А я здесь нужнее. Пускай Усфандопуло лезет или вон Ганс Рабибулин.
— Рабибулин, как ты знаешь, рыбу ловит. А Усфандопуло уху варит, как никто. Ты самый подходящий. Шагом марш на дерево!
Хуан Суридэс вздохнул.
Гуго слез с трона, подошёл к костру, поворошил палкой угли.
— Я вот чего считаю. — Задумчиво произнёс он. — Когда страну возродим, то в первую очередь нужно
Курцлиху на могиле установить памятник. Памятник я вижу такой — на огромном мраморном дереве сидит барон Курцлих из базальта и делает рукой вот так. — Гуго приложил ладонь ко лбу. — Как будто он на реку смотрит. Как вам, господа? Красиво, по-моему.
Хуан Суридэс ёрзал на суку, стараясь устроиться поудобнее. Наконец, он кое-как устроился, прислонившись спиной к стволу и тоскливо поглядел вниз. Как всегда после обеда все высыпали на пляж. Кто-то купался, кто-то удил рыбу, кто-то играл на берегу в карты.
"Все развлекаются, — думал он, — а я на дереве. И каждый день теперь так… Пока не упадёшь… Разве жизнь это… Уж лучше сразу… Брошусь вниз, он тогда пожалеет, что меня сюда отправил. Скажет -
Хуан Суридэс умер завидной смертью, на боевом посту. Суридэс посмотрел на землю. У него закружилась голова. Граф обхватил руками ствол. — Жалко, понимаешь, себя… Сволочь Курцлих… Не сиделось ему… А теперь за него кукуй…"
— Эй, Суридэс, — к дереву подошёл Ганс Рабибулин с удочкой наперевес,как устроился? Не плывёт ли корабль?.. Ты отсюда на орла смахиваешь!
— Уйди! — Хуан Суридэс сорвал с дерева шишку и кинул в Рабибулина. Тот увернулся. — Пошёл в жопу!
— Что, обидно? — Невозмутимо спросил Рабибулин. — Я тебя понимаю. Не повезло. Мы купаемся, с тарзанки прыгаем, а тебе там сидеть и сидеть. Не повезло, так не повезло.
— Пошёл в жопу!
— Зря ты так, честное слово. — Рабибулин свернул самокрутку. — Я к тебе по-хорошему. А ты мне — такие слова, честное слово. К людям надо по-хорошему относиться. Слышишь?
Суридэс свесился с ветки и закричал:
— Убирайся отсюда, урод! Пошёл ты в жопу по-хорошему, пока я не слез и тебе, козлу, почки не отбил!
Рабибулин пожал плечами, положил удочку на плечо и ушёл.
Вытащив из кармана складной ножик, Суридэс почистил под ногтями. Потом немножко посидел, подумал и вырезал на стволе «Х.С.»Потом ещё немного подумал и вырезал рядом «А.Ш. — проститутка». Настроение улучшилось. Суридэс обвёл последнюю надпись в рамку и вырезал сбоку
«РАБИБУЛИН — ГОВНО». Граф отломал ветку и принялся её обстругивать. Обстругав ветку, он посмотрел наверх. Прямо над собой Суридэс заметил дупло.
"В дупле, в принципе, могут оказаться яйца. Их туда откладывают птицы. — Граф полез посмотреть. Он засунул руку в дупло, вытащил связку сухой воблы. — Все, что от Курцлиха осталось.
— Догадался граф. — Курцлих воблы мне оставил."Хуан Суридэс спустился на ветку есть воблу.
От солёного ему захотелось пить. Хуан Суридэс слез с дерева и пошёл к источнику.
У источника Казимир Усфандопуло мыл котелок.
— Привет, Суридэс. — Поздоровался Усфандопуло. — Ты чего не на дереве?
— А ты чего не в тюрьме? — Огрызнулся Хуан Суридэс. — Ты зачем тут котелок моешь, дурак? Сюда люди пить приходят.
— Да я начал на пляже мыть, а туда люди купаться приходят. Меня с пляжа прогнали. Говорят, им противно в жирной воде купаться.
— А мне противно жирную воду пи-и-ить! — Суридэс схватил Усфандопуло за ухо, оттащил от источника и дал пинка. — Пш-шол отсюда!
