Такая реакция изумила нищего, протянувшего руку за подаянием. Мальчишку испугали объятия миссионера.
— О Боже, благодарю тебя! — закричал будущий священник, а калека обратил свой взгляд к доктору в надежде на помощь. — Этот день для тебя счастливый, — сообщил иезуит растерявшемуся нищему. — Этот человек — доктор. Он может вылечить твою ногу.
— Я не могу вылечить его ногу! Не говорите ему такие вещи! — воскликнул Дарувалла.
— Но, разумеется, вы можете сделать так, чтобы нога выглядела намного лучше, чем сейчас! — ответил Мартин.
Калека скорчился, как загнанный в угол зверек, глаза его тревожно бегали с доктора на миссионера.
— Я уже размышлял над этой проблемой и уверен, что не смогу восстановить подвижность суставов. Неужели вы думаете, что этого мальчишку беспокоит, как выглядит его нога? Он так и останется хромым! — сказал Фарук в свое оправдание.
— Тебе хочется, чтобы нога выглядела получше? Может быть, ты желаешь, чтобы она меньше напоминала клюку или дубинку? — спросил Миллс калеку.
Произнося эти слова, миссионер положил руку на то место ноги, где срослись лодыжка и ступня. Попрошайка неуклюже поставил ногу на пятку. При ближайшем рассмотрении доктор смог подтвердить возникшую у него догадку о том, что здесь нужно пилить кость. Вероятность успеха минимальна, а риск очень велик.
— Primum non nocere. Я полагаю, вы знаете латинский язык, — сказал Фарук.
— Прежде всего не навреди, — перевел иезуит.
— На него наступил слон, — объяснил Дарувалла.
Затем Фарук вспомнил то, что ему говорил калека.
— Ты не можешь исправить то, что сделал слон, — повторил он слова мальчишки.
Тот осторожно кивнул.
— У тебя есть мать или отец? — спросил иезуит. Мальчик снова утвердительно кивнул головой.
— Кто-нибудь присматривает за тобой? — продолжал Мартин.
Снова кивок.
Дарувалла не знал, насколько хорошо мальчик понимает английскую речь, однако он помнил, что понимал нищий намного больше, чем показывал окружающим. Паренек казался очень смышленым.
— На пляже Чоупатти таких, как он, целая банда. Они попрошайничают и сдают выручку в общую кассу, — сказал доктор.
Мартин Миллс не слушал его, пристально уставившись в больные глаза калеки и забыв «скромно опускать очи», как это принято у иезуитов. Он словно гипнотизировал мальчишку, доктор это видел.
— Кто-то же присматривает за тобой? — сказал миссионер мальчику, который медленно кивнул головой. — У тебя есть какая-нибудь другая одежда, кроме этой? — допытывался иезуит.
— Нет никакой другой одежды, — сразу же ответил мальчик. Для своего возраста он выглядел маленьким, но уличная жизнь закалила его. На вид нищему можно было дать лет восемь-десять.
— Когда ты ел в последний раз? Когда у тебя было много еды?
— Очень давно, — ответил калека, которому, может быть, уже исполнилось двенадцать лет.
— Вы не сделаете этого. В Бомбее много таких мальчишек, они не поместятся в миссии Святого Игнатия. Они не поместятся даже в здании колледжа, в храме или за оградой миссии. Им не хватит ни школьного двора, ни стоянки автомашин! Везде слишком много таких мальчишек! Вы не можете начинать первый день в Бомбее с усыновления беспризорников! — заволновался Фарук.
— Не всех беспризорников, а только этого паренька. Святой Игнатий сказал, что пожертвует жизнью, если сможет на одну ночь предотвратить грех хотя бы единственной проститутки, — ответил миссионер.
— О да, понятно. Как я вижу, вы уже попробовали сделать это, — не сдавался Дарувалла.
— На самом деле это очень просто. Я хотел купить одежду, а теперь куплю ровно наполовину меньше того, чем требуется. Остальное — ему. Думаю, поем что-нибудь сегодня попозже, и в два раза меньше обычного… — Миллс был невозмутим.
— Можете не говорить, что остальное отдадите ему! Великолепно! Не понимаю, как я много лет назад не додумался до этого! — огрызнулся Дарувалла.
— Все начинается с первого шага. Ничего не кажется невыполнимым, если постепенно делать шаг за шагом, — спокойно уточнил иезуит.
Миллс встал, держа нищего на руках. Чемодан он оставил доктору и стал обходить такси. Вайнод продолжал спать.
— Поднимаем… поднимаем… поднимаем. Двигаем… двигаем… двигаем. Опускаем… опускаем… опускаем, — повторял миссионер, а мальчишка смеялся, думая, что это игра.
— Ты видишь? Он счастлив. Сначала одежда, потом еда. Затем, если ничего не получится с ногой, то по крайней мере с глазами вы можете что-нибудь сделать, — объявил иезуит.
