Он начал терять сознание, и Родригес убрал руки. Дойл закашлялся, и кровь попала на кремовый костюм Родригеса. Тот с отвращением посмотрел на пятна крови.
— Ты хоть представляешь, сколько стоит этот костюм? Хотя бы примерно?
— Прости, — прохрипел Дойл.
Родригес промокнул пятна белоснежным носовым платком.
— Он улетел на Ямайку, а потом исчез. Думаю, там, на пляже, дымя косяком, Ден говорил правду.
Дойл услышал сзади какой-то шум и повернул голову. Четвертый гость, парень лет двадцати, коренастый, с аккуратной козлиной бородкой и тяжелыми кулаками, пинал огромный зонтик. Потом опустился на колени возле основания зонта и вытащил из кармана длинную цепь.
Родригес схватил Дойла за волосы:
— Не смотри на него, смотри на меня. Не он твоя проблема, а я.
Глаза Дойла от боли наполнились слезами, он уставился на колумбийца.
— Хорошо, — сказал Родригес. — Злость — это хорошо. Продуктивнее, чем страх. Злость держит тело в силе и заставляет работать мозг, а страх все убивает. Итак, в каком направлении заработали теперь твои мозги? Вернулась память? Где он?
Дойл почувствовал чьи-то руки на талии, но когда попытался поднять глаза на Родригеса, тот дернул его за волосы.
— Как думаешь, какой глубины бассейн? — спросил Родригес.
— Что? — не понял Дойл.
— Не меньше двенадцати футов? Или я ошибаюсь?
Дойл дернулся:
— Это глупо.
Родригес отпустил волосы Дойла и дважды ударил его. На мизинце правой руки было большое кольцо с бриллиантом, и при втором ударе оно разрезало щеку Дойла. Тот почувствовал, что по щеке стекает кровь, но боли не ощутил. Словно все его тело онемело. Родригес был прав: страх не продуктивен. Тело цепенеет. Готовится к смерти.
— Ты обозвал меня глупым? — взвизгнул Родригес.
— Нет.
Дойл попытался прикоснуться к раненой щеке, однако мужчина справа вывернул его руку за спину.
— С моими ушами, должно быть, что-то не так, мне показалось, что ты назвал меня глупым.
— Я сказал, что это глупо. Ситуация.
Родригес холодно улыбнулся:
— Ситуация? Какая ситуация?
Парень с громадными кулаками встал перед Дойлом. В руках у него была цепь, которой он обвил талию Дойла и застегнул на маленький замок. Закончив, оскалился и отошел.
— Я имел в виду, что нет смысла разбираться со мной. Вам нужен Ден.
— О чем я и спрашиваю тебя в последний раз. Где он?
— В Лондоне.
Родригес нахмурился:
— В Лондоне? Он говорил, что его ищут в Англии и он не может вернуться туда.
— У него проблемы с женой, он поехал разобраться. Родригес захихикал. Его поддержал парень с громадными кулаками.
— Соус для гуся, так вы, англичане, говорите?
Дойл ничего не ответил. Парень с кулаками обошел его, и Дойл услышал скрежет металлического зонта о пол. Цепь вокруг талии Дойла натянулась, сердце бешено заколотилось.
— Карлос, не делай этого.
Слова с трудом выходили из пересохшего горла Дойла.
— Где деньги?
— Какие деньги?
— Десять миллионов долларов, которые Донован вчера должен был перевести на мой счет.
— Он ничего не говорил мне о деньгах. Клянусь!
Раздался грохот, зонт опустился почти к самой воде. Дойла потянуло к краю бассейна. До воды оставался всего фут, и цепь туго натянулась. Парни с двух сторон подтянули Дойла поближе к борту.
— Клянусь! — закричал Дойл. — Помогите мне! Кто-нибудь помогите!
Голос его эхом отражался от стен бассейна.
— Кричи-кричи! — издевался Родригес. — Прислуга тоже хочет жить. Они не станут мешать нам, а к приезду полиции неожиданно потеряют память. — Он засмеялся. — Даже могут сказать, что ты покончил жизнь самоубийством.
Родригес потряс ключами от замка перед лицом Дойла и бросил их на дно бассейна.
— Как мне связаться с Деном?
— Он сказал, что сам позвонит.
— У него нет мобильного в Лондоне?
— Он не доверяет сотовым.
— У него дом в Лондоне. У тебя есть номер лондонского телефона?
Дойл кивнул на мобильный, лежащий на белом металлическом столике у шезлонга:
— Он в памяти моего телефона. Послушайте, если Ден позвонит, я скажу ему, что вы хотите встретиться. Объясню, что вы разгневаны.
— Правда? — поинтересовался Родригес, ехидно улыбаясь. — Так мило с твоей стороны.
— Господи Иисусе, пожалуйста, не делайте ничего со мной.
Родригес ухмыльнулся парню с тяжелыми кулаками:
— Теперь он просит помощи у тебя, Иисус. — Колумбиец произнес это на испанский манер — Хесус. — Может, он думает, у тебя сердце мягче, чем у меня?
