Прозрачная капля повисла на кончике пальца, грозя упасть в воду.
Генерал осторожно подставил под нее здоровую ладонь. Бывают же такие совпадения…
– Нет, – ответил он решительно.
– Что нет?
– Скелета не найдется, говорю. Робоуборщики его утилизируют при первой же проверке на экочистоту. Прошу прощения, но мне нужно срочно отлучиться.
Молясь, чтобы содержимое ампулы не пролилось в бассейн, Кобаль полез на берег. Там, не одеваясь, рванул в павильон, провожаемый недоуменным взглядом чиновника.
Воды в павильоне не оказалось, и генерал вымыл руки прямо в аквариуме. От его ладоней расплылись едва заметные желтые струйки. Пестрые рыбки с Колхидиума подплыли к этим струйкам, понюхали, а затем принялись мутировать с бешеной скоростью. Одна из них – невзрачная, в тусклой свинцовой чешуе – выросла раз в пять и тут же набросилась на своих товарок. После недолгой борьбы она осталась в гордом одиночестве. Чешуйки ее набухли, выпустили щупальца и расплылись метастазами по всему телу. Сожрав водоросли, улиток и песок, рыбка всплыла вверх брюхом. Ей никто не делал противоаллергенных прививок.
Глава 23
КАК ДЕ ТОЛЛЬ СТАЛ
ЦЕНИТЕЛЕМ ИНОПЛАНЕТНОЙ КУХНИ
Когда де Толль вернулся в Виттенберг, его уже ждали. Едва завидев чиновника, Яри бросился ему навстречу:
– Владислав Борисович! Катя пропала!
Уже настроившийся на отдых Владислав Борисович вздохнул. Сам же обещал помочь, никто за язык не тянул… Но планет без странностей не бывает, это вам любой инспектор скажет.
– Точно пропала? – поинтересовался он. – Может, отошла на минуту, вы и разминулись? Или вообще домой направилась?
– Да нет же! Она бы так никогда не поступила, я ее знаю. – Мальчишка смотрел на чиновника, словно щенок на взрослого алабая: большой пес и спасет, и поможет. – Я уж ей раз сто звонил! Мобильник не откликается, как будто его вообще нет!
– Ну, пойдем.
Они спустились на площадь.
– Вот здесь, – пояснил Яри. – Сказала, здесь будет стоять, никуда не денется. Я за диском, возвращаюсь – ее нет. Минут десять всего бегал!
Лицо де Толля сделалось жестким:
– Машины рядом? Прохожие?
– Машины? Н-нет… Хотя…
Он беспомощно огляделся:
– Была! Была машина! Такая… с асуроглифами на борту.
– Какими именно асуроглифами?
Курсант наморщил лоб. Лицо его просветлело, он потянул из кармана фломастер.
– Бумага есть?
Де Толль молча протянул билет на поезд. Повозившись немного. Яри изобразил нечто вроде бутерброда из тараканов.
– Второй точно такой же.
Теперь пришел черед инспектора морщить лоб:
– Два подряд? Похоже на «вечность»… Или «котлету», но та пишется через «хлеб». Где-то я такой асуроглиф видел.
Он присел на скамейку и задумался. Загадочный асуроглиф крутился перед внутренним взором, дразнил, не давая покоя.
– Есть одна штучка, – наконец сообщил инспектор мальчишке. – Друзья из Нового Иерусалима подарили. «Яндекс-блокнот» называется.
– Знаю я их, – поморщился Яри. – Какую-нибудь ерунду спросишь, а в ответ: «По вашему запросу найдено пять миллионов страниц фигни. Выводить фигню постранично или всю сразу?»
– Зачем ты так, Яри? Наука не стоит на месте. Этот блокнот, – он весомо покачал им в воздухе, – по каждому запросу выдает один единственный ответ, наилучший в данной ситуации. Я, правда, еще не пользовался, но так написано в рекламном проспекте. Давай попробуем.
Он раскрыл блокнот и написал в верхней части листа: «Где находится вечность вечности?» Встроенный в корешок компьютер поморгал огоньком интернет-подключения и выдал: «Вам в философском смысле или так?»
Де Толль почесал в затылке.
– Надо четче формулировать вопрос, – решил он. И дополнил: «Где находится машина с асуроглифом „вечность вечности“ на борту?»
«Почему вы спрашиваете?» – вспыхнуло на листе.
И понеслось.
«Таки это для вас важно?»
«Зачем вы травите?»
«Ой, не смешите мои индексаторы!»
Кто знает, сколько бы продолжалась эта безмолвная дуэль, но тут Яри схватил инспектора за руку:
– Смотрите, вот она!
Из переулка на площадь выезжала машина с загадочными асуроглифами на борту. Только сейчас Владислав Борисович вспомнил, где их видел – на вывеске вокзального ресторана.
– Инспекция по делам пограничных планет, – шагнул он навстречу машине, доставая удостоверение. – Остановитесь, пожалуйста.