— Я не специалист по глазным болезням. Здесь они очень распространены и я могу направить его к другому врачу, — ответил Дарувалла.
— Ну, это только начало. Мы только приступаем к тому, чтобы сделать из тебя человека, — сказал иезуит калеке.
Доктор постучал по окошку рядом с водителем, отчего Вайнод в страхе проснулся. Неуклюжие пальцы карлика схватились за ручки от ракеток, пока он не узнал Фарука. Вайнод поспешил открыть машину. При дневном свете карлик обнаружил, что Мартин Миллс не очень сильно походил на своего брата-близнеца, однако у него все же не возникло никаких подозрений. Карлика даже не смутил церковный воротник миссионера. Внешние изменения в облике актера Вайнод объяснил последствиями его избиения проститутками-трансвеститами.
Фарук с сердцем кинул чемодан придурка в багажник. Нельзя терять время. Он должен доставить Мартина Миллса в храм Святого Игнатия как можно быстрее. Отец Джулиан и другие братья будут держать его взаперти. Мартин не посмеет ослушаться. Он ведь давал клятву послушания старшим. Доктор даст отцу-ректору простой совет — держать иезуита в миссии и не выпускать его из колледжа. Нельзя, чтобы он свободно разгуливал по Бомбею! Невозможно представить, какой от этого может возникнуть хаос!
Когда Вайнод выезжал из аллеи, Дарувалла заметил, что миссионер и калека улыбались. В этот момент доктору пришло в голову слово, которое прежде ускользало от него, когда он должен был объяснить Джону, кто такой Мартин Миллс. Следовало сказать: «опасный человек». Доктор не удержался, чтобы не повторить слово вслух.
— Знаете ли вы, кем на самом деле являетесь? Вы — опасный человек, — сказал Дарувалла иезуиту.
— Спасибо, — ответил Миллс.
Потом они не разговаривали до тех пор, пока карлик не стал искать места для машины на оживленной улице Кросс Майдан вблизи Гумкана. Доктор повел миссионера и калеку на улицу Фэшн-стрит, где можно купить самые дешевые хлопчатобумажные вещи, забракованные на фабрике и имеющие небольшие дефекты. Дарувалла увидел кусочек искусственного птичьего дерьма, который засох на его правой сандалии. Фарук чувствовал, что частичка этого вещества застыла и между пальцев на ноге. Мальчишка, должно быть, измазал Фарука, пока тот спорил с иезуитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223
— О Боже, благодарю тебя! — закричал будущий священник, а калека обратил свой взгляд к доктору в надежде на помощь. — Этот день для тебя счастливый, — сообщил иезуит растерявшемуся нищему. — Этот человек — доктор. Он может вылечить твою ногу.
— Я не могу вылечить его ногу! Не говорите ему такие вещи! — воскликнул Дарувалла.
— Но, разумеется, вы можете сделать так, чтобы нога выглядела намного лучше, чем сейчас! — ответил Мартин.
Калека скорчился, как загнанный в угол зверек, глаза его тревожно бегали с доктора на миссионера.
— Я уже размышлял над этой проблемой и уверен, что не смогу восстановить подвижность суставов. Неужели вы думаете, что этого мальчишку беспокоит, как выглядит его нога? Он так и останется хромым! — сказал Фарук в свое оправдание.
— Тебе хочется, чтобы нога выглядела получше? Может быть, ты желаешь, чтобы она меньше напоминала клюку или дубинку? — спросил Миллс калеку.
Произнося эти слова, миссионер положил руку на то место ноги, где срослись лодыжка и ступня. Попрошайка неуклюже поставил ногу на пятку. При ближайшем рассмотрении доктор смог подтвердить возникшую у него догадку о том, что здесь нужно пилить кость. Вероятность успеха минимальна, а риск очень велик.
— Primum non nocere. Я полагаю, вы знаете латинский язык, — сказал Фарук.
— Прежде всего не навреди, — перевел иезуит.
— На него наступил слон, — объяснил Дарувалла.
Затем Фарук вспомнил то, что ему говорил калека.
— Ты не можешь исправить то, что сделал слон, — повторил он слова мальчишки.
Тот осторожно кивнул.
— У тебя есть мать или отец? — спросил иезуит. Мальчик снова утвердительно кивнул головой.
— Кто-нибудь присматривает за тобой? — продолжал Мартин.
Снова кивок.
Дарувалла не знал, насколько хорошо мальчик понимает английскую речь, однако он помнил, что понимал нищий намного больше, чем показывал окружающим. Паренек казался очень смышленым.
— На пляже Чоупатти таких, как он, целая банда. Они попрошайничают и сдают выручку в общую кассу, — сказал доктор.
Мартин Миллс не слушал его, пристально уставившись в больные глаза калеки и забыв «скромно опускать очи», как это принято у иезуитов. Он словно гипнотизировал мальчишку, доктор это видел.
