— ехидно поинтересовался Яшка Рыжий, все время разговора простоявший за плетнем.
— Не твое собачье дело! — зло отозвался Иван, недолюбливавший «первого комсомольца на селе», как тот именовал себя. — Иди, куда шел!
— Ладно тебе, секретарь, не кипятись. Я ж по-дружески…
И тут Иван сорвался. Одним махом перепрыгнув через плетень, он встал напротив Яшки, схватил его за рубаху и притянул вплотную к себе.
— А ну, вали отседова! — прохрипел он в лицо комсомольскому лидеру. — Я тебя, паскуда, наскрозь вижу! Затесался в комсомол ради свово интересу, ходишь гоголем, да баб по темным углам щупаешь! Вот я подыму о тебе вопрос в райкоме! Нам такие комсомольцы без надобности!
— Но-но! — Яшка сбросил его руки. — Кто бы говорил! У самого-то рыльце в пушку!.. Иди, ставь свой вопрос. Только неизвестно, как там ишо поглядят на твое поведение, недостойное секретаря партийной ячейки! Я-то хоть баб по углам щупаю, а ты…
Иван сразу сник.
— Уходи, Яшка, — тихо попросил он. — Уходи, не доводи до греха…
— Ладно, я добрый, зла на тебя не держу, — сказал тот, самодовольно улыбнувшись. — Прощевай, секретарь…
Отлежавшись и успокоившись, Дарья отправилась разыскивать свою бабушку. Бабки Василисы дома не оказалось, но девушка знала, где ее можно отыскать…
Она нашла ее за хутором, в пойме реки. Вокруг простиралась буро-желтая от высохших под жарким солнцем трав степь. И лишь около реки еще сохранились разнообразные растения.
Бабка Василиса собирала какие-то травы, связывая их в пучки. Иногда она зачем-то нюхала сорванное соцветие, качала головой и выкидывала его. Иногда, наоборот, удовлетворенно цокала языком, словно найденная травка обладала какими-то особыми, одной ей известными свойствами.
— Здравствуй, бабушка! — поздоровалась, подходя к ней, Дарья.
— Здравствуй, внученька! — откликнулась бабка Василиса, разгибаясь. — Травку вот целебную собираю…
— Давай подсоблю, бабушка! — предложила девушка.
Старуха загадочно улыбнулась.
— Думаешь, это так просто? Нет, Дарьюшка, нелегкое энто дело. Не всякая травка сгодится.
— А ты расскажи, бабушка, — попросила Дарья.
— Может, как-нибудь и поведаю тебе тайну трав, — ответила бабка Василиса. — Но ты ить не за энтим пришла… Могешь не сказывать, что стряслося, — поспешно добавила она, увидев, что девушка раскрыла рот, собираясь что-то сказать. — Знаю про твою беду, Дарьюшка.
— Что мне делать, бабушка? Подскажи!
Старуха покачала головой.
— Чем же я тебе могу пособить? Советом?.. Дык, в энтом деле только сердце могет быть хорошим советчиком…
— Ты много чего знаешь, бабушка. Могешь то, что не под силу обычному человеку… Пособи мне возвернуть Ивана!
Бабка Василиса пристально посмотрела на внучку.
— Приворотное зелье?.. Это не помощь, а сплошной вред, внученька, палка о двух концах…
— Но другие-то вполне счастливы!
Старуха покачала головой.
— Дарьюшка, можно, конечно, заставить человека любить тебя. Но есть кой-чего, о чем мы никогда не сказываем людям.
— О чем?
Бабка Василиса вздохнула.
— Человечья душа, Дарьюшка, не терпит принужденья. Чем больше ты давишь на нее, тем сильнее она противится. Душа завсегда будет стараться вырваться с-под заклятия, и рано или поздно ослобонится от него. Аль помрет…
— Неужто нету такого средства, какое могет навовсе приворожить человечью душу?
Старуха испытующе посмотрела на нее.
— Есть одно средство… Ишо моя бабка работала над одним зельем. Только она его так и не довела до конца…
— Что за средство, бабушка?
— Сильное зелье, но чегой-то в ем не хватает… Я всю жизню билась над ним, но так и не смогла найтить…
— А откуда ты, бабушка, знаешь, что это средство будет действенным? — поинтересовалась Дарья.
— Дык, это зелье и без энтой добавки заставляет человека подчиниться твоей воле. Но через какое-то время все проходит. То бишь, евонное действие недолгое…
Дарья была разочарована. Но тут в ее голове промелькнула спасительная мысль.
— Бабушка, научи меня колдовству! Я найду эту добавку!
Старуха покачала головой.
— Не могу, Дарьюшка. Ежели твой отец сведает про то, он убьет меня.
— Что такое ты говоришь, бабушка? — ужаснулась девушка. — Разве ж такое возможно? Почто ты так про отца?
— Ты его вовсе не знаешь, — ответила старуха. — Это страшный человек. В гражданскую войну он своими собственными руками зарубил своих братьев-красноармейцев! Нешто ж ты думаешь, что он пощадит меня?
Дарья затрясла головой.
