Очевидно, пока я голышом расхаживал по комнате, у Эрика проснулась тяга к рисованию, он повалил меня на пол и начал расписывать мою спину и живот. Джудис и Пенелопа присоединились к нему. От прикосновений фломастерами и шариковыми ручками казалось, что по телу ползают насекомые. Эрик рисовал, пытаясь сделать из меня холст: он щипал меня, сгибал и бил. Джудис ржала без умолку, а Пенелопа нажимала пальцем на свой сосок. Таким образом она всегда вызывала своего двойника, Пино-пино. Наверное, сейчас она выпустила Пино-пино за пределы собственного тела и разрешила ей поразвлекаться в свое удовольствие. Последовав ее примеру, я позвал тебя, Микаинайт. Похоже, на тебя тоже подействовала дурь. Ты был не таким, как всегда.
Потом каким-то образом мне удалось доползти до своей кровати. Татуировку из картинок, которые каждый рисовал, как ему вздумается, я смыл на следующее утро. Ночью, впервые через два года после воспаления легких, я опять встретился с тобой, Микаинайт.
Ты был точной моей копией: и лицо, и телосложение, но тебя всего окутала дымка, и ты не имел четких контуров и очертаний. Создавалось впечатление, что ты был сотворен из облака. Ты показал мне, как умеешь летать по воздуху, и в этот момент за твоим телом тянулся шлейф, как у кометы. Когда ты чуть не влетел в стенку, я инстинктивно прикрыл голову. У нас с тобой были одни глаза и сердце на двоих, поэтому мне казалось, что я сам превратился в летящую комету. И тут появилась еще одна комета. К нам в гости прилетела отделившаяся от Пенелопы Пино-пино. Ты стал гоняться за Пино-пино, Пино-пино – за тобой, вы носились по кругу, пытаясь проглотить друг друга. Круг сужался, постепенно он превратился в клубок, как свернувшийся Уроборос, и моментально исчез. В этот момент у меня потемнело в глазах. Но я продолжал сохранять трезвость сознания. Мне почудилось, что я, вертясь, лечу куда-то, на дикой скорости рассекая тьму. Ветер больно бил прямо по моему сознанию. Краем глаза я видел, как меняются очертания тьмы. Я был спокоен. Я чувствовал тело Пенелопы, ее тепло, запах. Пино-пино и Микаинайт наполовину растворились в телах друг друга. Поэтому я в тот момент был наполовину Пенелопой, а Пенелопа была наполовину мной.
Это было очень долгое путешествие. Кто знал, куда направляются влюбленные беглецы Пино-пино и Микаинайт, превратившиеся в сиамских близнецов. Лишь перед рассветом они наконец-то добрались до места. Пустынное поле, всё в мелких колдобинах, аж до самого горизонта и за ним. Если приглядеться, то пустошь эта, видимо, хранила следы заброшенного города, который теперь полностью и без остатка похоронен в грязи Интуиция подсказывала мне, что они ушли за солнце. Здесь можно сдохнуть от скуки, если не предаваться любви, подумал я.
Контракт
С очень давних времен телесные контакты с Пенелопой стали для меня наркотиком. Мне казалось, я усыхал до крошечных размеров, если она не прикасалась ко мне. Когда Пенелопа работала и не бывала дома, у меня начиналась ломка. В пустой комнате я искал что-нибудь теплое и мягкое, ходил из угла в угол, как крот, выползший из-под земли. Вертел в руках резиновый мячик, обнимал подушку, поглаживал у себя между ног, легонько трогал воздух. Я выдумал, что в день, когда Пенелопа возвращается домой, мои биоритмы растут.
Впоследствии я часто курил марихуану, но такого прихода, как в ту ночь, у меня больше никогда не было. Пино-пино и Микаинайт не превращались в сиамских близнецов. Несомненно, в их отношениях произошли изменения. Когда мне перевалило за пятнадцать, Пенелопа стала для меня другой. Детские игры в дочки-матери закончились. Я чувствовал некоторую ее отчужденность. Может быть, потому, что теперь я смотрел на нее не как на старшую сестру, а как на женщину.
Сама Пенелопа ни капельки не изменилась, но Пенелопа внутри меня превратилась в шлюху, которая так провоцировала меня своими сексуальными чарами, что нечем становилось дышать. В конце концов, в разгар моего превращения в раба шлюхи Пенелопы, фея Пенелопа была отправлена в зону боевых действий. Найди себе побольше любовников, найди себе любовников получше. Приказ командующего Катагири не подлежал обсуждению. Катагири сделал нас братом и сестрой, он же превратил нас в чужих людей.
