выдвинул крылья своего самолета, опустил закрылки. Су-17 превосходил по размерам и скорости МиГ-27, мог нести больше вооружения, но более современная авиационная электроника и значительно большая точность МиГа-27 обуславливали то, что МиГу в большинстве случаев отдавалось предпочтение при атаках наземных целей, особенно в тех случаях, когда надо было произвести как можно меньше побочных разрушений или когда в зоне атаки присутствовали свои войска.
У Дольского не было наземных ориентиров, которыми он мог бы воспользоваться, — за исключением деревни. Под ним расстилались могучие леса северной части известного во всем мире Березинского заповедника, и если придется что-то искать внизу, то сделать это будет очень трудно. Лейтенант ввел координаты своей орбиты в допплеровскую систему навигации, чтобы самолет не пересек границу с Литвой.
— Я — 711-й, занял тактическую орбиту, — доложил Дольский на командный пункт.
— Вас поняла, — отозвалась радистка. — Доложите запас горючего.
Вызов с базы последовал, когда он находился в воздухе всего двадцать минут, и подвесной бак был почти полон, а при пониженной мощности двигателя и на таком близком расстоянии от базы он мог хоть целую вечность оставаться на орбите.
— Я — 711-й, запас на два часа. — На самом деле горючего было несколько больше, но скажи он, что хватит на три часа, они и продержат его все три часа на этой орбите.
— Поняла вас, два часа, — повторила рыжеволосая радистка. — Оставайтесь на орбите... Влад.
Так-так, она по крайней мере знает мое имя, подумал Дольский, забыв о том, что все два следующих часа ему предстоит крутиться по этой орбите. Он уже представил себе возвращение на базу и встречу с рыжеволосой красавицей.
* * *
В самом просторном месте поляна была не шире девяноста футов, поэтому, когда пилот самолета-вертолета CV-22 майор Хэнк Фелл сажал свою машину на эту поляну, между кончиками лопастей и толстыми сучковатыми ветвями сосен и елей почти не оставалось места, а размер лопастей самолета составлял примерно восемьдесят пять с половиной футов. Внезапный порыв ветра — и любая из этих ветвей могла повредить самолет.
Командир экипажа, он же пулеметчик, сержант Майк Браун стоял возле носа самолета. На голове у него был шлем, от которого тянулся шнур, вставленный в розетку возле двери самолета. Сержант наблюдал за небом в бинокль, когда почти прямо над головой пролетел реактивный самолет. Пилоту реактивного самолета нелегко засечь их в таком густом лесу, и все же Браун машинально присел, ожидая, что в любую секунду сверху может упасть бомба или ударить очередь.
— На этот раз я их отлично разглядел, сэр, — сообщил Браун в микрофон рации, учащенно дыша. Он прикрыл рот рукой в перчатке, отдышался несколько секунд, подождал, пока успокоится сердцебиение, и только затем продолжил: — Бомбардировщики МиГ-27 и Су-17. Ведущий оснащен вооружением для поддержки с воздуха, и ракеты у него на крыльях. Не могу точно сказать, чем вооружен ведомый, но пушки есть наверняка. Думаю, они нас не заметили. — Сержант включил секундомер на своих наручных часах. — Засеку время полета, чтобы знать, сколько у нас времени на взлет.
Хэнк Фелл и второй пилот Мартин Ватанабэ встревожились и занервничали, им хорошо были понятны чувства Брауна, ведь даже сквозь шум собственного двигателя они слышали рев реактивных самолетов, пролетевших прямо над ними.
— Я понял, — ответил Брауну Фелл. — Он ничего не передал по радио, поэтому считаю, что пока мы в безопасности. Тщательно проверить шасси.
Фелл, который в течение десяти минут вел «Отбойный молоток» над самыми верхушками деревьев — после того, как они вторглись на территорию Беларуси из Польши, — сумел посадить свой самолет на поляну, когда заметил самолеты советского производства, внезапно появившиеся милях в пятнадцати от него. К счастью, истребители в этот момент выполняли плавный поворот, поэтому у Фелла оказалось несколько дополнительных секунд, чтобы принять нужное решение. Он выбрал поляну и спикировал на нее. И как только колеса шасси его самолета коснулись земли, появились советские истребители. Находившиеся на борту «Отбойного молотка» восемнадцать морских пехотинцев моментально покинули самолет и заняли оборонительные позиции вокруг поляны. Одно отделение морских пехотинцев было вооружено «Стингерами», и теперь они постоянно держали самолеты противника под прицелом.