— Больно же! — Усфандопуло потёр вздувшееся ухо. — Я Гуго пожалуюсь.
Суридэс выхватил из источника недомытый котелок и швырнул в Усфандопуло.
Усфандопуло скрылся.
Суридэс, нагнувшись к воде, вдоволь напился.
Сзади послышались шаги. Он поднял голову и повернул её.
К источнику приближалась Анна Ширалас с кувшином на плече.
Хуан Суридэс улыбнулся.
Баронесса остановилась.
— А ты почему не на дереве? — Спросила она.
— Далось вам всем это дерево! — С досадой сказал Хуан Суридэс. — Как будто сговорились… Меня
Гуго на дерево временно посадил. А теперь у меня новое назначение — охранять от неприятеля источник. Чтобы воду не отравили. А также взимать с подданных водный налог.
— Да ну?.. — Удивилась Анна. — Это сколько же ты берёшь?
— Вообще, порядочно. Но с тобой, по старому знакомству, можем договориться. — Суридэс подмигнул.
— Я ухожу! — Анна развернулась. Но не успела она ступить и шага, как Суридэс её настиг.
— Ну чего ты ломаешься, как в первый раз? Мы же с тобой не чужие. Анна, пойдём в кусты.
— Пусти меня, ты мне не люб.
— А кто ж тебе люб? Не Ибрагим ли часом?
— А если и Ибрагим. У него, по крайней мере, получше это самое получается.
— Что ты говоришь? — Возмутился Суридэс. — Ты мне не смей такое говорить! Я — первый мужчина в
Замбрии!
— Уж не знаю для кого ты первый, а по-моему ничего особенного.
Граф растерялся и выпустил баронессу из рук. Ещё ни одна женщина ему такого не говорила.
В это время из кустов вышли король Гуго 5-ый и Казимир Усфандопуло с котелком.
— Ты что тут делаешь? — Строго спросил Гуго. — Ты почему не на дереве? Я тебя сейчас пристрелю, как
Гунехиса! — Король потянулся за пистолетом. — Разболтался совсем, да?! Королевское слово тебе не указ?! Убью, сволочь! — Он выстрелил в землю.
Хуан Суридэс побледнел.
— А я тут причём? — Дрожащим голосом сказал он. — Я разве виноват, что Курцлих, вместо того, чтобы за рекой следить, полное дупло воблой набил. Я от голода съел одну и пить захотел.
— Что ты про Курцлиха сказал? Курцлих — это наш национальный герой! Я никому не позволю пятнать его светлую память!
— Ваше Величество, — поддакнул Усфандопуло. — А он ещё и меня за ухо хватал…
— Ты погоди. — Отмахнулся Гуго. — А ты чего, Анна, — обратился он к Анне, — тебя он тоже за ухо хватал?
— Да нет, — Анна ухмыльнулась. — До ушей не дошло.
Хуан Суридэс напрягся.
— И нечего тогда тут стоять. А ты, Суридэс, — марш на дерево! Ещё раз слезешь — пеняй на себя! Ты меня знаешь.
Хуан Суридэс сидел на дереве и думал: «Ах, какая ты стерва, Анна. Значит, так…Ладно… Я тебя опозорю!»Граф яростно потряс дерево. С дерева посыпались шишки.
— Эй, ты чего кидаешься? — Внизу остановился фельдмаршал Финкаль. — Не хулигань.
— Салют, Финкаль. — Суридэс свесил ноги. — Куда идёшь?
— А пить иду. Пить хочу.
— Иди-иди попей. Там Усфандопуло котелок моет. Говно такое…
— Ну? — Удивился Финкаль. — А где же людям пить?
— Тут разве об людях думают? Смотри, куда меня загнали.
— Да, — согласился фельдмаршал.
— Хочешь, эпиграмму расскажу? Сам сочинил.
— Давай, расскажи.
— Рабибулин — дурачок,
Поймал себя за жопу на крючок!
Финкаль заржал.
— Хочешь ещё? — Приободрился Хуан Суридэс.
— Ага, — фельдмаршал закивал головой.
— Провалился кто сортир?
Усфандопул Казимир!