— Кто-то же присматривает за тобой? — сказал миссионер мальчику, который медленно кивнул головой. — У тебя есть какая-нибудь другая одежда, кроме этой? — допытывался иезуит.
— Нет никакой другой одежды, — сразу же ответил мальчик. Для своего возраста он выглядел маленьким, но уличная жизнь закалила его. На вид нищему можно было дать лет восемь-десять.
— Когда ты ел в последний раз? Когда у тебя было много еды?
— Очень давно, — ответил калека, которому, может быть, уже исполнилось двенадцать лет.
— Вы не сделаете этого. В Бомбее много таких мальчишек, они не поместятся в миссии Святого Игнатия. Они не поместятся даже в здании колледжа, в храме или за оградой миссии. Им не хватит ни школьного двора, ни стоянки автомашин! Везде слишком много таких мальчишек! Вы не можете начинать первый день в Бомбее с усыновления беспризорников! — заволновался Фарук.
— Не всех беспризорников, а только этого паренька. Святой Игнатий сказал, что пожертвует жизнью, если сможет на одну ночь предотвратить грех хотя бы единственной проститутки, — ответил миссионер.
— О да, понятно. Как я вижу, вы уже попробовали сделать это, — не сдавался Дарувалла.
— На самом деле это очень просто. Я хотел купить одежду, а теперь куплю ровно наполовину меньше того, чем требуется. Остальное — ему. Думаю, поем что-нибудь сегодня попозже, и в два раза меньше обычного… — Миллс был невозмутим.
— Можете не говорить, что остальное отдадите ему! Великолепно! Не понимаю, как я много лет назад не додумался до этого! — огрызнулся Дарувалла.
— Все начинается с первого шага. Ничего не кажется невыполнимым, если постепенно делать шаг за шагом, — спокойно уточнил иезуит.
Миллс встал, держа нищего на руках. Чемодан он оставил доктору и стал обходить такси. Вайнод продолжал спать.
— Поднимаем… поднимаем… поднимаем. Двигаем… двигаем… двигаем. Опускаем… опускаем… опускаем, — повторял миссионер, а мальчишка смеялся, думая, что это игра.
— Ты видишь? Он счастлив. Сначала одежда, потом еда. Затем, если ничего не получится с ногой, то по крайней мере с глазами вы можете что-нибудь сделать, — объявил иезуит.
— Я не специалист по глазным болезням. Здесь они очень распространены и я могу направить его к другому врачу, — ответил Дарувалла.
— Ну, это только начало. Мы только приступаем к тому, чтобы сделать из тебя человека, — сказал иезуит калеке.
Доктор постучал по окошку рядом с водителем, отчего Вайнод в страхе проснулся. Неуклюжие пальцы карлика схватились за ручки от ракеток, пока он не узнал Фарука. Вайнод поспешил открыть машину. При дневном свете карлик обнаружил, что Мартин Миллс не очень сильно походил на своего брата-близнеца, однако у него все же не возникло никаких подозрений. Карлика даже не смутил церковный воротник миссионера. Внешние изменения в облике актера Вайнод объяснил последствиями его избиения проститутками-трансвеститами.
Фарук с сердцем кинул чемодан придурка в багажник. Нельзя терять время. Он должен доставить Мартина Миллса в храм Святого Игнатия как можно быстрее. Отец Джулиан и другие братья будут держать его взаперти. Мартин не посмеет ослушаться. Он ведь давал клятву послушания старшим. Доктор даст отцу-ректору простой совет — держать иезуита в миссии и не выпускать его из колледжа. Нельзя, чтобы он свободно разгуливал по Бомбею! Невозможно представить, какой от этого может возникнуть хаос!
Когда Вайнод выезжал из аллеи, Дарувалла заметил, что миссионер и калека улыбались. В этот момент доктору пришло в голову слово, которое прежде ускользало от него, когда он должен был объяснить Джону, кто такой Мартин Миллс. Следовало сказать: «опасный человек». Доктор не удержался, чтобы не повторить слово вслух.
— Знаете ли вы, кем на самом деле являетесь? Вы — опасный человек, — сказал Дарувалла иезуиту.
— Спасибо, — ответил Миллс.
Потом они не разговаривали до тех пор, пока карлик не стал искать места для машины на оживленной улице Кросс Майдан вблизи Гумкана. Доктор повел миссионера и калеку на улицу Фэшн-стрит, где можно купить самые дешевые хлопчатобумажные вещи, забракованные на фабрике и имеющие небольшие дефекты. Дарувалла увидел кусочек искусственного птичьего дерьма, который засох на его правой сандалии. Фарук чувствовал, что частичка этого вещества застыла и между пальцев на ноге. Мальчишка, должно быть, измазал Фарука, пока тот спорил с иезуитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223