— Нет, этого не может быть! Отец не такой!
— Ты его вовсе не знаешь. Ежели б он не был моим зятем, я давно бы ужо разобралась с ним по-свойски. А так приходится терпеть. Ради тебя, ради Аксиньи…
— Но почему, бабушка?
Бабка Василиса улыбнулась.
— Когда мы приехали сюда, он запретил мне заниматься колдовством. Поселил в отдельной хатке и сказал, чтоб я не вздумала привлекать тебя к своим ведьмовским штучкам. Грозился, что порешит меня…
— Но ить ты не перестала колдовать?
— Не в той мере, внученька, как было раньше. Теперича я всего лишь гадаю на картах, толкую сны, иной раз даю какое-нибудь снадобье. А когда-то…
— А чего ты умеешь, бабушка?
— Могу лечить лучшее всякого дохтура, яды разные из человека выводить. Могу вывести из хаты любую живность, вызвать дождь или обратно солнце. Могу руду заговаривать, клады указывать…
— Клады? — удивилась Дарья.
— Да, — подтвердила бабка Василиса. — А ты думала, твой отец за здорово живешь разбогател? Нет, внученька, это я пособила ему богатство заиметь. На то золото, какое он нашел по моей указке, твой отец купил всю живность и разные другие вещчи… Забыл, забыл Степан, кому обязан своим добром!
— Но почему он так относится к тебе?
— Вишь, какая штука получается, Дарьюшка… Я ить не только могу помогать людям. Ежели меня обидеть чем, так я запросто могу свести человека в могилу. Аль разорить… Вот он и боится, что накликаю беду на евонное семейство.
— Бабушка, научи меня своему ремеслу! — попросила Дарья, которую очень заинтересовал рассказ бабки Василисы. — Отец ничегошеньки не узнает, обещаю!
Старуха улыбнулась.
— Ладно, Дарьюшка, как смеркнется, приходи ко мне…
IV
Дарья с трудом дождалась, когда солнце скроется за линией горизонта. Она загорелась новой идеей. Ей казалось, что если она выучиться колдовству, то без труда сможет вернуть себе Ивана. Девушка согласна была ждать год, два, три или дольше, лишь бы только он принадлежал ей одной…
Подождав, пока в доме все уснут, Дарья потихоньку выбралась из хаты и проскользнула в избушку своей бабушки. Бабка Василиса уже ждала ее. Они пошли за хутор, на то же самое место, где днем колдунья собирала травы.
Ночь вступила в свои права. Степные хищники с наступлением темноты вышли на охоту. Гулко ухнула сова, пролетая неподалеку, где-то далеко в степи завыл волк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Не твое собачье дело! — зло отозвался Иван, недолюбливавший «первого комсомольца на селе», как тот именовал себя. — Иди, куда шел!
— Ладно тебе, секретарь, не кипятись. Я ж по-дружески…
И тут Иван сорвался. Одним махом перепрыгнув через плетень, он встал напротив Яшки, схватил его за рубаху и притянул вплотную к себе.
— А ну, вали отседова! — прохрипел он в лицо комсомольскому лидеру. — Я тебя, паскуда, наскрозь вижу! Затесался в комсомол ради свово интересу, ходишь гоголем, да баб по темным углам щупаешь! Вот я подыму о тебе вопрос в райкоме! Нам такие комсомольцы без надобности!
— Но-но! — Яшка сбросил его руки. — Кто бы говорил! У самого-то рыльце в пушку!.. Иди, ставь свой вопрос. Только неизвестно, как там ишо поглядят на твое поведение, недостойное секретаря партийной ячейки! Я-то хоть баб по углам щупаю, а ты…
Иван сразу сник.
— Уходи, Яшка, — тихо попросил он. — Уходи, не доводи до греха…
— Ладно, я добрый, зла на тебя не держу, — сказал тот, самодовольно улыбнувшись. — Прощевай, секретарь…
Отлежавшись и успокоившись, Дарья отправилась разыскивать свою бабушку. Бабки Василисы дома не оказалось, но девушка знала, где ее можно отыскать…
Она нашла ее за хутором, в пойме реки. Вокруг простиралась буро-желтая от высохших под жарким солнцем трав степь. И лишь около реки еще сохранились разнообразные растения.
Бабка Василиса собирала какие-то травы, связывая их в пучки. Иногда она зачем-то нюхала сорванное соцветие, качала головой и выкидывала его. Иногда, наоборот, удовлетворенно цокала языком, словно найденная травка обладала какими-то особыми, одной ей известными свойствами.
— Здравствуй, бабушка! — поздоровалась, подходя к ней, Дарья.
— Здравствуй, внученька! — откликнулась бабка Василиса, разгибаясь. — Травку вот целебную собираю…
— Давай подсоблю, бабушка! — предложила девушка.
Старуха загадочно улыбнулась.
— Думаешь, это так просто? Нет, Дарьюшка, нелегкое энто дело. Не всякая травка сгодится.
— А ты расскажи, бабушка, — попросила Дарья.
