Представителям каждой прослойки населения обещалось все, что они только могли себе пожелать. Ложь фашистов была беззастенчивой и грубой. А разоблачить ее и вскрыть бесстыдную демагогию фашистов было зачастую просто невозможно, ибо крупная буржуазия предоставила в распоряжение нацистской пропаганды не только деньги, но и более 90 процентов своих газет и журналов.
Экзаменационные проблемы
Для изучения права и общественных наук в университете в качестве минимального срока было установлено тогда шесть семестров. Это означало, что студент получал возможность сдавать государственный экзамен по праву и стать референдарием, лишь проучившись все шесть семестров, то есть три года. Экзаменующийся должен был предъявить документы, подтверждавшие, что он оплатил обязательные лекции, семинарские занятия и более или менее регулярно посещал их. Когда я занимался пятый семестр, мне пришлось серьезно подумать о том, что мне еще следовало бы сделать, чтобы после шестого семестра меня допустили к государственному экзамену. Как правило, требовалось еще 6–8 месяцев, чтобы сдать все письменные и устные зачеты, после чего назначался день государственного экзамена.
В результате критической самопроверки выяснилось, что в моих знаниях еще имеются существенные пробелы, которые следовало обязательно восполнить. Правда, получить необходимые справки было не так уж трудно, даже если в результате отнимавшей немало времени работы на стороне я посещал занятия довольно нерегулярно. Конечно, некоторые лекции и семинары я считал для себя исключительно важными и старался не пропускать их. Но мне было совершенно ясно, что для заключительного общего экзамена моих знаний еще явно недостаточно.
В создавшихся условиях пришлось прибегнуть к широко использовавшемуся тогда изучавшими право студентами средству, которое я, собственно, всегда презирал. Мне не оставалось ничего иного, как обратиться к репетитору. Такими репетиторами являлись не имевшие прямого отношения к вузам бывшие или еще работавшие адвокаты, которые, специализировавшись на подготовке студентов к государственным экзаменам, быстро натаскивали их. Они делали это на частной основе и, разумеется, за плату.
Во время посещения занятий у репетитора мне волей-неволей пришлось значительно сократить свою репортерскую работу в газете «Бреслауер нойесте нахрихтен». На занятиях я познакомился с некоторыми студентами, которые являлись членами студенческого кружка социалистов, кое-кто из них поддерживал контакт с социалистическими партиями. Во время перерывов в занятиях мы увлеченно спорили, и было совершенно естественно, когда одна из студенток – я повстречал ее снова в Берлине в 1946 году – пригласила меня побывать на собрании студентов-социалистов.
Я пошел туда и вскоре вступил в эту организацию, хотя, собственно, уже первое присутствие на ее собрании меня разочаровало. Оно показалось мне недостаточно боевым, слишком беззубым, о чем я и сказал пригласившей меня студентке. После этого она связала меня с группой, в которую входили шесть или семь студентов, поддерживавших контакты с коммунистической партией и занимавшихся распространением среди других студентов идей марксизма-ленинизма.
Впервые с этой материей я соприкоснулся, выслушав чрезвычайно научный и очень сухой доклад о диалектическом материализме. Должен признаться, что доклад подействовал на меня усыпляюще и я ничего не понял. Знакомясь в дальнейшем с экономическими проблемами, я уже кое-что понимал и участвовал в дискуссиях. Прослушав серию лекций о «Капитале» Карла Маркса, который мне до того даже не приходилось держать в руках, я осознал всю глубину научного мировоззрения социализма. Я также понял необходимость овладения учением марксизма-ленинизма, что являлось далеко не простым делом. Я много читал, слушал массу докладов, но возможность систематического изучения марксистско-ленинской теории получил лишь после 1945 года.
Социалистический кружок студентов Бреслау являлся, собственно, организацией Социал-демократической партии. Когда я стал его членом, этот кружок возглавляли главным образом студенты, которые являлись членами Социалистической рабочей партии или были близки к ней. Организацию СРП, пользовавшуюся в Бреслау некоторым влиянием, основали несколько бывших членов СДПГ, которые, хотя и не поддерживали ее реформистскую политику, еще не были готовы вступить в КПГ.
Моему постепенному политическому созреванию и сближению с КПГ, между прочим, в значительной степени содействовал тогдашний обер-президент провинции Нижняя Силезия социал-демократ Людеман. Однажды он выступил на собрании группы студентов-социалистов с солидным докладом о «социалистических достижениях» Веймарской республики. При этом он договорился до полного абсурда – то есть всерьез стал утверждать, что незадолго до того построенное величественное здание полицей-президиума Бреслау является «оплотом социализма». А я за несколько дней до упомянутого собрания вместе с другими студентами участвовал в демонстрации против заметно усиливавшейся нацистской чумы. Демонстрация была разогнана силами возглавлявшейся социал-демократами прусской полиции, которая пустила в ход резиновые дубинки. Полицейские набросились на нас прямо из «оплота социализма». Мне также досталось несколько сильных ударов дубинкой. И когда господин Людеман завел речь об «оплоте», чаша терпения переполнилась.
Мне становилось все более ясно, что мое представление о социализме весьма существенно отличалось от того, как он виделся господину Людеману и его друзьям. Прошло всего лишь несколько лет, и в этом «оплоте социализма» Людемана стали вовсю хозяйничать фашистская партия, гестапо, штурмовики и эсэсовцы.
Решение на всю жизнь
В 1930 году я стал одним из семи или восьми основателей Свободного объединения социалистических студентов, первой коммунистической студенческой организации в университете Бреслау. Несколько туманное название этой организации пришлось выбрать потому, что, если бы мы выступили с открытым забралом, нам не разрешили бы создать в университете подобную организацию. Все основатели и основательницы коммунистического объединения познакомились друг с другом в 1929–1930 годах в студенческом кружке молодых социалистов. К созданию коммунистической организации студентов нас побудила недостаточная последовательность студенческого кружка социалистов, а также руководителей СРП прежде всего в вопросах классовой борьбы и государственной власти. Большинство из нас тогда еще не являлись членами КПГ. В коммунистическую партию меня приняли в ноябре 1931 года. Это было решение, определившее всю мою дальнейшую жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156