Человек, собиравшийся убить ее Ивана, уже подбирался к окну, сжимая в руках обрез, а ее милый спокойно спал в своей комнате, ничего не подозревая. На ее счастье форточка из-за жары была открыта, и ей удалось пробраться в хату…
Отдышавшись, она стала думать, как ей вернуться обратно в свое тело. И поняла, что не знает, как это сделать. В душе зародился панический страх. А вдруг у нее не получится, и она навсегда останется в теле ворона?
Опасения ее были напрасными. Когда к ней вернулась способность трезво мыслить, она вдруг осознала, что снова находится как бы в двух телах. Оставалось только проснуться…
Дарья встала и размяла занемевшие от долгого лежания члены тела. Костер уже догорел, даже угли не тлели. Близился рассвет.
— Кар-р-р! — услышала она.
Ворон по-прежнему сидел рядом с ней. Сознание девушки уже не было раздвоенным, но ощущение невидимой связи между ней и птицей сохранилось. Она наклонилась и погладила ворона по перьям.
— Спасибо тебе, Граф!
Птица потерлась головой об ее руку и, каркнув напоследок, улетела, оставив Дарью в одиночестве.
Пора было собираться домой. Девушка разыскала поблизости дупло и спрятала туда вещи, которые принесла с собой: чугунок, нож, ступку, миску и спички. Приметив это место, она поспешила домой в надежде, что ее долгое отсутствие не было замечено…
VII
На выстрелы сбежались все его товарищи, вооруженные кто чем. У кого-то были винтовки, председатель сельсовета Михаил Атаманчуков сжимал в руке наган. В свое время, когда в окрестностях хутора хозяйничала банда, они сколотили отряд самообороны. И хотя давно уже никто не тревожил их, оружие держали при себе. На всякий случай…
Теперь все бойцы его отряда собрались около хаты. Иван рассказал им, что произошло. Разные были суждения, но сходились все в одном…
— Кулаков дело! — настаивал Иван.
— Это точно! — поддержал его Атаманчуков. — Никак не угомонятся!
— Перетрясти надо всех ублюдков! — слышались голоса. — Доколе будут сидеть на шее у трудового народа! Заарестовать всех и в ГПУ отправить!
— Погодьте! — остановил их Иван. — Надобно разобраться, что к чему.
— А чего разбираться! — сказал кто-то. — Давить их надо, гадов! Ясно, кто постарался…
— Судя по следам, здеся было не менее трех человек, — заметил Семен Беспалов, славившийся своим умением распутывать любые следы. — Один палил в Андреича, двое лежали на стреме и поджидали, когда он выскочит, чтоб завалить его.
— Ежели мы будем их всех обыскивать, они подымут бучу, — сказал Иван. — Надо вызывать из района следователя.
— Погодь вызывать, Андреич, — остановил его Беспалов. — Того, кто в тебя шмалил, я, пожалуй, могу тебе назвать.
Все присутствовавшие удивленно посмотрели на него. А он, как ни в чем не бывало, продолжал:
— Гляньте-ка на следы. Видите, какая подошва от сапога, и каблук подбит подковкой? Сапоги явно не нашенские. А у кого у нас на хуторе такие обутки?
Люди, собравшиеся у Ивана, хорошо поняли, о ком он вел речь. Только у одного человека на хуторе были такие уникальные сапоги. И ходил в них Степан Прокопьевич Гришин, вызывая зависть у многих казаков. Эти сапоги он добыл на германской войне, сняв с немецкого офицера. Теперь они выдали его…
— Не могет этого быть! — решительно заявил Иван. — Не такой человек Степан Прокопьич!
— Да брось ты, Иван! — сказал Атаманчуков. — Мы ж все знаем, что он угрожал тебе! Надобно пойтить и пошуровать на его базу. Поди, не успел еще сховать ружьишко-то…
— А ежели успел? — высказал сомнение Беспалов. — Доказательствов у нас никаких, окромя энтих следов!
— Ежели мы будем тута препираться, то как раз и не успеем, — заметил Атаманчуков. — Ребяты, пошли к Гришиным!..
Тут прибежала Алена, вся в слезах, и бросилась Ивану на шею. Она его гладила, обнимала, целовала и все говорила, говорила, говорила…
— Миленький мой, живой!.. А я услыхала пальбу, и доразу все оборвалось в нутрях! Думала, убили тебя! Слава богу, ты живой!..
— Ну, что ты, что ты? — пытался успокоить ее смущенный Иван, гладя по голове. — Все обошлось.
— Ванечка, а у нас ить беда приключилась! — сказала вдруг она, заглядывая в его глаза. — Кто-то всех курей перебил! И следов никаких, и замок цельный!
— Иван, ты идешь? — услышал он голос Атаманчукова. — Дорога каждая минута!
— Зараз иду! — ответил Иван и сказал Алене. — Погодь, Алена, надобно мне тут одно дельце уладить. А потом разберемся с твоими курями…
Он поцеловал ее напоследок и побежал за своими…
Дарья осторожно пробралась в хату в надежде, что родители еще спят. Но ее уже ждали…
Ее встретил рассерженный отец.
