Гарантирую, какие бы высокопоставленные особы не вступились за вас, если я сообщу своему командованию, что вы не выполняете мои приказы, операция будет немедленно отменена. Мало кто в мире стал бы рисковать несколькими десятками отличных солдат в мирное время ради спасения одного человека. И моя часть не из таких... Это последний раз, когда я повторяю свой приказ, — в следующий раз получите по уху. Ормак! Если вы до сих пор не научились обращаться с винтовкой, то и не научитесь. Но все же надеюсь, вы продемонстрируете все, чему научились, когда дело дойдет до настоящей драки, ну, а если нет, то вы и, возможно, некоторые из нас будут убиты. Начальство еще вспомнит мои слова. И надеюсь, кто-нибудь из моих товарищей морских пехотинцев высечет их на моем памятнике. Но это уже будет не ваша забота. И не моя... Проверьте и уложите оружие и отправляйтесь спать. Утром я подниму вас, и перед общим сбором мы успеем последний раз потренироваться и пострелять холостыми. Знаю, что заснуть вам сейчас будет трудно, и все же постарайтесь. Это тоже приказ.
* * *
Секретный корпус НИИ «Физикоус»,
Вильнюс, Литва, 12 апреля,
14.00 по местному времени.
В течение последних двух недель, особенно после случая в столовой, у Люгера прибавилось сил. Он стал накручивать на велосипедном тренажере больше на несколько десятков метров. А сегодня он накрутил на целый километр больше, чем месяц назад. Он окреп, стал более собранным и внимательным. Выглядел Люгер худым, но мускулы его были тренированными и крепкими, как у бегуна на марафонские дистанции. Но он не слишком ладил с остальным персоналом института, становился все более раздражительным и замкнутым.
В один прекрасный день именно во время занятий на тренажере физическое состояние Люгера привлекло внимание Габовича, и тот решил устроить Люгеру допрос с пристрастием.
Причина такого изменения физического состояния Люгера была определена однозначно во время очередного анализа мочи: Люгеру ввели антидот, который противостоял действию всего спектра психотропных препаратов, вызывая рвоту. Габович догадывался, что укол Люгеру тайком сделал литовский агент. Через неделю действие антидота прекратилось, но за эту неделю у Люгера наблюдалось несколько случаев необычного повышения аппетита, а затем — рвоты. Теперь, напротив, наблюдалось отсутствие аппетита, он отказывался есть. Ясно, что теперь Люгер стал относиться с подозрением к любой пище. В результате он значительно сбавил в весе и находился уже просто на грани госпитализации...
Габович вошел в небольшой гимнастический зал как раз в тот момент, когда Люгер закончил упражнение на тренажере. Сопровождавший Габовича Терехов остановился возле двери и внимательно посмотрел на Люгера.
— Я вижу, вы чувствуете себя лучше, товарищ Озеров, — обратился Габович к Люгеру. Не дождавшись ответа, он спросил: — Что-то случилось?
— Нет, — ответил Люгер по-русски. — Ничего.
— Вам следует быть более откровенным со мной, Иван Сергеевич, — продолжил Габович, осторожно добавив немного властности в тон. — Вы фактически не оказали никакой помощи службе безопасности в деле поимки этого рабочего, который наверняка является лазутчиком. Ваша безопасность, как и успех ваших проектов, зависят от точной и своевременной информации...
— Я же сказал вам, что ничего не знаю, — внезапно выпалил Люгер по-английски. Несколько секунд он смотрел на Габовича, словно размышляя, следует ли продолжать свою тираду, затем повернулся и вытер лицо полотенцем. — Мне нужно принять душ.
— Что этот человек сказал вам?
— Ничего.
— Лжете.
Люгер вдруг резко повернулся и швырнул полотенце в сторону Габовича, хотя и не явно в него. Терехов выхватил пистолет из наплечной кобуры. Габович знал, что, как только охранники увидят на своих мониторах этот жест Терехова, они моментально прибегут сюда. Ладно, не имеет значения. Все равно эта игра подходила к концу.
— А вы вообще лгали мне все время, черт побери! — закричал Люгер. — Вы говорили мне, что я гражданин России, что я родился в России, но я все время торчал здесь. Не имея никаких прав при этом! Я неделями не видел солнца! Я хочу...