— Может, как-нибудь и поведаю тебе тайну трав, — ответила бабка Василиса. — Но ты ить не за энтим пришла… Могешь не сказывать, что стряслося, — поспешно добавила она, увидев, что девушка раскрыла рот, собираясь что-то сказать. — Знаю про твою беду, Дарьюшка.
— Что мне делать, бабушка? Подскажи!
Старуха покачала головой.
— Чем же я тебе могу пособить? Советом?.. Дык, в энтом деле только сердце могет быть хорошим советчиком…
— Ты много чего знаешь, бабушка. Могешь то, что не под силу обычному человеку… Пособи мне возвернуть Ивана!
Бабка Василиса пристально посмотрела на внучку.
— Приворотное зелье?.. Это не помощь, а сплошной вред, внученька, палка о двух концах…
— Но другие-то вполне счастливы!
Старуха покачала головой.
— Дарьюшка, можно, конечно, заставить человека любить тебя. Но есть кой-чего, о чем мы никогда не сказываем людям.
— О чем?
Бабка Василиса вздохнула.
— Человечья душа, Дарьюшка, не терпит принужденья. Чем больше ты давишь на нее, тем сильнее она противится. Душа завсегда будет стараться вырваться с-под заклятия, и рано или поздно ослобонится от него. Аль помрет…
— Неужто нету такого средства, какое могет навовсе приворожить человечью душу?
Старуха испытующе посмотрела на нее.
— Есть одно средство… Ишо моя бабка работала над одним зельем. Только она его так и не довела до конца…
— Что за средство, бабушка?
— Сильное зелье, но чегой-то в ем не хватает… Я всю жизню билась над ним, но так и не смогла найтить…
— А откуда ты, бабушка, знаешь, что это средство будет действенным? — поинтересовалась Дарья.
— Дык, это зелье и без энтой добавки заставляет человека подчиниться твоей воле. Но через какое-то время все проходит. То бишь, евонное действие недолгое…
Дарья была разочарована. Но тут в ее голове промелькнула спасительная мысль.
— Бабушка, научи меня колдовству! Я найду эту добавку!
Старуха покачала головой.
— Не могу, Дарьюшка. Ежели твой отец сведает про то, он убьет меня.
— Что такое ты говоришь, бабушка? — ужаснулась девушка. — Разве ж такое возможно? Почто ты так про отца?
— Ты его вовсе не знаешь, — ответила старуха. — Это страшный человек. В гражданскую войну он своими собственными руками зарубил своих братьев-красноармейцев! Нешто ж ты думаешь, что он пощадит меня?
Дарья затрясла головой.
— Нет, этого не может быть! Отец не такой!
— Ты его вовсе не знаешь. Ежели б он не был моим зятем, я давно бы ужо разобралась с ним по-свойски. А так приходится терпеть. Ради тебя, ради Аксиньи…
— Но почему, бабушка?
Бабка Василиса улыбнулась.
— Когда мы приехали сюда, он запретил мне заниматься колдовством. Поселил в отдельной хатке и сказал, чтоб я не вздумала привлекать тебя к своим ведьмовским штучкам. Грозился, что порешит меня…
— Но ить ты не перестала колдовать?
— Не в той мере, внученька, как было раньше. Теперича я всего лишь гадаю на картах, толкую сны, иной раз даю какое-нибудь снадобье. А когда-то…
— А чего ты умеешь, бабушка?
— Могу лечить лучшее всякого дохтура, яды разные из человека выводить. Могу вывести из хаты любую живность, вызвать дождь или обратно солнце. Могу руду заговаривать, клады указывать…
— Клады? — удивилась Дарья.
— Да, — подтвердила бабка Василиса. — А ты думала, твой отец за здорово живешь разбогател? Нет, внученька, это я пособила ему богатство заиметь. На то золото, какое он нашел по моей указке, твой отец купил всю живность и разные другие вещчи… Забыл, забыл Степан, кому обязан своим добром!
— Но почему он так относится к тебе?
— Вишь, какая штука получается, Дарьюшка… Я ить не только могу помогать людям. Ежели меня обидеть чем, так я запросто могу свести человека в могилу. Аль разорить… Вот он и боится, что накликаю беду на евонное семейство.
— Бабушка, научи меня своему ремеслу! — попросила Дарья, которую очень заинтересовал рассказ бабки Василисы. — Отец ничегошеньки не узнает, обещаю!
Старуха улыбнулась.
— Ладно, Дарьюшка, как смеркнется, приходи ко мне…
IV
Дарья с трудом дождалась, когда солнце скроется за линией горизонта. Она загорелась новой идеей. Ей казалось, что если она выучиться колдовству, то без труда сможет вернуть себе Ивана. Девушка согласна была ждать год, два, три или дольше, лишь бы только он принадлежал ей одной…
Подождав, пока в доме все уснут, Дарья потихоньку выбралась из хаты и проскользнула в избушку своей бабушки. Бабка Василиса уже ждала ее. Они пошли за хутор, на то же самое место, где днем колдунья собирала травы.
Ночь вступила в свои права. Степные хищники с наступлением темноты вышли на охоту. Гулко ухнула сова, пролетая неподалеку, где-то далеко в степи завыл волк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51