— Скажи, пожалуйста, у тебя никто не спрашивал обо мне и Слепцовой?
Глазки широко раскрылись.
— А ты и её трахнул? Вот это мужик, вот это силушка богатырская! Фроська, небось, осталась довольна? Не зря Соломина глядит на тебя, как коза на кочан капусты… «Кочанчик» дай Боже — до самого сердца достал…
— Прекрати дурацкие бредни, — обозлился я. — Отвечай на вопрос: интересовался кто-нибудь моим посещением депозитария или не интересовался?
Катька вдумчиво пожевала губками, положила голову на подушку, пристроив левую грудь на моем плече, колено придвинула пониже. Если её немедленно не укротить — повторение «сеанса» обеспечено. Соответственно, отодвинется ответ на мой вопрос.
Довольно невежливо я выбрался из горячих об»ятий хозяйки, снял с себя сооблазнительную ножку. Девушка обидчиво сморщилась.
— Ну, спрашивали, конечно, спрашивали. У нас бабы любопытные, мужики тоже по части секса старательные…
— Кто спрашивал?
Катенька принялась загибать пальчики. Судя по перечисленным фамилиям моей персоной интересовалась, по крайней мере, добрая половина сотрудников Росбетона. Опять — множество вариантов, из которых выбрать наиболее опасный просто невозможно.
И тем не менее, одна фамилия меня «зацепила». Может быть, потому, что я не только не знаю этого человека, но никогда не слышал о нем.
— Кто такой Фомин?
— Приехал из Москвы. Представитель какой-то фирмы-заказчика. Представляешь, подошел ко мне, погладил по плечику — бескультурье, фамильярность! Я, естественно, отстранилась, а он положил на стол шоколадку и снова огладил. По спине… Решил, мерзавец, что оплатил свою наглость копеешной шоколадкой… Говорит: пропустите к генеральному без очереди, очень нужно. И под шоколадку — стольник. Это — другое дело: любой труд требует оплаты, а секретарский — тем более…
— А почему этот Фомин спросил обо мне?
— А я знаю? — горячее женское колено пришло в соприкосновении с важнейшей частью моего тела, «клубнички» принялись расти на глазах. — Он не только о тебе распрашивал — Суреном Иванычем интересовался. Почему, дескать, отсутствует ваш главный экономист, когда он будет? Вроде, мертвяки оживают и возвращаются в свои земные кабинеты… Ты, что, решил допрос устроить? Пожалуйста, отвечу, только… позже. А сейчас…
Катенька владела множеством способов возбуждения особей мужского пола и выбрала для меня наиболее действенный, ведущий прямо к цели. Под влиянием многоопытной секретарши я задохнулся от нестерпимого желания, начисто позабыл про «допросы» и окунулся в огнедышащую печь, получившую в наше время короткое и емкое название «секс». Секретарша развила таквую скорость, так вертелась и подпрыгивала, что я с трудом удерживался на горячем «гейзере». Кровать отчаянно скрипела, люстра качалась, посуда позвякивала. На этот раз не обошлось без сладостных охов-ахов и похвал в адрес «кочанчика»…
18
— Что выбил из секретарши? — ехидно подмигивая, спросил Ромин на следующий день. — Продолжишь разработку или отвалишь?
— Отвалю. Безмозглая курица, зацикленная на мечтах снести золотое яичко… Единственно, что удалось узнать — фамилию некоего Фомина…
Про интерес, проявленный посетителем к погибшему Вартаньяну — ни слова. Не потому, чо не доверяю Ромину — очень доверяю! — просто решил оставить добытые тяжким трудом сведения для личного употребления.
— Фомин? Да это «знакомый», увидевший торжественный выход твоей милости из депозитария… Мы его малость провентилировали…
— Любопытно. И кем он оказался?
— Ничего любопытного — сотрудник хозяйственного управления Госдумы. Приезжал к Пантелеймонову с заказом на изготовление напольных ваз для цветов и другой экзотики типа мусорных урн. Зовут мужика Ефим Григорьевич. Возраст — тридцать пять. Женат. Супруга работает в этом же управлении. Ничего криминального не отмечено, но возьми на заметку — авось пригодится.
Опять Госдума? Не много ли сплошных и пунктирных линий сходятся в этом законодательном «квадратике»? Кажется, пришла пора бросить Кимовск и переселиться поближе к «музыкальной» банде и подозрительным депутатам. С убийством Слепцовой разберется местный угрозыск. Похоже, с таким же успехом, как уже разобрался с гибелью Вартаньяна и двух бетонщиков.
Ромин согласился — действительно, пора. Ехидное замечание по части достигнутых успехов в предыдущих расследованиях постарался не услышать. Есть у него такой талантище — не слышать неприятные для него высказывания. Вроде заглушек в ушных раковинах.
Шагов двести — молчание.
— Знаешь, что больше всего меня волнует? — возобновил я беседу
— Сообщат ли Светке о твоей сексуальной шалости? — отомстил Славка за ехидину о фактическом провале следствия по фактам убийств. — И об её реакции на услышанное?
— Я — серьезно. Убрали Слепцову из-за боязни, что она выдаст… Что именно?
— А если подумали — уже выдала?
— Тогда повторят попытку избавиться от меня. Но ежели бы заподозрили это — какая необходимость пойти на убийство депозитарши? Глупо и недостойно для серьезных преступников…
— Ты не разучился мыслить логически, — сдержанно похвалил Ромин. — Вот и ещё одна причина покинуть Кимовск. Мне предостаточно четырех трупов на одном только Росбетоне.
Я уныло кивнул. Причина, веская, неопровержимая. Отреагировать на неё очень легко: собрал чемоданчик, поклонился приютившей меня уютной квартирке и — в путь. Единственная, пожалуй, трудность — Светка. Оставить её в Кимовске на с»едение Пантелеймонову и его секретарше — об этом даже подумать грех. Взять с собой? А как же быть с работой? Захочет ли Алферова перебраться на иждивение невенчанного супруга? Скорей всего, не согласится. Женщина самостоятельная, деловая, заниматься домашним хозяйством и сплетнями не в её характере.
Авось, найдется для пробивной, талантливой дамочки дело по зубам в Москве. Там её отлично знают и ценят. Первым, конечно, из Кимовска уеду я, соскучится Светка — примчится впереди электрички. А в том, что соскучится — ни малейшего сомнения. Во всяком случае, пока не узнает о моем посещении секретарши.
Дай Бог, чтобы подольше оставалась в неведении.
Торопиться меня заставляло ещё одно обстоятельство, связанное с изменой Светке. Кажется, я пришелся по вкусу Катеньке. В ту ночь она до утра использовала меня то в качестве «одеяла», то в виде «тюфяка», вымотала так, что с трудом добрался домой — держался руками за фасалы зданий, едва передвигал подкашивающиеся ноги.
А девице — хоть бы что. Проводила до выхода из коммуналки — бодрая, веселая. Насмешливо подмигивая, потребовала скорейшего повторения «визита». Она, дескать, не все блюда распробовала, не все темы обсудила. С»ехидничала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78