Трое охранников ворвались в гимнастический зал, пистолеты у них находились в кобурах, но дубинки они держали наготове. Один из охранников подскочил к Люгеру, а двое других остановились перед Габовичем, прикрывая его. Габович слегка раздвинул охранников, чтобы иметь возможность наблюдать, как скручивают Люгера.
— Я знал, что эта комната прослушивается и просматривается, — заявил Люгер, и на лице его появилась самодовольная усмешка, которая сменилась гримасой боли, когда охранник заломил ему руки за спиной. — Просто решил еще раз проверить.
— Очень интересно, — заметил Габович. — Но, к счастью, вам не следует об этом больше волноваться. Этот зал вы видите в последний раз.
— Думаете, я испугался? Думаете, меня волнует, что вы сделаете со мной? Да я предатель из предателей! И заслуживаю смерти.
— Что ж, ваше желание будет удовлетворено, но только после того, как мы выудим из вас все те ценные знания, которые Соединенные Штаты вложили в вашу голову. Они явно не забыли о вас, если рискнули заслать агента в институт. Думаю, они неплохо заплатят за вас. А если нет, то вы просто ответите нам на все вопросы, касающиеся Центра исследований аэрокосмических вооружений и Единого оперативного плана.
— Ни черта я вам не скажу, — огрызнулся Люгер. — Вы и так уже меня начисто искалечили и теперь не сможете ничего сделать, чтобы заставить меня говорить. И точка.
На лице Габовича промелькнула улыбка.
— Вот как? Ох, я совсем забыл, лейтенант. Вы же помните нашу уникальную аппаратуру, с помощью которой вам развязывали язык, не так ли? Вы находились в состоянии комы, когда мы вывозили ваше израненное тело из Сибири, а перед подключением вас к системе изоляции обычно накачивали транквилизаторами. Что ж, сегодня у нас имеется для вас настоящий сюрприз. Сначала мы покажем вам аппаратуру — разработанную, кстати сказать, мною лично, — а потом подключим вас к ней. И поскольку мы больше не нуждаемся в услугах досточтимого доктора технических наук Озерова, то можем долго держать вас подключенным к этой аппаратуре. У нас будет возможность извлечь все знания из вашего мозга, заодно и посмотрим на практике, как долго человеческое существо может переносить состояние полной умственной изоляции. Это будет очень интересный эксперимент... Уведите его!
* * *
Белый дом, Вашингтон,
12 апреля, 13.12 по среднеевропейскому времени.
Генерал Вилбор Кертис и его сотрудники из Пентагона проводили совещание с президентом и его кабинетом по вопросу операции усиления охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
* * *
Секретный корпус НИИ «Физикоус»,
Вильнюс, Литва, 12 апреля,
14.00 по местному времени.
В течение последних двух недель, особенно после случая в столовой, у Люгера прибавилось сил. Он стал накручивать на велосипедном тренажере больше на несколько десятков метров. А сегодня он накрутил на целый километр больше, чем месяц назад. Он окреп, стал более собранным и внимательным. Выглядел Люгер худым, но мускулы его были тренированными и крепкими, как у бегуна на марафонские дистанции. Но он не слишком ладил с остальным персоналом института, становился все более раздражительным и замкнутым.
В один прекрасный день именно во время занятий на тренажере физическое состояние Люгера привлекло внимание Габовича, и тот решил устроить Люгеру допрос с пристрастием.
Причина такого изменения физического состояния Люгера была определена однозначно во время очередного анализа мочи: Люгеру ввели антидот, который противостоял действию всего спектра психотропных препаратов, вызывая рвоту. Габович догадывался, что укол Люгеру тайком сделал литовский агент. Через неделю действие антидота прекратилось, но за эту неделю у Люгера наблюдалось несколько случаев необычного повышения аппетита, а затем — рвоты. Теперь, напротив, наблюдалось отсутствие аппетита, он отказывался есть. Ясно, что теперь Люгер стал относиться с подозрением к любой пище. В результате он значительно сбавил в весе и находился уже просто на грани госпитализации...
Габович вошел в небольшой гимнастический зал как раз в тот момент, когда Люгер закончил упражнение на тренажере. Сопровождавший Габовича Терехов остановился возле двери и внимательно посмотрел на Люгера.