— Шасси находится под водой, — доложил Браун, осмотрев «Отбойный молоток». Поляна была частично затоплена весенними дождями, поэтому передняя стойка шасси полностью ушла под воду и вода даже покрыла нижнюю часть переднего обтекателя антенны радара и купола инфракрасного сканера. — Выключите радар и инфракрасный сканер, иначе они выйдут из строя.
— Уже выключил, — откликнулся Ватанабэ.
К счастью, хвост самолета задрался высоко и был почти сухим, но самолет все-таки не тонул в грязи.
— Понадобится большое усилие, чтобы вытащить нос, — продолжал докладывать Браун, — а с хвостом все в порядке. Взлет будет очень сложным.
— Понял. Как далеко мы от зоны высадки? — поинтересовался Фелл.
Ватанабэ вывел на дисплей полетный план.
— До зоны высадки добрых семьдесят миль, — ответил он. — Двадцать — тридцать минут лета.
Фелл посмотрел на медленно вращающиеся лопасти. Даже при таком их вращении расходовалось много топлива, а сейчас это было непозволительной роскошью. Взлетев с палубы «Хозяйки долины» несколько часов назад, они пролетели уже почти триста миль, но не по прямой, а окружными маршрутами, избегая радаров в Калининградской области и белорусских военных баз, расположенных вдоль границ. У «Отбойного молотка», на борту которого находились восемнадцать морских пехотинцев со всем своим снаряжением, топлива могло хватить только на пятьсот миль. Дополнительного топливного бака не было, дозаправка в воздухе не предусматривалась, а они все еще находились довольно далеко от своего объекта. Но каждая минута, проведенная на земле с включенными двигателями, сокращала дальность полета, а о том, чтобы добираться к объекту пешком через эти болота, рискуя попасть в руки белорусских солдат, не могло быть и речи.
— Мы не можем больше ждать, — решил Фелл. — Майк, прикажи всем вернуться на борт. Когда самолеты пролетят над нами на восток, мы окажемся как раз позади них. К счастью, когда они развернутся на запад, они нас не заметят.
Морские пехотинцы вернулись в самолет, Браун постучал в правое боковое стекло кабины и показал на небо.
— Они летят! — крикнул он, спеша к двери.
Фелл двинул вперед рукоятку форсажа двигателя... 60, 70, 80 процентов мощности. Ничего...
— Они над нами, приготовьтесь... Пора!
Фелл продвинул рукоятку до отметки 90 процентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
У Дольского не было наземных ориентиров, которыми он мог бы воспользоваться, — за исключением деревни. Под ним расстилались могучие леса северной части известного во всем мире Березинского заповедника, и если придется что-то искать внизу, то сделать это будет очень трудно. Лейтенант ввел координаты своей орбиты в допплеровскую систему навигации, чтобы самолет не пересек границу с Литвой.
— Я — 711-й, занял тактическую орбиту, — доложил Дольский на командный пункт.
— Вас поняла, — отозвалась радистка. — Доложите запас горючего.
Вызов с базы последовал, когда он находился в воздухе всего двадцать минут, и подвесной бак был почти полон, а при пониженной мощности двигателя и на таком близком расстоянии от базы он мог хоть целую вечность оставаться на орбите.
— Я — 711-й, запас на два часа. — На самом деле горючего было несколько больше, но скажи он, что хватит на три часа, они и продержат его все три часа на этой орбите.
— Поняла вас, два часа, — повторила рыжеволосая радистка. — Оставайтесь на орбите... Влад.
Так-так, она по крайней мере знает мое имя, подумал Дольский, забыв о том, что все два следующих часа ему предстоит крутиться по этой орбите. Он уже представил себе возвращение на базу и встречу с рыжеволосой красавицей.
* * *
В самом просторном месте поляна была не шире девяноста футов, поэтому, когда пилот самолета-вертолета CV-22 майор Хэнк Фелл сажал свою машину на эту поляну, между кончиками лопастей и толстыми сучковатыми ветвями сосен и елей почти не оставалось места, а размер лопастей самолета составлял примерно восемьдесят пять с половиной футов. Внезапный порыв ветра — и любая из этих ветвей могла повредить самолет.
Командир экипажа, он же пулеметчик, сержант Майк Браун стоял возле носа самолета. На голове у него был шлем, от которого тянулся шнур, вставленный в розетку возле двери самолета. Сержант наблюдал за небом в бинокль, когда почти прямо над головой пролетел реактивный самолет. Пилоту реактивного самолета нелегко засечь их в таком густом лесу, и все же Браун машинально присел, ожидая, что в любую секунду сверху может упасть бомба или ударить очередь.