— Ты где была?
— Да чтой-то не спалось. Вышла, прогульнулась, — сказала Дарья, пряча глаза.
Врать было неловко. Но какое-то подсознательное чувство говорило ей, что правду лучше скрыть.
— И куды ж ты гуляла? — поинтересовался Степан Прокопьевич.
— В степь ходила.
Отец нахмурился.
— Вот что, Дашка… Больше ты никуда по ночам ходить не будешь.
— Почему? — удивилась девушка.
— Хватит с нас одной ведьмы! Я не позволю тебе заниматься этой гадостью!
— Какой гадостью? Я просто гуляла!
— Не спорь с отцом!
— А я и не спорю, — заупрямилась Дарья. — Не пойму, чего это ты, батя, накинулся на меня.
— А будешь упрямиться, стану запирать тебя на ночь на замок в твоей комнате! — пригрозил Степан Прокопьевич.
Дарья вспыхнула от обиды. Она хотела что-то сказать, но в этот момент по ступенькам крыльца загрохотали сапоги, а дверь сотряслась от ударов.
— Эй, хозяева, отворяйте! — услышали они голоса.
Аксинья выглянула в окно.
— Батюшки святы! Тама Востряков со своими дружками! Они с оружием…
Степан Прокопьевич нахмурился, но дверь открыл. В хату ввалился Иван, следом протиснулся Михаил Атаманчуков, сжимавший в руке наган, и Семен Беспалов с кавалерийским карабином на плече.
— Здорово живете! — поздоровался Атаманчуков, обшаривая комнату взглядом.
— Слава богу! — ответил Степан Прокопьевич. — Какая нужда привела вас в мою хату?
— В Ивана ночью ктой-то стрелял, — ответил Михаил.
— А я тут при чем?
— Подозреньице у нас имеется, что это ты хотел спровадить Ивана на тот свет.
Степан Прокопьевич побагровел от гнева.
— Да вы что?! Белены объелись?
— Не кипятись, Степан Прокопьич, — сказал Беспалов. — Скажи лучше, а где твои сапоги? Чтой-то не вижу я их…
Степан Прокопьевич пожал плечами.
— А кто ж их знает. Вчерась задевались куда-то…
— Задевались, говоришь?.. — недобро усмехнулся Атаманчуков.
Тут в хату вошел один из казаков, пришедших с ними, неся в руке сапоги.
— Вот, нашли…
— Дай-ка их сюда, — Беспалов взял обувь в руки и внимательно осмотрел подошвы. — Так и есть. Землица налипла, и довольно-таки свежая…
Иван не принимал участия в разговоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Отдышавшись, она стала думать, как ей вернуться обратно в свое тело. И поняла, что не знает, как это сделать. В душе зародился панический страх. А вдруг у нее не получится, и она навсегда останется в теле ворона?
Опасения ее были напрасными. Когда к ней вернулась способность трезво мыслить, она вдруг осознала, что снова находится как бы в двух телах. Оставалось только проснуться…
Дарья встала и размяла занемевшие от долгого лежания члены тела. Костер уже догорел, даже угли не тлели. Близился рассвет.
— Кар-р-р! — услышала она.
Ворон по-прежнему сидел рядом с ней. Сознание девушки уже не было раздвоенным, но ощущение невидимой связи между ней и птицей сохранилось. Она наклонилась и погладила ворона по перьям.
— Спасибо тебе, Граф!
Птица потерлась головой об ее руку и, каркнув напоследок, улетела, оставив Дарью в одиночестве.
Пора было собираться домой. Девушка разыскала поблизости дупло и спрятала туда вещи, которые принесла с собой: чугунок, нож, ступку, миску и спички. Приметив это место, она поспешила домой в надежде, что ее долгое отсутствие не было замечено…
VII
На выстрелы сбежались все его товарищи, вооруженные кто чем. У кого-то были винтовки, председатель сельсовета Михаил Атаманчуков сжимал в руке наган. В свое время, когда в окрестностях хутора хозяйничала банда, они сколотили отряд самообороны. И хотя давно уже никто не тревожил их, оружие держали при себе. На всякий случай…
Теперь все бойцы его отряда собрались около хаты. Иван рассказал им, что произошло. Разные были суждения, но сходились все в одном…
— Кулаков дело! — настаивал Иван.
— Это точно! — поддержал его Атаманчуков. — Никак не угомонятся!
— Перетрясти надо всех ублюдков! — слышались голоса. — Доколе будут сидеть на шее у трудового народа! Заарестовать всех и в ГПУ отправить!
— Погодьте! — остановил их Иван. — Надобно разобраться, что к чему.
— А чего разбираться! — сказал кто-то. — Давить их надо, гадов! Ясно, кто постарался…
— Судя по следам, здеся было не менее трех человек, — заметил Семен Беспалов, славившийся своим умением распутывать любые следы. — Один палил в Андреича, двое лежали на стреме и поджидали, когда он выскочит, чтоб завалить его.