Грузовик послушно стал. В окошко высунулась кругленькая лоснящаяся физиономия асура:
– Смотрю в небо, уважаемый господин человек. Что угодно вашей клешне?
– Здравствуйте. Я хотел бы задать несколько вопросов.
Асур вышел из машины. Золотой цвет удостоверения означал, что его обладатель связан с Фронтиром. Фронтирьеров обитатели других доминионов побаивались.
– Речь идет о молодой девушке, – продолжал инспектор. – Вы могли ее видеть неподалеку, она рисовала картины. Мой друг утверждает, что девушка пропала. А вы проезжали мимо и могли ее видеть.
Лицо асура выразило недоумение:
– Господин человек? Пусть меня простит богомол, а не вы. Джончег Сильва не разбирается в девушках.
– Темноволосая, худенькая, вертлявая. Одета в пятнистую майку и продранные джинсы. Носит пирсинг.
– Уважаемый, я повар, а не модельер. – Джончег прикрыл ладонью глаза, словно защищаясь от солнца. – Вы, люди, похожи друг на друга, как крылья саранчи. И одеваетесь одинаково. Вон стоит человеческая самка, точь-в-точь по вашему описанию. Клянусь богомолом, на вашем месте я бы и не искал никого другого.
Де Толль оглянулся. У подземного перехода стояла старушка в трогательной девичьей маечке. К молодящимся бабусям инспектор относился" с жалостью и немного с презрением. Глупо цепляться за уходящее… Юным – восторженность и непостоянство души, пожилым – спокойствие мудрости.
– Это не она, – сообщил Яри. – Пусть откроет рефрижератор.
– Невозможно, человеческий детеныш. – Джончег смотрел на мальчишку с плохо скрываемой насмешкой. – То, что ты называешь рефрижератором, на самом деле передвижная компостная яма. В данный момент в ней протухает около тонны первосортной реблягу-аши. Клянусь богомолом, если мы откроем дверь, вонь заполнит площадь.
– Ну, и хорошо, – упрямо заявил мальчишка. – Вам же реклама будет.
– Вы напустите свежести, и реблягу-аши испортится. Пусть вас простит богомол, но не я: никто не позволит губить товар.
Инспектор задумался. Документы фронтирьера давали ему самые широкие полномочия. Асуру пришлось бы повиноваться без слов, но вот потом… Шум в прессе, расследование, комиссии, протесты из асурского посольства.
А до пенсии несколько дней. Ах, как некстати!
Яри обернулся к инспектору. Отчаянные глаза мальчишки не знали никакого «потом». Де Толль отбросил колебания.
– Открывайте. – Он похлопал по ладони удостоверением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Генерал осторожно подставил под нее здоровую ладонь. Бывают же такие совпадения…
– Нет, – ответил он решительно.
– Что нет?
– Скелета не найдется, говорю. Робоуборщики его утилизируют при первой же проверке на экочистоту. Прошу прощения, но мне нужно срочно отлучиться.
Молясь, чтобы содержимое ампулы не пролилось в бассейн, Кобаль полез на берег. Там, не одеваясь, рванул в павильон, провожаемый недоуменным взглядом чиновника.
Воды в павильоне не оказалось, и генерал вымыл руки прямо в аквариуме. От его ладоней расплылись едва заметные желтые струйки. Пестрые рыбки с Колхидиума подплыли к этим струйкам, понюхали, а затем принялись мутировать с бешеной скоростью. Одна из них – невзрачная, в тусклой свинцовой чешуе – выросла раз в пять и тут же набросилась на своих товарок. После недолгой борьбы она осталась в гордом одиночестве. Чешуйки ее набухли, выпустили щупальца и расплылись метастазами по всему телу. Сожрав водоросли, улиток и песок, рыбка всплыла вверх брюхом. Ей никто не делал противоаллергенных прививок.
Глава 23
КАК ДЕ ТОЛЛЬ СТАЛ
ЦЕНИТЕЛЕМ ИНОПЛАНЕТНОЙ КУХНИ
Когда де Толль вернулся в Виттенберг, его уже ждали. Едва завидев чиновника, Яри бросился ему навстречу:
– Владислав Борисович! Катя пропала!
Уже настроившийся на отдых Владислав Борисович вздохнул. Сам же обещал помочь, никто за язык не тянул… Но планет без странностей не бывает, это вам любой инспектор скажет.
– Точно пропала? – поинтересовался он. – Может, отошла на минуту, вы и разминулись? Или вообще домой направилась?
– Да нет же! Она бы так никогда не поступила, я ее знаю. – Мальчишка смотрел на чиновника, словно щенок на взрослого алабая: большой пес и спасет, и поможет. – Я уж ей раз сто звонил! Мобильник не откликается, как будто его вообще нет!
– Ну, пойдем.
Они спустились на площадь.
– Вот здесь, – пояснил Яри. – Сказала, здесь будет стоять, никуда не денется. Я за диском, возвращаюсь – ее нет. Минут десять всего бегал!
Лицо де Толля сделалось жестким:
– Машины рядом? Прохожие?