Бедная Пенелопа. Ее красота и ум сослужили ей дурную услугу, на нее были возложены надежды Катагири, его «философия» освещала ей путь. Уже лет в пятнадцать она с помощью собственного тела понимала смысл слов Катагири. И когда ей исполнилось восемнадцать, в отличие от меня, застрявшего в подростковых комплексах, у нее не было никаких сомнений. Наивысший шедевр Катагири, Пенелопа обладала такими талантами, которые позволяли ей стать кем угодно: хоть женой богатого или знатного человека, хоть звездой экрана или сцены, хоть шпионкой разведывательного управления. Будучи таким же ребенком напрокат, как и она, я завидовал ее изысканности, духовной раскрепощенности, быстроте ума. Моя зависть еще больше распаляла во мне темные желания, связанные с Пенелопой.
Микаинайт, ты помнишь? Ту ночь, когда мы с Пенелопой кое-что пообещали друг другу. В ту ночь даже подушка, к которой я всегда прижимался щекой, думая о Пенелопе, была холодна. Внезапно меня охватило волнение: а что, если пол в комнате провалится и я полечу прямиком в ад. Скоро Пенелопа покинет дом детей напрокат. Станет принадлежать кому-то другому. Босс не скрывал своей гордости – даже в высших слоях общества нашлось бы немало желающих. В любой момент ее могли продать за баснословную цену, и никто бы не удивился. Надо успеть, пока не поздно, – мне не терпелось наделать пакостей. Чтобы унять свое нетерпение, я постучался к ней в комнату.
– Входи. Сегодня полнолуние.
Пенелопа стояла в полутемной комнате, облокотясь спиной о стену, и играла веером. Ее перламутровые ногти сверкали в темноте как светлячки. На ней было голубое вечернее платье с открытыми плечами, как будто она вскоре собиралась отправиться на фантастический вечер. Я стоял в полном замешательстве, а она покружилась передо мной в вальсе, тихонько села на кровать и сказала, подмигнув мне:
– Готовлюсь к новой работе. – Эти слова означали прощание.
– А куда ты на этот раз?
– В семью Рокантан. Контракт со следующего месяца на полгода. Долго не увидимся с тобой.
Семья Рокантан играла важнейшую роль в мире моды, да и в нью-йоркском обществе. Контора Катагири отправляла к ним Пенелопу в качестве внештатно нанимаемой дочери. Ей предстояло стать репетитором и старшей сестрой для их сыночка-придурка, который купался в лучах славы родителей, не отличаясь никакими талантами. К тому же придурок был моим ровесником. Это злило меня больше всего. Мне казалось, что деньги раздавили и уничтожили мои первоначальные права младшего брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Потом каким-то образом мне удалось доползти до своей кровати. Татуировку из картинок, которые каждый рисовал, как ему вздумается, я смыл на следующее утро. Ночью, впервые через два года после воспаления легких, я опять встретился с тобой, Микаинайт.
Ты был точной моей копией: и лицо, и телосложение, но тебя всего окутала дымка, и ты не имел четких контуров и очертаний. Создавалось впечатление, что ты был сотворен из облака. Ты показал мне, как умеешь летать по воздуху, и в этот момент за твоим телом тянулся шлейф, как у кометы. Когда ты чуть не влетел в стенку, я инстинктивно прикрыл голову. У нас с тобой были одни глаза и сердце на двоих, поэтому мне казалось, что я сам превратился в летящую комету. И тут появилась еще одна комета. К нам в гости прилетела отделившаяся от Пенелопы Пино-пино. Ты стал гоняться за Пино-пино, Пино-пино – за тобой, вы носились по кругу, пытаясь проглотить друг друга. Круг сужался, постепенно он превратился в клубок, как свернувшийся Уроборос, и моментально исчез. В этот момент у меня потемнело в глазах. Но я продолжал сохранять трезвость сознания. Мне почудилось, что я, вертясь, лечу куда-то, на дикой скорости рассекая тьму. Ветер больно бил прямо по моему сознанию. Краем глаза я видел, как меняются очертания тьмы. Я был спокоен. Я чувствовал тело Пенелопы, ее тепло, запах. Пино-пино и Микаинайт наполовину растворились в телах друг друга. Поэтому я в тот момент был наполовину Пенелопой, а Пенелопа была наполовину мной.
