— Но при таких батареях в аккумуляторных ямах должен был неизбежно выделяться водород, — тихим голосом продолжал выспрашивать Заостровцев. — Это очень опасно.
— У них были, если не ошибаюсь, палладиевые катализаторы для сжигания водорода. Но вообще случались и взрывы аккумуляторных батарей.
— А что за выступ под килем? Какая-то коробка.
— Обтекатель, — ответил старший. — Он прикрывает базу приемников шумопеленгаторной станции.
И они заговорили о том, как сложно происходило преобразование звуковых колебаний в электрические на этих старинных станциях, — до того сложно, что требовался специально обученный матрос-акустик для классификации принимаемых шумов.
Заостровцев замолчал столь же неожиданно, как и вступил в разговор. Он прикрыл глаза красноватыми веками и словно бы заснул. «Все-таки странности у него остались», — подумал Морозов.
— Ну что ж, спасибо вам, — сказал он старшему. — Было очень интересно. Сейчас вы начнете поднимать ее в судовой док?
— Нет. Пусть еще немного прополощется.
— Тогда, если не возражаете, мы поплаваем вокруг субмарины. Посмотрим поближе.
— Она сейчас в сильном магнитном поле. — Старший взглянул на приборы. — Впрочем, напряженность можно уменьшить до санитарной нормы. Ладно. Только попрошу не больше сорока минут.
Он проводил гостей на водолазную площадку. Морозов, Свен и Витька живо натянули гидрокостюмы. Заостровцев стоял в нерешительности, сонно моргал.
— Ты не пойдешь? — спросил Морозов.
— Не хочется.
Трое один за другим спустились по отвесному трапу и скрылись под водой. Заостровцев проводил их взглядом, потом спросил у старшего:
— У этих приемников какая полоса пропускаемости частот?
— Если не ошибаюсь, от двухсот до восьми тысяч герц. А что?
— Просто так, — сказал Заостровцев. И, помедлив немного, добавил: — Пожалуй, пойду и я… Давно не нырял…
Субмарина висела в зеленой воде Между днищем спасательного судна и грунтом. Вблизи ее корпус оказался весь в подтеках ржавчины. Сквозь прозрачную пленку пластыря темнели рваные пробоины.
Морозов подплыл к рубке, заглянул сверху в круглый провал люка. На дне этого черного колодца что-то смутно белело. Морозову стало жутковато. Он огляделся. Куда Витька исчез? И Свена не видно. Он позвал их, но не услышал ответа. Сильными гребками он поплыл вдоль лодки к корме и тут увидел под собой Свена и Витьку. Витька держался обеими руками за баллер руля. Морозов окликнул его и тотчас услышал:
— Я здесь.
— Почему ты раньше не ответил?
— Раньше ничего… — Витькин голос оборвался.
Гидрофоны барахлят, подумал Морозов и вспомнил, как однажды вот так же потерял связь с Витькой под водой. Масса намагниченного железа, что ли, поглощает сигналы? Не теряя Витьку из виду, он медленно поплыл под лодкой, потом поднялся метра на два и увидел еще одного ныряльщика. Это был не Свен и не Витька — те плавали ниже.
— Володя, ты? — спросил он, но не получил ответа.
Ныряльщик, раскинув в стороны руки и ноги, неподвижно висел над рубкой субмарины. Морозов поплыл к нему. Приблизившись, он увидел сквозь прозрачный шаровой шлем лицо Заостровцева — странно искаженное, с полузакрытыми глазами.
Пальцы Заостровцева слабо шевелились — будто ощупывали воду…