— На этот раз я их отлично разглядел, сэр, — сообщил Браун в микрофон рации, учащенно дыша. Он прикрыл рот рукой в перчатке, отдышался несколько секунд, подождал, пока успокоится сердцебиение, и только затем продолжил: — Бомбардировщики МиГ-27 и Су-17. Ведущий оснащен вооружением для поддержки с воздуха, и ракеты у него на крыльях. Не могу точно сказать, чем вооружен ведомый, но пушки есть наверняка. Думаю, они нас не заметили. — Сержант включил секундомер на своих наручных часах. — Засеку время полета, чтобы знать, сколько у нас времени на взлет.
Хэнк Фелл и второй пилот Мартин Ватанабэ встревожились и занервничали, им хорошо были понятны чувства Брауна, ведь даже сквозь шум собственного двигателя они слышали рев реактивных самолетов, пролетевших прямо над ними.
— Я понял, — ответил Брауну Фелл. — Он ничего не передал по радио, поэтому считаю, что пока мы в безопасности. Тщательно проверить шасси.
Фелл, который в течение десяти минут вел «Отбойный молоток» над самыми верхушками деревьев — после того, как они вторглись на территорию Беларуси из Польши, — сумел посадить свой самолет на поляну, когда заметил самолеты советского производства, внезапно появившиеся милях в пятнадцати от него. К счастью, истребители в этот момент выполняли плавный поворот, поэтому у Фелла оказалось несколько дополнительных секунд, чтобы принять нужное решение. Он выбрал поляну и спикировал на нее. И как только колеса шасси его самолета коснулись земли, появились советские истребители. Находившиеся на борту «Отбойного молотка» восемнадцать морских пехотинцев моментально покинули самолет и заняли оборонительные позиции вокруг поляны. Одно отделение морских пехотинцев было вооружено «Стингерами», и теперь они постоянно держали самолеты противника под прицелом.
— Шасси находится под водой, — доложил Браун, осмотрев «Отбойный молоток». Поляна была частично затоплена весенними дождями, поэтому передняя стойка шасси полностью ушла под воду и вода даже покрыла нижнюю часть переднего обтекателя антенны радара и купола инфракрасного сканера. — Выключите радар и инфракрасный сканер, иначе они выйдут из строя.
— Уже выключил, — откликнулся Ватанабэ.
К счастью, хвост самолета задрался высоко и был почти сухим, но самолет все-таки не тонул в грязи.
— Понадобится большое усилие, чтобы вытащить нос, — продолжал докладывать Браун, — а с хвостом все в порядке. Взлет будет очень сложным.
— Понял. Как далеко мы от зоны высадки? — поинтересовался Фелл.
Ватанабэ вывел на дисплей полетный план.
— До зоны высадки добрых семьдесят миль, — ответил он. — Двадцать — тридцать минут лета.
Фелл посмотрел на медленно вращающиеся лопасти. Даже при таком их вращении расходовалось много топлива, а сейчас это было непозволительной роскошью. Взлетев с палубы «Хозяйки долины» несколько часов назад, они пролетели уже почти триста миль, но не по прямой, а окружными маршрутами, избегая радаров в Калининградской области и белорусских военных баз, расположенных вдоль границ. У «Отбойного молотка», на борту которого находились восемнадцать морских пехотинцев со всем своим снаряжением, топлива могло хватить только на пятьсот миль. Дополнительного топливного бака не было, дозаправка в воздухе не предусматривалась, а они все еще находились довольно далеко от своего объекта. Но каждая минута, проведенная на земле с включенными двигателями, сокращала дальность полета, а о том, чтобы добираться к объекту пешком через эти болота, рискуя попасть в руки белорусских солдат, не могло быть и речи.
— Мы не можем больше ждать, — решил Фелл. — Майк, прикажи всем вернуться на борт. Когда самолеты пролетят над нами на восток, мы окажемся как раз позади них. К счастью, когда они развернутся на запад, они нас не заметят.
Морские пехотинцы вернулись в самолет, Браун постучал в правое боковое стекло кабины и показал на небо.
— Они летят! — крикнул он, спеша к двери.
Фелл двинул вперед рукоятку форсажа двигателя... 60, 70, 80 процентов мощности. Ничего...
— Они над нами, приготовьтесь... Пора!
Фелл продвинул рукоятку до отметки 90 процентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179