Это было очень долгое путешествие. Кто знал, куда направляются влюбленные беглецы Пино-пино и Микаинайт, превратившиеся в сиамских близнецов. Лишь перед рассветом они наконец-то добрались до места. Пустынное поле, всё в мелких колдобинах, аж до самого горизонта и за ним. Если приглядеться, то пустошь эта, видимо, хранила следы заброшенного города, который теперь полностью и без остатка похоронен в грязи Интуиция подсказывала мне, что они ушли за солнце. Здесь можно сдохнуть от скуки, если не предаваться любви, подумал я.
Контракт
С очень давних времен телесные контакты с Пенелопой стали для меня наркотиком. Мне казалось, я усыхал до крошечных размеров, если она не прикасалась ко мне. Когда Пенелопа работала и не бывала дома, у меня начиналась ломка. В пустой комнате я искал что-нибудь теплое и мягкое, ходил из угла в угол, как крот, выползший из-под земли. Вертел в руках резиновый мячик, обнимал подушку, поглаживал у себя между ног, легонько трогал воздух. Я выдумал, что в день, когда Пенелопа возвращается домой, мои биоритмы растут.
Впоследствии я часто курил марихуану, но такого прихода, как в ту ночь, у меня больше никогда не было. Пино-пино и Микаинайт не превращались в сиамских близнецов. Несомненно, в их отношениях произошли изменения. Когда мне перевалило за пятнадцать, Пенелопа стала для меня другой. Детские игры в дочки-матери закончились. Я чувствовал некоторую ее отчужденность. Может быть, потому, что теперь я смотрел на нее не как на старшую сестру, а как на женщину.
Сама Пенелопа ни капельки не изменилась, но Пенелопа внутри меня превратилась в шлюху, которая так провоцировала меня своими сексуальными чарами, что нечем становилось дышать. В конце концов, в разгар моего превращения в раба шлюхи Пенелопы, фея Пенелопа была отправлена в зону боевых действий. Найди себе побольше любовников, найди себе любовников получше. Приказ командующего Катагири не подлежал обсуждению. Катагири сделал нас братом и сестрой, он же превратил нас в чужих людей.
Бедная Пенелопа. Ее красота и ум сослужили ей дурную услугу, на нее были возложены надежды Катагири, его «философия» освещала ей путь. Уже лет в пятнадцать она с помощью собственного тела понимала смысл слов Катагири. И когда ей исполнилось восемнадцать, в отличие от меня, застрявшего в подростковых комплексах, у нее не было никаких сомнений. Наивысший шедевр Катагири, Пенелопа обладала такими талантами, которые позволяли ей стать кем угодно: хоть женой богатого или знатного человека, хоть звездой экрана или сцены, хоть шпионкой разведывательного управления. Будучи таким же ребенком напрокат, как и она, я завидовал ее изысканности, духовной раскрепощенности, быстроте ума. Моя зависть еще больше распаляла во мне темные желания, связанные с Пенелопой.
Микаинайт, ты помнишь? Ту ночь, когда мы с Пенелопой кое-что пообещали друг другу. В ту ночь даже подушка, к которой я всегда прижимался щекой, думая о Пенелопе, была холодна. Внезапно меня охватило волнение: а что, если пол в комнате провалится и я полечу прямиком в ад. Скоро Пенелопа покинет дом детей напрокат. Станет принадлежать кому-то другому. Босс не скрывал своей гордости – даже в высших слоях общества нашлось бы немало желающих. В любой момент ее могли продать за баснословную цену, и никто бы не удивился. Надо успеть, пока не поздно, – мне не терпелось наделать пакостей. Чтобы унять свое нетерпение, я постучался к ней в комнату.
– Входи. Сегодня полнолуние.
Пенелопа стояла в полутемной комнате, облокотясь спиной о стену, и играла веером. Ее перламутровые ногти сверкали в темноте как светлячки. На ней было голубое вечернее платье с открытыми плечами, как будто она вскоре собиралась отправиться на фантастический вечер. Я стоял в полном замешательстве, а она покружилась передо мной в вальсе, тихонько села на кровать и сказала, подмигнув мне:
– Готовлюсь к новой работе. – Эти слова означали прощание.
– А куда ты на этот раз?
– В семью Рокантан. Контракт со следующего месяца на полгода. Долго не увидимся с тобой.
Семья Рокантан играла важнейшую роль в мире моды, да и в нью-йоркском обществе. Контора Катагири отправляла к ним Пенелопу в качестве внештатно нанимаемой дочери. Ей предстояло стать репетитором и старшей сестрой для их сыночка-придурка, который купался в лучах славы родителей, не отличаясь никакими талантами. К тому же придурок был моим ровесником. Это злило меня больше всего. Мне казалось, что деньги раздавили и уничтожили мои первоначальные права младшего брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82