Монотонный голос:
— Шум винтов катера по пеленгу тридцать пять… Шум по пеленгу сто двадцать…
Глухой взрыв. Тишина.
— Четвертые сутки пошли, как лежим на грунте.
— Ну, как ты, Сергей?
— Дышу…
— Держись, моряк… Выберемся… Кровь у тебя из ушей. Дай вытру…
Взрыв. Взрыв. Еще. Сильный взрыв. Скрежет, звон разбитого стекла.
— Вцепились, проклятые…
— Шум винтов по пеленгу сто шестьдесят.
Тишина.
— Не жалеют на нас глубинных бомб.
— Ну, мы им крепко влепили. Три транспорта за один поход…
— Прекратить разговоры. Берегите силы.
Тишина. Слабый плеск воды. Еще взрывы.
— Товарищ командир, из первого отсека докладывают: пробоины заделаны, течи нет.
— Добро.
— Ну, как, Сергей?
— Дышу пока…
Долгая пауза. Глухие взрывы. Чье-то хриплое, свистящее дыхание.
— Скоро рассвет… что будем делать, комиссар? Цэ-о-два сверх всяких норм.
— Надо решать, Алексей Иваныч. Иначе — задохнемся.
— Всплывать и драться. Дать ход дизелями. Другого выхода не вижу.
— Что ж, будем всплывать и драться.
— Артрасчеты в центральный пост. По местам стоять, к всплытию!
— В носу-у! По местам стоять, к всплытию! Артрасчеты в центральный! В кор-рме! По местам стоять, к всплытию!
— Товарищи! Братья! Вы сражались храбро, как положено балтийским подводникам. Сейчас предстоит последний бой. Победим или умрем!
После короткой паузы:
— Продуть среднюю!
Резкое шипение воздуха. Звонок.
— Приготовить правый дизель на продувание главного балласта!
Плеск волн. Неясные голоса. Отдаленный гул моторов.
— Продуть главный балласт! Комендоры, к бою!

…Морозов подплыл к Заостровцеву, тронул его за плечо. Сорок минут истекли, пора было подниматься. Но Заостровцев даже головы не повернул.
Свен и Витька уходили вверх. Морозов помахал им рукой, сказал:
— Мы немного задержимся.
Он знал: лучше Заостровцеву не мешать, если… если с ним сейчас творится то же, что и в том памятном рейсе к Юпитеру…

— Огонь! Огонь, комендоры!
Орудийные выстрелы, выстрелы. Гул моторов. Разрывы снарядов. Пулеметные очереди.
— Еще один катер горит! Молодцы!
Яростный грохот боя.
— Товарищ командир, пятый заливает водой!
— Носовая! Почему замолчали? Огонь по самолету!
Нарастающий рев моторов.
— Серега, Серега, ты что? Куда тебя?..
Тяжкий взрыв. Лязг, оборвавшийся стон.
— Заряжай!
— Первый и второй заливает…
Еще выстрел, последний…
— Прощай, Алексей Иваныч, дорогой… Друзья, прощайте! Умрем, как положено! «Вставай, проклятьем заклейменный…»
«Интернационал» заглушает грохот боя. И вдруг — тишина. Плеск волн…

Свен на катере доставил их к маленькому островному пирсу. Они пошли наверх по крутой тропинке, петляющей меж скал. Заостровцев держался неплохо — куда лучше, чем полтора часа назад, когда Морозов еле выволок его из-под воды. Хорошо еще, подоспел Свен, обеспокоенный их долгим отсутствием, и они вдвоем втащили Заостровцева на верхнюю палубу судна. Заостровцев повалился в шезлонг и долго лежал в полном оцепенении. Пульс у него был нормальный, дыхание — ровное, но он не отвечал на вопросы, хотя и слышал их прекрасно. «Первый раз вижу такое полное отключение», — сказал Свен.
Они шли вчетвером по тропинке. Заостровцев переставлял ноги, как автомат, и держался неестественно прямо, а когда навстречу выскочили близняшки, он улыбнулся и слабо помахал им рукой.
Но Тоню ему провести не удалось, у Тони глаз был наметанный.
Морозов ожидал, что она накинется на Заостровцева с упреками, — ничуть не бывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75