– Машины? Н-нет… Хотя…
Он беспомощно огляделся:
– Была! Была машина! Такая… с асуроглифами на борту.
– Какими именно асуроглифами?
Курсант наморщил лоб. Лицо его просветлело, он потянул из кармана фломастер.
– Бумага есть?
Де Толль молча протянул билет на поезд. Повозившись немного. Яри изобразил нечто вроде бутерброда из тараканов.
– Второй точно такой же.
Теперь пришел черед инспектора морщить лоб:
– Два подряд? Похоже на «вечность»… Или «котлету», но та пишется через «хлеб». Где-то я такой асуроглиф видел.
Он присел на скамейку и задумался. Загадочный асуроглиф крутился перед внутренним взором, дразнил, не давая покоя.
– Есть одна штучка, – наконец сообщил инспектор мальчишке. – Друзья из Нового Иерусалима подарили. «Яндекс-блокнот» называется.
– Знаю я их, – поморщился Яри. – Какую-нибудь ерунду спросишь, а в ответ: «По вашему запросу найдено пять миллионов страниц фигни. Выводить фигню постранично или всю сразу?»
– Зачем ты так, Яри? Наука не стоит на месте. Этот блокнот, – он весомо покачал им в воздухе, – по каждому запросу выдает один единственный ответ, наилучший в данной ситуации. Я, правда, еще не пользовался, но так написано в рекламном проспекте. Давай попробуем.
Он раскрыл блокнот и написал в верхней части листа: «Где находится вечность вечности?» Встроенный в корешок компьютер поморгал огоньком интернет-подключения и выдал: «Вам в философском смысле или так?»
Де Толль почесал в затылке.
– Надо четче формулировать вопрос, – решил он. И дополнил: «Где находится машина с асуроглифом „вечность вечности“ на борту?»
«Почему вы спрашиваете?» – вспыхнуло на листе.
И понеслось.
«Таки это для вас важно?»
«Зачем вы травите?»
«Ой, не смешите мои индексаторы!»
Кто знает, сколько бы продолжалась эта безмолвная дуэль, но тут Яри схватил инспектора за руку:
– Смотрите, вот она!
Из переулка на площадь выезжала машина с загадочными асуроглифами на борту. Только сейчас Владислав Борисович вспомнил, где их видел – на вывеске вокзального ресторана.
– Инспекция по делам пограничных планет, – шагнул он навстречу машине, доставая удостоверение. – Остановитесь, пожалуйста.
Грузовик послушно стал. В окошко высунулась кругленькая лоснящаяся физиономия асура:
– Смотрю в небо, уважаемый господин человек. Что угодно вашей клешне?
– Здравствуйте. Я хотел бы задать несколько вопросов.
Асур вышел из машины. Золотой цвет удостоверения означал, что его обладатель связан с Фронтиром. Фронтирьеров обитатели других доминионов побаивались.
– Речь идет о молодой девушке, – продолжал инспектор. – Вы могли ее видеть неподалеку, она рисовала картины. Мой друг утверждает, что девушка пропала. А вы проезжали мимо и могли ее видеть.
Лицо асура выразило недоумение:
– Господин человек? Пусть меня простит богомол, а не вы. Джончег Сильва не разбирается в девушках.
– Темноволосая, худенькая, вертлявая. Одета в пятнистую майку и продранные джинсы. Носит пирсинг.
– Уважаемый, я повар, а не модельер. – Джончег прикрыл ладонью глаза, словно защищаясь от солнца. – Вы, люди, похожи друг на друга, как крылья саранчи. И одеваетесь одинаково. Вон стоит человеческая самка, точь-в-точь по вашему описанию. Клянусь богомолом, на вашем месте я бы и не искал никого другого.
Де Толль оглянулся. У подземного перехода стояла старушка в трогательной девичьей маечке. К молодящимся бабусям инспектор относился" с жалостью и немного с презрением. Глупо цепляться за уходящее… Юным – восторженность и непостоянство души, пожилым – спокойствие мудрости.
– Это не она, – сообщил Яри. – Пусть откроет рефрижератор.
– Невозможно, человеческий детеныш. – Джончег смотрел на мальчишку с плохо скрываемой насмешкой. – То, что ты называешь рефрижератором, на самом деле передвижная компостная яма. В данный момент в ней протухает около тонны первосортной реблягу-аши. Клянусь богомолом, если мы откроем дверь, вонь заполнит площадь.
– Ну, и хорошо, – упрямо заявил мальчишка. – Вам же реклама будет.
– Вы напустите свежести, и реблягу-аши испортится. Пусть вас простит богомол, но не я: никто не позволит губить товар.
Инспектор задумался. Документы фронтирьера давали ему самые широкие полномочия. Асуру пришлось бы повиноваться без слов, но вот потом… Шум в прессе, расследование, комиссии, протесты из асурского посольства.
А до пенсии несколько дней. Ах, как некстати!
Яри обернулся к инспектору. Отчаянные глаза мальчишки не знали никакого «потом». Де Толль отбросил колебания.
– Открывайте. – Он похлопал по ладони удостоверением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104