Хесус усмехнулся и сказал что-то Родригесу по-испански. Все четверо рассмеялись.
— Пожалуйста, не... — еще раз взмолился Дойл.
Родригес кивнул Хесусу, и тот столкнул зонт в воду. Одновременно двое парней схватили Дойла и бросили его через борт. Раздался громкий всплеск. Все четверо мужчин отскочили от края бассейна.
Дойл исчез под водой.
Вода несколько раз плеснулась, и поверхность успокоилась. Четверо колумбийцев смотрели в воду, прикрывая глаза от полуденного солнца. Дойл несколько раз взмахнул руками и ногами, словно краб, которого перевернули на спину, изо рта его вырывались пузырьки и поднимались на поверхность. Хесус взглянул на часы.
— Как ты думаешь, — спросил он, — девяносто секунд?
— Нет, — ответил Родригес, — меньше.
Колумбийцы, смеясь, наблюдали, как умирает Дойл.
* * *
Когда Донован спустился с лестницы, крашеная блондинка подняла глаза и улыбнулась ему.
— Вы уходите? — спросила девушка.
— Всего на пару часов.
— Ключ оставите?
Донован покачал головой:
— Возьму с собой. — Он подошел к стойке. В руках блондинка держала книгу. — Что читаете?
— Учу английский. — Она подняла книжку и показала обложку. — Каждое утро хожу в школу.
Донован взял книгу, полистал ее и протянул девушке.
— Ваш английский превосходен. Откуда вы?
Он смотрел прямо в ее голубые, с отблесками серого, глаза.
— Польша. Варшава.
— Отличная страна. Красивый город. Превосходные картинные галереи.
Девушка от удивления подняла бровь:
— Вы бывали в Варшаве?
— Я бывал почти везде. — Донован подмигнул ей и надвинул кепку на глаза. — Увидимся позже.
Донован пошел по Суссекс-Гарденс в направлении к Эджвар-роуд. У него не было сомнения, что в отеле он может чувствовать себя в полной безопасности. Администраторша не выказала никаких признаков напряжения, страха или того, что она знает, с кем говорит, чтобы потом передать о его передвижениях. Для нее он просто турист. Теперь Донован знал ее обычное поведение, поэтому легко сможет уловить любые перемены в нем.
Донован шел по Эджвар-роуд, несколько раз останавливаясь у витрин магазинов, чтобы проверить, не следят ли за ним. Прелесть Эджвар-роуд в этом и заключается: белые лица здесь слишком заметны.
На углу Эджвар-роуд и Харроу-роуд был пешеходный переход. Большинство прохожих пользовались «зеброй», но Донован медленно спустился в подземный переход, насвистывая себе под нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Ты хоть представляешь, сколько стоит этот костюм? Хотя бы примерно?
— Прости, — прохрипел Дойл.
Родригес промокнул пятна белоснежным носовым платком.
— Он улетел на Ямайку, а потом исчез. Думаю, там, на пляже, дымя косяком, Ден говорил правду.
Дойл услышал сзади какой-то шум и повернул голову. Четвертый гость, парень лет двадцати, коренастый, с аккуратной козлиной бородкой и тяжелыми кулаками, пинал огромный зонтик. Потом опустился на колени возле основания зонта и вытащил из кармана длинную цепь.
Родригес схватил Дойла за волосы:
— Не смотри на него, смотри на меня. Не он твоя проблема, а я.
Глаза Дойла от боли наполнились слезами, он уставился на колумбийца.
— Хорошо, — сказал Родригес. — Злость — это хорошо. Продуктивнее, чем страх. Злость держит тело в силе и заставляет работать мозг, а страх все убивает. Итак, в каком направлении заработали теперь твои мозги? Вернулась память? Где он?
Дойл почувствовал чьи-то руки на талии, но когда попытался поднять глаза на Родригеса, тот дернул его за волосы.
— Как думаешь, какой глубины бассейн? — спросил Родригес.
— Что? — не понял Дойл.
— Не меньше двенадцати футов? Или я ошибаюсь?
Дойл дернулся:
— Это глупо.
Родригес отпустил волосы Дойла и дважды ударил его. На мизинце правой руки было большое кольцо с бриллиантом, и при втором ударе оно разрезало щеку Дойла. Тот почувствовал, что по щеке стекает кровь, но боли не ощутил. Словно все его тело онемело. Родригес был прав: страх не продуктивен. Тело цепенеет. Готовится к смерти.
— Ты обозвал меня глупым? — взвизгнул Родригес.
— Нет.
Дойл попытался прикоснуться к раненой щеке, однако мужчина справа вывернул его руку за спину.
— С моими ушами, должно быть, что-то не так, мне показалось, что ты назвал меня глупым.
— Я сказал, что это глупо. Ситуация.
Родригес холодно улыбнулся:
— Ситуация? Какая ситуация?
Парень с громадными кулаками встал перед Дойлом. В руках у него была цепь, которой он обвил талию Дойла и застегнул на маленький замок. Закончив, оскалился и отошел.
— Я имел в виду, что нет смысла разбираться со мной. Вам нужен Ден.
