Гермафродит ненавидел женские повадки большинства хиджр и зенана, в их манере одеваться видел только фривольность поведения. Не верил он и традиционным представлениям о том, что хиджры имеют божественную власть благословлять или проклинать людей. Рахул считал, что так они развлекают пресытившихся гетеросексуалов либо красуются перед обычными гомосексуалистами.
По крайней мере в среде последних встречались люди, похожие на его покойного брата Субдоха, которые выделялись из общего ряда посредственностей. Они демонстрировали свою сексуальную ориентацию не для того, чтобы кого-то напугать, а чтобы неприятно поразить тех, кто их не выносил. Но даже такие смелые личности, как Субдох, оказывались уязвимы, поскольку вынужденно искали любовных чувств других гомосексуалистов. Рахул ненавидел, насколько по-женски Субдох позволял Невилу Идену командовать собой.
Он мечтал о том, что, сменив пол, возвысится и над женщинами и над мужчинами. Он также представлял, что тогда станет меньше завидовать женщинам, что исчезнет у него желание издеваться над женщинами. Он совсем не ожидал обратного эффекта — его продолжали раздражать проститутки и фривольные женщины, их легкомысленное отношение к объектам своего сексуального расположения, а также то, что они как должное принимали свои половые признаки, тогда как Рахул приобрел их путем страданий и боли.
Гермафродит прошел через такие тернии, в надежде почувствовать себя счастливым, однако его все еще переполняла ненависть. Подобно некоторым, к счастью, немногочисленным женщинам, Рахул презирал мужчин, искавших его внимания. В то же время он исступленно мечтал понравиться тем мужчинам, которые не реагировали на его яркую красоту. Это составляло лишь половину его проблем, поскольку у него не пропала потребность убивать женщин легкого поведения. Безжалостно убивая жертву, он всегда издевался над ней, оставляя на обмягшем животе свой фирменный рисунок. Именно такой безжизненный и податливый живот являлся тем «холстом», который он наметил для своего «искусства».
Бет стала его первой жертвой, как он убил Дитера, Рахул даже не запомнил. Зато о женщине вспоминал с удовольствием — и как быстро прикончил он Бет, и каким безвольным оказался ее живот, не сопротивлявшийся нажиму перьевой ручки. Эти детали долго его стимулировали.
Такой была его трагедия. Перемена пола «до конца» не сотворила чуда — он не воспринимал женщин в роли существ, с которыми можно поддерживать отношения. Продолжая их ненавидеть, Рахул понимал, что так и не смог до конца изменить свой пол. В Лондоне он остался в еще большем одиночестве, поскольку возненавидел своих друзей-трансвеститов.
Бесчисленные психологические тесты, которые проводили с ним до операции, оказались явно низкого уровня, поскольку Рахул скрыл от исследователей патологическую неприязнь к людям противоположного пола.
Ему устраивали встречи с другими будущими транссексуалами, и с теми, кто только подал заявление на операцию, и с теми, кто находился в фазе «тренировок» перед завершающим этапом — операцией. На эти встречи приходили и транссексуалы, уже преодолевшие все фазы изменений. По мысли организаторов встреч, их участники сделают окончательный выбор, сравнив себя с теми, кто уже превратился в настоящих женщин. Рахула от всего этого тошнило, он ненавидел людей, которые считали, что похожи на него. Он-то знал, что не похож ни на кого на свете.
Его ужаснуло, что после операций эти «полные транссексуалки» брали имена и телефоны своих любимых дружков. Они заявляли, что именно перемена пола и привлекает к ним мужчин. Рахул же превращался в женщину вовсе не для того, чтобы стать членом клуба транссексуалов. Если операция будет успешной, никто и никогда не узнает, что Рахул родился не женщиной.
За исключением тетушки Промилы. Она очень его поддерживала. Постепенно Рахул смирился и с ее контролем. Тетушка поставила свое условие: она будет щедро его финансировать в Лондоне, если время от времени Рахул будет приезжать домой и оказывать ей внимание. Рахул не возражал против периодических визитов в Бомбей. Его только раздражала настойчивость, с которой тетушка им манипулировала в эти периоды. По мере того, как она старела, тетка все более в нем нуждалась и самым бессовестным образом напоминала о его долге, обещая сделать его своим наследником.
Несмотря на большие взятки и значительную помощь тетки, Рахулу пришлось долго возиться с процедурой смены имени и фамилии, дольше, чем с переменой пола. Хотя ему нравились многие женские имена, из тактических соображений он выбрал имя Промила, чем порадовал тетушку и закрепил хорошую долю наследства в ее часто упоминаемом завещании. Новое имя в паспорте дало гермафродиту больше уверенности в себе, хотя он и ощущал, что не сможет стать Промилой Рай до тех пор, пока жива его тетка с таким же именем. Но она была единственным человеком в мире, которого он любил, поэтому Рахул испытывал чувство вины за то, что начал терять терпение, подсчитывая, сколько еще ждать ее смерти.
Воспоминания о тетушке Промиле
Лет в пять — шесть, если не раньше, он считал себя достаточно взрослым, чтобы самостоятельно ходить в мужской туалет. Однако тетушка брала его с собой в женский туалет и даже сажала вместе с собой на толчок. Ей он рассказывал о писсуарах в мужском туалете и о том, что мужчины справляют малую нужду стоя.
— Мне известен лучший способ пописать, — утверждала тетка.
В клубе Дакуорт женский туалет был разрисован слонами. В мужском туалете сцены охоты на тигров не казались такими же навязчивыми. Так, в кабинках для женщин на внутренней стороне двери имелась откидная полочка, поднимавшаяся кверху, когда она не требовалась. Дернув за ручку, полочку можно было откинуть вниз, чтобы леди положила на нее свою сумочку или любую другую вещь. Ручка полочки имела вид кольца, продетого в основание хобота слона.
Обычно Промила поднимала юбку, снимала трусики, садилась на толчок, а снявший брючки и трусики Рахул садился ей на колени.
— Потяни вниз слоника, дорогой, — говорила ему тетушка.
Рахул наклонялся вперед, пытаясь ухватиться за хобот слона, у которого отсутствовали бивни. Мальчик считал, что такой слон мало похож на настоящего, поскольку у него на конце хобота не было дырки.
Вначале писала Промила, а затем — ее племянник, который, сидя на коленях у тетки, прислушивался к шуму ее струи. Когда тетушка вытиралась, он ощущал, как тыльная часть ее руки касалась его попки. Потом она брала рукой его крошечный пенис и направляла вниз. Рахулу было трудно писать, сидя у нее на коленях.
— Не промахнись, ты все делаешь аккуратно? — шептала тетушка ему в ухо.
После она обтирала его пенис туалетной бумагой, а потом щупала его рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223