— Я вижу, вы чувствуете себя лучше, товарищ Озеров, — обратился Габович к Люгеру. Не дождавшись ответа, он спросил: — Что-то случилось?
— Нет, — ответил Люгер по-русски. — Ничего.
— Вам следует быть более откровенным со мной, Иван Сергеевич, — продолжил Габович, осторожно добавив немного властности в тон. — Вы фактически не оказали никакой помощи службе безопасности в деле поимки этого рабочего, который наверняка является лазутчиком. Ваша безопасность, как и успех ваших проектов, зависят от точной и своевременной информации...
— Я же сказал вам, что ничего не знаю, — внезапно выпалил Люгер по-английски. Несколько секунд он смотрел на Габовича, словно размышляя, следует ли продолжать свою тираду, затем повернулся и вытер лицо полотенцем. — Мне нужно принять душ.
— Что этот человек сказал вам?
— Ничего.
— Лжете.
Люгер вдруг резко повернулся и швырнул полотенце в сторону Габовича, хотя и не явно в него. Терехов выхватил пистолет из наплечной кобуры. Габович знал, что, как только охранники увидят на своих мониторах этот жест Терехова, они моментально прибегут сюда. Ладно, не имеет значения. Все равно эта игра подходила к концу.
— А вы вообще лгали мне все время, черт побери! — закричал Люгер. — Вы говорили мне, что я гражданин России, что я родился в России, но я все время торчал здесь. Не имея никаких прав при этом! Я неделями не видел солнца! Я хочу...
Трое охранников ворвались в гимнастический зал, пистолеты у них находились в кобурах, но дубинки они держали наготове. Один из охранников подскочил к Люгеру, а двое других остановились перед Габовичем, прикрывая его. Габович слегка раздвинул охранников, чтобы иметь возможность наблюдать, как скручивают Люгера.
— Я знал, что эта комната прослушивается и просматривается, — заявил Люгер, и на лице его появилась самодовольная усмешка, которая сменилась гримасой боли, когда охранник заломил ему руки за спиной. — Просто решил еще раз проверить.
— Очень интересно, — заметил Габович. — Но, к счастью, вам не следует об этом больше волноваться. Этот зал вы видите в последний раз.
— Думаете, я испугался? Думаете, меня волнует, что вы сделаете со мной? Да я предатель из предателей! И заслуживаю смерти.
— Что ж, ваше желание будет удовлетворено, но только после того, как мы выудим из вас все те ценные знания, которые Соединенные Штаты вложили в вашу голову. Они явно не забыли о вас, если рискнули заслать агента в институт. Думаю, они неплохо заплатят за вас. А если нет, то вы просто ответите нам на все вопросы, касающиеся Центра исследований аэрокосмических вооружений и Единого оперативного плана.
— Ни черта я вам не скажу, — огрызнулся Люгер. — Вы и так уже меня начисто искалечили и теперь не сможете ничего сделать, чтобы заставить меня говорить. И точка.
На лице Габовича промелькнула улыбка.
— Вот как? Ох, я совсем забыл, лейтенант. Вы же помните нашу уникальную аппаратуру, с помощью которой вам развязывали язык, не так ли? Вы находились в состоянии комы, когда мы вывозили ваше израненное тело из Сибири, а перед подключением вас к системе изоляции обычно накачивали транквилизаторами. Что ж, сегодня у нас имеется для вас настоящий сюрприз. Сначала мы покажем вам аппаратуру — разработанную, кстати сказать, мною лично, — а потом подключим вас к ней. И поскольку мы больше не нуждаемся в услугах досточтимого доктора технических наук Озерова, то можем долго держать вас подключенным к этой аппаратуре. У нас будет возможность извлечь все знания из вашего мозга, заодно и посмотрим на практике, как долго человеческое существо может переносить состояние полной умственной изоляции. Это будет очень интересный эксперимент... Уведите его!
* * *
Белый дом, Вашингтон,
12 апреля, 13.12 по среднеевропейскому времени.
Генерал Вилбор Кертис и его сотрудники из Пентагона проводили совещание с президентом и его кабинетом по вопросу операции усиления охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179