужас.
— Не бойся, дружок. Я не так страшен, как те пауки. Пора нам прогуляться.
Я развязал шарф на его ногах, схватил его за ворот белого плаща и поставил на пол. Отойдя в сторону, я кивнул ему на дверь.
— Ты что задумал? Я в колодец не пойду.
— Ну, а что может придумать безмозглый баран? Пойдем, посмотрим, У меня не такая скудная фантазия, как у тебя. Не забывай, я учился жизни у великого мэтра Гольдберга. Он — моя детсадовская нянька.
Я силой вывел его во двор и повел через поляну к воротам. Транспорта здесь хватало; Я выбрал машину Тимура.
— Это твоя тачка?
— Она принадлежит гаражу компании.
— Тем лучше. Я усадил его на переднее сиденье.
— Куда ты меня собираешься везти?
— По ностальгическим местам. Обожаю старые достопримечательности. Ты увидишь мир новыми глазами.
Чтобы он ко мне не приставал с дурацкими вопросами и несостоятельными предложениями, я засунул ему кляп в рот, сделанный из салфетки для протирки окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69