— Ежели мы будем их всех обыскивать, они подымут бучу, — сказал Иван. — Надо вызывать из района следователя.
— Погодь вызывать, Андреич, — остановил его Беспалов. — Того, кто в тебя шмалил, я, пожалуй, могу тебе назвать.
Все присутствовавшие удивленно посмотрели на него. А он, как ни в чем не бывало, продолжал:
— Гляньте-ка на следы. Видите, какая подошва от сапога, и каблук подбит подковкой? Сапоги явно не нашенские. А у кого у нас на хуторе такие обутки?
Люди, собравшиеся у Ивана, хорошо поняли, о ком он вел речь. Только у одного человека на хуторе были такие уникальные сапоги. И ходил в них Степан Прокопьевич Гришин, вызывая зависть у многих казаков. Эти сапоги он добыл на германской войне, сняв с немецкого офицера. Теперь они выдали его…
— Не могет этого быть! — решительно заявил Иван. — Не такой человек Степан Прокопьич!
— Да брось ты, Иван! — сказал Атаманчуков. — Мы ж все знаем, что он угрожал тебе! Надобно пойтить и пошуровать на его базу. Поди, не успел еще сховать ружьишко-то…
— А ежели успел? — высказал сомнение Беспалов. — Доказательствов у нас никаких, окромя энтих следов!
— Ежели мы будем тута препираться, то как раз и не успеем, — заметил Атаманчуков. — Ребяты, пошли к Гришиным!..
Тут прибежала Алена, вся в слезах, и бросилась Ивану на шею. Она его гладила, обнимала, целовала и все говорила, говорила, говорила…
— Миленький мой, живой!.. А я услыхала пальбу, и доразу все оборвалось в нутрях! Думала, убили тебя! Слава богу, ты живой!..
— Ну, что ты, что ты? — пытался успокоить ее смущенный Иван, гладя по голове. — Все обошлось.
— Ванечка, а у нас ить беда приключилась! — сказала вдруг она, заглядывая в его глаза. — Кто-то всех курей перебил! И следов никаких, и замок цельный!
— Иван, ты идешь? — услышал он голос Атаманчукова. — Дорога каждая минута!
— Зараз иду! — ответил Иван и сказал Алене. — Погодь, Алена, надобно мне тут одно дельце уладить. А потом разберемся с твоими курями…
Он поцеловал ее напоследок и побежал за своими…
Дарья осторожно пробралась в хату в надежде, что родители еще спят. Но ее уже ждали…
Ее встретил рассерженный отец.
— Ты где была?
— Да чтой-то не спалось. Вышла, прогульнулась, — сказала Дарья, пряча глаза.
Врать было неловко. Но какое-то подсознательное чувство говорило ей, что правду лучше скрыть.
— И куды ж ты гуляла? — поинтересовался Степан Прокопьевич.
— В степь ходила.
Отец нахмурился.
— Вот что, Дашка… Больше ты никуда по ночам ходить не будешь.
— Почему? — удивилась девушка.
— Хватит с нас одной ведьмы! Я не позволю тебе заниматься этой гадостью!
— Какой гадостью? Я просто гуляла!
— Не спорь с отцом!
— А я и не спорю, — заупрямилась Дарья. — Не пойму, чего это ты, батя, накинулся на меня.
— А будешь упрямиться, стану запирать тебя на ночь на замок в твоей комнате! — пригрозил Степан Прокопьевич.
Дарья вспыхнула от обиды. Она хотела что-то сказать, но в этот момент по ступенькам крыльца загрохотали сапоги, а дверь сотряслась от ударов.
— Эй, хозяева, отворяйте! — услышали они голоса.
Аксинья выглянула в окно.
— Батюшки святы! Тама Востряков со своими дружками! Они с оружием…
Степан Прокопьевич нахмурился, но дверь открыл. В хату ввалился Иван, следом протиснулся Михаил Атаманчуков, сжимавший в руке наган, и Семен Беспалов с кавалерийским карабином на плече.
— Здорово живете! — поздоровался Атаманчуков, обшаривая комнату взглядом.
— Слава богу! — ответил Степан Прокопьевич. — Какая нужда привела вас в мою хату?
— В Ивана ночью ктой-то стрелял, — ответил Михаил.
— А я тут при чем?
— Подозреньице у нас имеется, что это ты хотел спровадить Ивана на тот свет.
Степан Прокопьевич побагровел от гнева.
— Да вы что?! Белены объелись?
— Не кипятись, Степан Прокопьич, — сказал Беспалов. — Скажи лучше, а где твои сапоги? Чтой-то не вижу я их…
Степан Прокопьевич пожал плечами.
— А кто ж их знает. Вчерась задевались куда-то…
— Задевались, говоришь?.. — недобро усмехнулся Атаманчуков.
Тут в хату вошел один из казаков, пришедших с ними, неся в руке сапоги.
— Вот, нашли…
— Дай-ка их сюда, — Беспалов взял обувь в руки и внимательно осмотрел подошвы. — Так и есть. Землица налипла, и довольно-таки свежая…
Иван не принимал участия в разговоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51