— Складно! Живот надорвёшь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Рабибулин, как ты знаешь, рыбу ловит. А Усфандопуло уху варит, как никто. Ты самый подходящий. Шагом марш на дерево!
Хуан Суридэс вздохнул.
Гуго слез с трона, подошёл к костру, поворошил палкой угли.
— Я вот чего считаю. — Задумчиво произнёс он. — Когда страну возродим, то в первую очередь нужно
Курцлиху на могиле установить памятник. Памятник я вижу такой — на огромном мраморном дереве сидит барон Курцлих из базальта и делает рукой вот так. — Гуго приложил ладонь ко лбу. — Как будто он на реку смотрит. Как вам, господа? Красиво, по-моему.
Хуан Суридэс ёрзал на суку, стараясь устроиться поудобнее. Наконец, он кое-как устроился, прислонившись спиной к стволу и тоскливо поглядел вниз. Как всегда после обеда все высыпали на пляж. Кто-то купался, кто-то удил рыбу, кто-то играл на берегу в карты.
"Все развлекаются, — думал он, — а я на дереве. И каждый день теперь так… Пока не упадёшь… Разве жизнь это… Уж лучше сразу… Брошусь вниз, он тогда пожалеет, что меня сюда отправил. Скажет -
Хуан Суридэс умер завидной смертью, на боевом посту. Суридэс посмотрел на землю. У него закружилась голова. Граф обхватил руками ствол. — Жалко, понимаешь, себя… Сволочь Курцлих… Не сиделось ему… А теперь за него кукуй…"
— Эй, Суридэс, — к дереву подошёл Ганс Рабибулин с удочкой наперевес,как устроился? Не плывёт ли корабль?.. Ты отсюда на орла смахиваешь!
— Уйди! — Хуан Суридэс сорвал с дерева шишку и кинул в Рабибулина. Тот увернулся. — Пошёл в жопу!
— Что, обидно? — Невозмутимо спросил Рабибулин. — Я тебя понимаю. Не повезло. Мы купаемся, с тарзанки прыгаем, а тебе там сидеть и сидеть. Не повезло, так не повезло.
— Пошёл в жопу!
— Зря ты так, честное слово. — Рабибулин свернул самокрутку. — Я к тебе по-хорошему. А ты мне — такие слова, честное слово. К людям надо по-хорошему относиться. Слышишь?
Суридэс свесился с ветки и закричал:
— Убирайся отсюда, урод! Пошёл ты в жопу по-хорошему, пока я не слез и тебе, козлу, почки не отбил!
Рабибулин пожал плечами, положил удочку на плечо и ушёл.
Вытащив из кармана складной ножик, Суридэс почистил под ногтями. Потом немножко посидел, подумал и вырезал на стволе «Х.С.»Потом ещё немного подумал и вырезал рядом «А.Ш. — проститутка». Настроение улучшилось. Суридэс обвёл последнюю надпись в рамку и вырезал сбоку
«РАБИБУЛИН — ГОВНО». Граф отломал ветку и принялся её обстругивать. Обстругав ветку, он посмотрел наверх. Прямо над собой Суридэс заметил дупло.
"В дупле, в принципе, могут оказаться яйца. Их туда откладывают птицы. — Граф полез посмотреть. Он засунул руку в дупло, вытащил связку сухой воблы. — Все, что от Курцлиха осталось.
— Догадался граф. — Курцлих воблы мне оставил."Хуан Суридэс спустился на ветку есть воблу.
От солёного ему захотелось пить. Хуан Суридэс слез с дерева и пошёл к источнику.
У источника Казимир Усфандопуло мыл котелок.
— Привет, Суридэс. — Поздоровался Усфандопуло. — Ты чего не на дереве?
— А ты чего не в тюрьме? — Огрызнулся Хуан Суридэс. — Ты зачем тут котелок моешь, дурак? Сюда люди пить приходят.
— Да я начал на пляже мыть, а туда люди купаться приходят. Меня с пляжа прогнали. Говорят, им противно в жирной воде купаться.
— А мне противно жирную воду пи-и-ить! — Суридэс схватил Усфандопуло за ухо, оттащил от источника и дал пинка. — Пш-шол отсюда!
