А властям, это, собственно, кому?
Губернатору?
И что рассказать?
Ваша разлюбезная крабиха скормила парня офицеру кадетского корпуса.
«А-атставить, господин генерал-майор!» – скомандовал сам себе Шепетов. Сперва парня на Беренику отправь, а там делай что хочешь. Хоть властям сдавайся, хоть в петлю головой.
Эскулап закончил свою работу. Затянутая в прозрачную пленку рука напоминала кусок говядины на витрине мясной лавки. Кобаль натянул на запястье рукав рубашки и достал конверт, который ему передал Багря.
Золотой вензель Фронтира, сенсор-бумага, личная печать. Отправитель, похоже, важная птица. Кобаль перечитал послание. Некий де Толль Владислав Борисович вызывал его для приватной беседы.
Что ж… Приватная так приватная. Генерал достал ручку и корявым почерком (рука сильно болела) дописал: «Согласен. Предлагаю встретится в полдень в Кларовых Варах. Павильон „Иайьнась – СП пиииськ“, источник номер четыре».
Число, подпись. По бумаге побежала волна графокоррекции. Бумага преобразовала генеральские каракули в удобочитаемый текст и заодно исправила ошибки. В слове «встретиться» не хватало мягкого знака, а слово «пиииськ» программу просто шокировало. Почитав варианты, которыми она предлагала заменить слово, генерал хмыкнул.
Вот уже несколько лет по доминиону шло новое молодежное веяние: «ути-чмошный» язык. Молодежь в форумах и видеочатах общалась исключительно «ути-чмоками», «фу-бяками» и «суси-пусями» (сокращенно УЧ, ФБ и СП). Ревнители языковой чистоты еще спорили, возможно ли солидное, благообразное «превед», пришедшее чуть ли не из пушкинской старины, заменять на вульгарное новоязовое «СП-приветусики», а рекламисты и пиарщики, как всегда, шли впереди вселенной всей. Уже появились рекламные плакаты «Иогуртусик „хрустишка“ – СП!», «Застраховулик свой живулик – УЧ, СП ляля» и конечно же хит «Только ФБ не пьюсик пивусик „Балтусик“.
В переводе с «ути-чмошного» павильон «Кларовых Вар» назывался просто и непритязательно: «Реальность прекрасна». Поэтому Шепетов не стал ничего менять. В нижнем углу листа проступила кнопка «Отправить адресату». Генерал ткнул в нее ручкой – и ответ помчался через эфир к неведомому де Толлю.
Теперь следовало заняться необходимым. Генерал прошел к стеллажам с вирусным оружием. Там, между склянками с птичьим гриппом, мышиной ангиной и тараканьим коклюшем, лежала ампула с прозрачной жидкостью. Ее Кобаль пристроил в бинтах на прокушенной руке. Получилось удачно: и внимания не привлекает, и всегда под рукой: чуть сжал пальцы – и готово.
– Без обид, господин де Толль, – пробормотал он. – Вы совершенно не понимаете нашей специфики. И поверьте: мне очень не хочется вас убивать.
Глава 21
ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА
Время близилось к десяти утра.
На привокзальной площади Виттенберга было пусто. Сонно кучковались туристы, да вездесущие старушки готовились расползтись по приморским фазендам, а так никого.
Катя раскрыла мольберт.
Нет ничего лучше, чем по утрам рисовать на привокзальной. Какое здесь дивное смешение времен: по окраинам черепичные крыши, венецианские балкончики, башенки, фонтанчики с позеленевшими от времени львами и кракенами, а в центре – мерцающий дворец новых технологий: гиперплоскости, игра силовых полей. И гибкое змеиное тело лифта, тянущееся в невообразимую высь к платформам поездов.
А еще у вокзала бывают интересные люди. Как раз для ее дара.
Катя взвесила на ладони корел-перо и быстрым движением расчертила поверхность холста на кадры.
Тут теплые ладони закрыли ей глаза:
– Угадай кто?
– Антаресец в нуль-манто! – возмущенно завопила Катя. – Яри, прекрати немедленно! Я же работаю!
Она резко сбросила руки и обернулась. За спиной с ноги на ногу переминался курсант. Виноватым он не выглядел, напротив – его лицо лучилось счастьем.
– Это тебе. – Он протянул художнице неряшливый букетик ромленок и наташиных глазок. – Представляешь: меня за картриджами «Звездных войн» командировали. Вот везуха! Я сразу к тебе.
– Угу. Счастье, блин…
Катя, все еще хмурясь, пристроила букетик на мольберте. Своей вихрастостью и непричесанностью цветы напоминали самого Яри. Эмкаушник временами бывал совершенно несносен, но именно это в нем и привлекало.
– Кого рисуешь? – сунулся он под локоть.
– Отвянь! – Катя неделикатно щелкнула его по носу. – Вон того, клетчатого.
У афишного столба в мрачном ожидании застыл юноша рассеянного вида. Мятый свитер в черную и красную клетку, потертые джинсы (от двух до пяти прорех), трехдневная щетина строго выверенной длины. Катя однажды читала статью о программистской одежде: носки непременно разные, на пятке дырка, шнурки на кроссовках не дай бог одной длины – коллеги засмеют, станут шушукаться за спиной. Футболка вразнобой с носками, кепка – с кроссовками, надписи на футболке обязательно на мертвых языках. «Linux форева!», «I hate Билл Гейтс», «С001 Нас» и так далее. Значение этих надписей потерялось в веках. Но программисты с трогательным постоянством носят на себе древние лозунги.
Катя перешла к третьему кадру комикса. Вот она заштриховала клетку на рукаве, и что-то необычное затеплилось в выражении лица нарисованного программиста. Корел-перо засновало по холсту.
– Яри, – не отрываясь от рисунка, позвала девочка, – добудь пирожков, пожалуйста. Я жрать хочу, как прэта. Со вчерашнего утра голодная. И скажи этому оболтусу у афиши, что митинг нью-луддитов не здесь, а на проспекте Тьюринга.
Курсант привстал на цыпочки, заглядывая Кате через плечо. За спиной нарисованного программиста возникли робот с оскаленной мордой убийцы и гора изувеченных робосковородок.
– Он нью-луддит?
Катя ткнула пером в угол кадра:
– Он придурок. Не знает, чем лапки хакерские занять. А еще у него дома гладильный робот не выключен. И за интернет не заплачено. Дуй пикачой!
Яри умчался к булочной, Катя же продолжала рисовать. Она немного дулась на курсанта после воскресенья. Одна бестолковщина с сумочкой чего стоила! Стянул где-то, потом этой рыжей пришлось отдавать. Уму непостижимо, ага? Рыжая вообще киса ку-ку: с такими синячищами на коленках мини надевать!
Комикс о клетчатом программисте подходил к концу. Как обычно бывало, Катя ощутила разочарование. Да, она могла по внешнему виду человека определить, чем он занимался в ближайшее время. Раскрыть его маленькие тайны, секреты, даже немножко прочитать мысли. Но толку-то?.. Люди Виттенберга жили скучной жизнью. Величайшие их секреты на поверку оказывались ужасной ерундой.
Глупо, противно, серо.
Катя передернула плечиком и очистила экран. Даже заканчивать не хочется. Она оглядела площадь. Неужели не найдется никого по-настоящему интересного? Быть того не может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104