— О чем я и спрашиваю тебя в последний раз. Где он?
— В Лондоне.
Родригес нахмурился:
— В Лондоне? Он говорил, что его ищут в Англии и он не может вернуться туда.
— У него проблемы с женой, он поехал разобраться. Родригес захихикал. Его поддержал парень с громадными кулаками.
— Соус для гуся, так вы, англичане, говорите?
Дойл ничего не ответил. Парень с кулаками обошел его, и Дойл услышал скрежет металлического зонта о пол. Цепь вокруг талии Дойла натянулась, сердце бешено заколотилось.
— Карлос, не делай этого.
Слова с трудом выходили из пересохшего горла Дойла.
— Где деньги?
— Какие деньги?
— Десять миллионов долларов, которые Донован вчера должен был перевести на мой счет.
— Он ничего не говорил мне о деньгах. Клянусь!
Раздался грохот, зонт опустился почти к самой воде. Дойла потянуло к краю бассейна. До воды оставался всего фут, и цепь туго натянулась. Парни с двух сторон подтянули Дойла поближе к борту.
— Клянусь! — закричал Дойл. — Помогите мне! Кто-нибудь помогите!
Голос его эхом отражался от стен бассейна.
— Кричи-кричи! — издевался Родригес. — Прислуга тоже хочет жить. Они не станут мешать нам, а к приезду полиции неожиданно потеряют память. — Он засмеялся. — Даже могут сказать, что ты покончил жизнь самоубийством.
Родригес потряс ключами от замка перед лицом Дойла и бросил их на дно бассейна.
— Как мне связаться с Деном?
— Он сказал, что сам позвонит.
— У него нет мобильного в Лондоне?
— Он не доверяет сотовым.
— У него дом в Лондоне. У тебя есть номер лондонского телефона?
Дойл кивнул на мобильный, лежащий на белом металлическом столике у шезлонга:
— Он в памяти моего телефона. Послушайте, если Ден позвонит, я скажу ему, что вы хотите встретиться. Объясню, что вы разгневаны.
— Правда? — поинтересовался Родригес, ехидно улыбаясь. — Так мило с твоей стороны.
— Господи Иисусе, пожалуйста, не делайте ничего со мной.
Родригес ухмыльнулся парню с тяжелыми кулаками:
— Теперь он просит помощи у тебя, Иисус. — Колумбиец произнес это на испанский манер — Хесус. — Может, он думает, у тебя сердце мягче, чем у меня?
Хесус усмехнулся и сказал что-то Родригесу по-испански. Все четверо рассмеялись.
— Пожалуйста, не... — еще раз взмолился Дойл.
Родригес кивнул Хесусу, и тот столкнул зонт в воду. Одновременно двое парней схватили Дойла и бросили его через борт. Раздался громкий всплеск. Все четверо мужчин отскочили от края бассейна.
Дойл исчез под водой.
Вода несколько раз плеснулась, и поверхность успокоилась. Четверо колумбийцев смотрели в воду, прикрывая глаза от полуденного солнца. Дойл несколько раз взмахнул руками и ногами, словно краб, которого перевернули на спину, изо рта его вырывались пузырьки и поднимались на поверхность. Хесус взглянул на часы.
— Как ты думаешь, — спросил он, — девяносто секунд?
— Нет, — ответил Родригес, — меньше.
Колумбийцы, смеясь, наблюдали, как умирает Дойл.
* * *
Когда Донован спустился с лестницы, крашеная блондинка подняла глаза и улыбнулась ему.
— Вы уходите? — спросила девушка.
— Всего на пару часов.
— Ключ оставите?
Донован покачал головой:
— Возьму с собой. — Он подошел к стойке. В руках блондинка держала книгу. — Что читаете?
— Учу английский. — Она подняла книжку и показала обложку. — Каждое утро хожу в школу.
Донован взял книгу, полистал ее и протянул девушке.
— Ваш английский превосходен. Откуда вы?
Он смотрел прямо в ее голубые, с отблесками серого, глаза.
— Польша. Варшава.
— Отличная страна. Красивый город. Превосходные картинные галереи.
Девушка от удивления подняла бровь:
— Вы бывали в Варшаве?
— Я бывал почти везде. — Донован подмигнул ей и надвинул кепку на глаза. — Увидимся позже.
Донован пошел по Суссекс-Гарденс в направлении к Эджвар-роуд. У него не было сомнения, что в отеле он может чувствовать себя в полной безопасности. Администраторша не выказала никаких признаков напряжения, страха или того, что она знает, с кем говорит, чтобы потом передать о его передвижениях. Для нее он просто турист. Теперь Донован знал ее обычное поведение, поэтому легко сможет уловить любые перемены в нем.
Донован шел по Эджвар-роуд, несколько раз останавливаясь у витрин магазинов, чтобы проверить, не следят ли за ним. Прелесть Эджвар-роуд в этом и заключается: белые лица здесь слишком заметны.
На углу Эджвар-роуд и Харроу-роуд был пешеходный переход. Большинство прохожих пользовались «зеброй», но Донован медленно спустился в подземный переход, насвистывая себе под нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102