7:1). Почему бы нам не поступать именно так, если у нас есть великий стимул возможность стать детьми Всевышнего, преимущество называть Бога своим Небесным Отцом? Разве этого мало? И кто-то после этого смеет говорить, что Бог отнимает у нас все самое хорошее? Это ли назовете отказом от всего, что стоит иметь? Да будет главным стремлением моей жизни соединение с Богом и святыми ангелами. Вы можете обладать всеми богатствами этого мира, но мне нужен только Иисус; я должна иметь право на бессмертное наследие, вечное сокровище. Позвольте мне наслаждаться красотами Царства Божьего, восторгаться картинами, которые нарисовали Его персты. Мы с вами можем вместе любоваться ими. Мы не станем поклоняться [593] им, но они направят нас к Нему, и мы будем созерцать славу Того, Кто создал все это нам на радость.
И снова я говорю: мужайтесь, уповайте на Господа. Как украдет у вас враг драгоценные обетования. Если вы отделились от мира, то Бог будет вашим Отцом, а вы станете Его сынами и дщерями. Разве этого мало? Можно ли иметь другой, столь же могучий стимул? Великое ли дело быть бабочкой и не иметь никакой цели в жизни? О, как я хочу стоять на фундаменте вечной истины! Дайте мне вечное и нетленное. Позвольте мне взяться за золотую цепь, опущенную с неба на землю, чтобы она тянула меня к Богу и славе. Вот мое главное стремление, вот цель моей жизни. Если у других женщин нет более высокой цели в жизни, чем красиво одеваться, если они могут восторгаться внешним лоском и довольствоваться бантами, лентами и всякими причудливыми украшениями, пусть они наслаждаются всей этой мишурой. Но я хочу иметь внутреннее украшение. Я хочу облечься в кроткий и молчаливый дух, столь драгоцененный в глазах Божьих. И я рекомендую вам идти этим же путем, мои дорогие юноши и девушки, ибо он драгоценнее в Его очах, чем золото Офирское. Дух, кроткий и молчаливый, делает человека драгоценнее чистого золота и даже золота Офирского. Мои сестры и вы, молодые люди, этот дух сделает вас драгоценнее в глазах Неба, чем чистое золото и даже золото Офирское. Я рекомендую вам Иисуса, моего благословенного Спасителя. Я обожаю Его, я величаю Его. О, если бы у меня был бессмертный язык, чтобы я могла славить Его так, как мне хочется! Чтобы я могла стоять перед всей Вселенной и славить Его за несравненные достоинства!
Я хочу, чтобы и вы обожали и величали Его вместе со мной. Славьте Господа даже тогда, когда вы оказываетесь во тьме. Хвалите Его даже в момент искушения. Апостол говорит: "Радуйтесь всегда в Господе; и еще раз говорю: радуйтесь" (Флп. 4:4). Будут ли в этом случае ваши семьи жить во тьме и [594] мраке? Ни в коем случае; на них прольется небесный свет. Таким образом, вы будете собирать лучи вечного света от престола славы и рассеивать их вокруг себя. Позвольте мне вдохновить вас на это дело: рассеивать Божий свет и жизнь вокруг себя и не только на своем пути, но и на пути тех, с кем вы общаетесь. Пусть вашей целью будет улучшение жизни окружающих вас, возвышайте их, указывайте им на вечность и славу и побуждайте искать прежде всего не земное, а вечное, непреходящее и бессмертное наследие, нетленные сокровища.
Глава IV. ВПЕЧАТЛЯЮЩИЙ СОН
Когда я жила в Батл-Крике в августе 1868 года, мне приснилось, будто я нахожусь среди многолюдного собрания. Часть присутствовавших начали готовиться в путь. Мы доверху нагрузили повозки. В пути нам казалось, что дорога все время идет в гору. По одну сторону ее была глубокая пропасть, а по другую высокая, гладкая белая стена с толстым слоем штукатурки.
По мере нашего продвижения дорога становилась все уже и круче. В некоторых местах она казалась настолько узкой, что нам пришлось распрячь лошадей, навьючить на них часть груза, все остальное бросить и дальше двигаться верхом.
Но дорога становилась все уже и уже. Мы вынуждены были прижиматься к стене, чтобы не соскользнуть в глубокую пропасть. Нам очень мешал наш багаж, навьюченный на лошадей, он так и тянул нас в сторону обрыва. Мы боялись соскользнуть и разбиться вдребезги о скалы. Тогда мы решили сбросить в пропасть весь наш багаж. Мы продолжали путь верхом, но очень боялись, что в каком-нибудь узком месте [595] потеряем равновесие и упадем. И в эти мгновения нам казалось, будто невидимая рука берется за уздечку и проводит нас через опасное место.
Когда тропинка стала еще уже, мы решили, что ехать верхом здесь небезопасно, поэтому сошли с лошадей и пошли гуськом: один шел по следам другого. На этом участке пути с вершины чистой белой стены кто-то спустил короткие веревки, за которые мы с радостью ухватились, чтобы не потерять равновесие. Когда мы шли, веревки двигались вместе с нами. Наконец тропинка стала настолько узкой, что мы решили разуться, поскольку безопаснее было идти босиком, не боясь оступиться на скользких каблуках. Мы сняли обувь и некоторое время шли в чулках, однако скоро пришли к выводу, что еще безопаснее продолжать путь без чулок. Мы сняли их и пошли босиком.
Затем мы подумали о тех, кто не приучил себя к лишениям и трудностям. Где теперь эти люди? Они отстали от нас. Каждый раз, когда мы избавлялись от лишнего груза, некоторые не выдерживали и прекращали движение. В нашей группе остались лишь те, кто привык терпеть лишения. Трудности в пути заставляли их еще настойчивее пробираться к конечному пункту.
По мере продвижения нам все больше угрожала опасность соскользнуть вниз. Мы еще старательней прижимались к белой стене и не могли даже полностью поставить стопу на тропинку - настолько узкой она стала. Нам пришлось еще крепче ухватиться за веревки, восклицая: "У нас есть опора наверху! У нас есть опора наверху!" Те же самые слова произносили все, кто шел по этой узкой тропинке. Услыхав звуки дикого разгула и веселья, которые, казалось, доносились из бездны, мы содрогнулись. Явственно слышалась мерзкая ругань, вульгарные шутки и отвратительные, порочные песни. Мы слышали военные песни и танцевальную музыку, а также громкий смех вперемежку с проклятиями, душераздирающими воплями и горестными стенаниями, и более чем когда-либо [596] старались удержаться на узком и трудном пути. Большую часть времени мы вынуждены были держаться только за веревки, которые удлинялись по мере нашего движения.
Я заметила, что красивая белая стена забрызгана кровью, и это вызвало у нас чувство сожаления. Однако через мгновение я подумала, что все идет так, как должно быть. Следующие за нами будут знать, что до них люди уже прошли этот узкий и трудный путь, и сделают вывод, что если кто-то смог продолжить поступательное движение вперед, то и им оно под силу. И когда кровь начнет сочиться из их израненных ног, они не упадут в обморок от отчаяния, но, видя кровь на стене, поймут, что их предшественники терпели ту же боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206