— Больно же! — Усфандопуло потёр вздувшееся ухо. — Я Гуго пожалуюсь.
Суридэс выхватил из источника недомытый котелок и швырнул в Усфандопуло.
Усфандопуло скрылся.
Суридэс, нагнувшись к воде, вдоволь напился.
Сзади послышались шаги. Он поднял голову и повернул её.
К источнику приближалась Анна Ширалас с кувшином на плече.
Хуан Суридэс улыбнулся.
Баронесса остановилась.
— А ты почему не на дереве? — Спросила она.
— Далось вам всем это дерево! — С досадой сказал Хуан Суридэс. — Как будто сговорились… Меня
Гуго на дерево временно посадил. А теперь у меня новое назначение — охранять от неприятеля источник. Чтобы воду не отравили. А также взимать с подданных водный налог.
— Да ну?.. — Удивилась Анна. — Это сколько же ты берёшь?
— Вообще, порядочно. Но с тобой, по старому знакомству, можем договориться. — Суридэс подмигнул.
— Я ухожу! — Анна развернулась. Но не успела она ступить и шага, как Суридэс её настиг.
— Ну чего ты ломаешься, как в первый раз? Мы же с тобой не чужие. Анна, пойдём в кусты.
— Пусти меня, ты мне не люб.
— А кто ж тебе люб? Не Ибрагим ли часом?
— А если и Ибрагим. У него, по крайней мере, получше это самое получается.
— Что ты говоришь? — Возмутился Суридэс. — Ты мне не смей такое говорить! Я — первый мужчина в
Замбрии!
— Уж не знаю для кого ты первый, а по-моему ничего особенного.
Граф растерялся и выпустил баронессу из рук. Ещё ни одна женщина ему такого не говорила.
В это время из кустов вышли король Гуго 5-ый и Казимир Усфандопуло с котелком.
— Ты что тут делаешь? — Строго спросил Гуго. — Ты почему не на дереве? Я тебя сейчас пристрелю, как
Гунехиса! — Король потянулся за пистолетом. — Разболтался совсем, да?! Королевское слово тебе не указ?! Убью, сволочь! — Он выстрелил в землю.
Хуан Суридэс побледнел.
— А я тут причём? — Дрожащим голосом сказал он. — Я разве виноват, что Курцлих, вместо того, чтобы за рекой следить, полное дупло воблой набил. Я от голода съел одну и пить захотел.
— Что ты про Курцлиха сказал? Курцлих — это наш национальный герой! Я никому не позволю пятнать его светлую память!
— Ваше Величество, — поддакнул Усфандопуло. — А он ещё и меня за ухо хватал…
— Ты погоди. — Отмахнулся Гуго. — А ты чего, Анна, — обратился он к Анне, — тебя он тоже за ухо хватал?
— Да нет, — Анна ухмыльнулась. — До ушей не дошло.
Хуан Суридэс напрягся.
— И нечего тогда тут стоять. А ты, Суридэс, — марш на дерево! Ещё раз слезешь — пеняй на себя! Ты меня знаешь.
Хуан Суридэс сидел на дереве и думал: «Ах, какая ты стерва, Анна. Значит, так…Ладно… Я тебя опозорю!»Граф яростно потряс дерево. С дерева посыпались шишки.
— Эй, ты чего кидаешься? — Внизу остановился фельдмаршал Финкаль. — Не хулигань.
— Салют, Финкаль. — Суридэс свесил ноги. — Куда идёшь?
— А пить иду. Пить хочу.
— Иди-иди попей. Там Усфандопуло котелок моет. Говно такое…
— Ну? — Удивился Финкаль. — А где же людям пить?
— Тут разве об людях думают? Смотри, куда меня загнали.
— Да, — согласился фельдмаршал.
— Хочешь, эпиграмму расскажу? Сам сочинил.
— Давай, расскажи.
— Рабибулин — дурачок,
Поймал себя за жопу на крючок!
Финкаль заржал.
— Хочешь ещё? — Приободрился Хуан Суридэс.
— Ага, — фельдмаршал закивал головой.
— Провалился кто сортир?
Усфандопул Казимир!
— Складно! Живот надорвёшь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47