Незнакомец пожал плечами.
— Ваши комиты и префекты обжираются у себя во дворце, пока вы пухнете от голода. Будет еще хуже. Зима предвидится очень суровая, а склады, как известно, разбомбили. Кстати, я знаю, что и тут без предательства не обошлось. Вас предали, Мирра. Ваши начальники предают вас каждый день, каждую минуту.
Мирра широко распахнула глаза. Быстро оглянулась по сторонам: не слышит ли кто. Потом к незнакомцу повернулась, так и пронзила его огненным взором огромных своих черных очей.
— Предатель! — выкликнула она и влепила ему звонкую пощечину. — Как вы смеете!
Незнакомец захихикал и потер щеку.
— Вы чудо, Мирра.
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
— А? — Он пожал плечами. — Понятия не имею. А что, вас не Мирра зовут?
Она не ответила. Тяжело дыша, смотрела на него. Он почему-то не боялся. Может быть, это провокатор?
— Я дьявол, — сказал он в ответ на ее мысли. Теперь он был серьезен и даже печален.
И хотя Мирра не верила в дьявола, она мгновенно поняла, что человек в козлином тулупе говорит чистую правду.
Будучи медиевистом, Мирра хорошо знала верные средства от нечистой силы. Подняла свою толстую книгу, изданную в Гейдельбергском университете при Веймарской республике, и надвинула ее на дьявола. И поскольку ни одной молитвы по-русски никогда не знала, то заговорила на том, который исследовала, и выпалила “Отче наш” единым духом.
Дьявол обиженно морщился и ежился, елозя по вытертому черному коленкору библиотечного кресла. Видно было, что ему и неприятно, и больно, и уходить не хочется.
— Зачем вы так… — начал он. И перевел дыхание, утирая пот, когда она замолчала. — Уф… Давно я не слышал готской речи. Вы меня даже порадовали, только для чего такой текст выбрали?
— А других не сохранилось, — просто ответила Мирра.
— Как это?
— Да вот так.
Дьявол улыбнулся, показывая широко расставленные желтоватые зубы.
— Расскажите мне об этом, — попросил он. — Может, я вам помогу.
— Сомневаюсь.
— Мирра, — заговорил дьявол вполне серьезно, — вы верите, что я дьявол?
“Я, фамилия, имя, вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина… Горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин… всегда выполнять законы пионеров Советского Союза…” — промелькнуло вдруг в голове у Мирры.
Но она верила.
— Да, — выдавила она. — Я верю, что вы дьявол.
Он с чувством пожал ее руку. У него была сухая, очень холодная ладонь. Почти как у любого в Ленинграде в эти дни.
— Я помню их всех, — сказал дьявол тихо.
— Товарищи, — не выдержал наконец пожилой профессор, сидевший у них за спиной, — вы мешаете. Если вам так нужно поговорить, выйдите, будьте настолько добры.
— Извините, — прошептала Мирра.
И они с дьяволом вышли в длинный коридор библиотеки.
— Я помню их всех, — повторил дьявол. — Только сделайте одолжение: не читайте больше эту… ужасную книгу.
Мирра кивнула.
— Почему вы выбрали именно готский язык? — спросил дьявол. — Мне всегда казалось, что сикамбры… то есть, франки, пошли куда дальше, чем ваши готы.
— Просто потому, что это единственный германский язык той поры, который сохранился до наших дней. Остальные исчезли.
— А этот?..
— Готы перевели на него биб…
Дьявол стремительно протянул руку, прижимая ладонь к губам Мирры. Она вздрогнула от брезгливого чувства, и он поспешно отнял руку.
— Вы обещали. Мне очень трудно держаться, когда вы произносите эти слова.
— Хорошо, я постараюсь следить за своей речью, — послушно сказала Мирра. Она трепетала от волнения.
— Кстати, почему вы говорите “готы” перевели этот текст? Был совершенно конкретный человек, который проделал всю эту каторжную работу. Кстати, попортил мне немало крови. Я пытался ему мешать, но он просто не замечал меня. Один раз только сказал: “Уйди, не до тебя”. Лютер хоть чернильницей бросался…
— Я видела, — сказала Мирра. — То есть, я хочу сказать, я была в Вартбурге вместе с нашей пионерской дружиной, по братскому приглашению союза немецкой коммунистической молодежи. Там показывали какое-то грязное пятно и рассказывали эту легенду. Разумеется, Вартбург как памятник истории и архитектуры…
— Там сейчас неподалеку концлагерь, знаете? — перебил дьявол. — Ладно, не будем уклоняться от темы. Ваш драгоценный текст перевел некий Ульфила.
— Послушайте, — горячо сказала Мирра, — неужели вы хотите меня убедить, что один-единственный человек может выступать создателем литературного языка? Литературный язык, даже если его основы и были заложены деятельностью какого-то гения-одиночки, всегда есть результат деятельности масс… В конце концов, ваши заявления ненаучны.
— Ульфила перевел эту книгу, — повторил дьявол мрачно. — И никто не смог ему помешать. Даже смерть. Потому что он воспитал целую ораву учеников, таких же твердолобых и упрямых, как он сам. И они закончили его черное дело.
— А Skeireins кто написал? — алчно спросила Мирра.
— Это еще что?
— Комментарий к еван… — Она закашлялась. — Пояснения к тому тексту.
— Не знаю, — сказал дьявол, поглядев на нее со снисходительной благодарностью. — Но вы совершаете ошибку, недооценивая вклад Ульфилы. Он не был оригинальным мыслителем, что правда то правда. И образования хорошего не получил. Собственно, никакого не получил. Но лингвистическое чутье у мужика было отменное.
— Я читала об этом у Филосторгия в изложении патриар… э-э… Фотия, — сказала Мирра. — Но думаю, что Филосторгий преувеличивает заслуги Ульфилы. В конце концов, и Филосторгий, и Ульфила — последователи арианской ереси… Слово “ересь” можно произносить? — спросила она на всякий случай. Когда дьявол кивнул, продолжала: — Естественно, этому историку хотелось выпятить заслуги своего товарища по арианской партии. Марксистское же языкознание полагает…
— Я ничего не полагаю, — перебил дьявол. — Я ЗНАЮ, как оно было, вот и все. Вы можете спросить меня, о чем угодно. Вам интересен этот Ульфила?
— В определенной степени.
— Упрямый, черствый как сухарь, настойчивый и начисто лишенный чувства страха человек, — сказал дьявол. — Мне было бы легко с ним справиться, если бы он не предался с детства другому господину.
— Текст, который сохранился, принадлежит ему?
Дьявол кивнул.
— Но ведь Ульфила жил среди везеготов и писал в 4-м веке, а списки, которые до нас дошли, относятся к 6-му и сделаны были остроготами, — сказала Мирра. — Вы не могли бы взглянуть и откомментировать те изменения, которые…
Лицо дьявола исказилось.
— Вряд ли я смогу взять в руки ваш фолиант, — сказал он с тихой угрозой. — Не говоря уж о том, чтобы прочесть его.
— Но как же быть? — Мирра почувствовала, как к горлу подступает комок. Получить такую возможность узнать — не выстроить доказательную гипотезу, а достоверно узнать из первых рук — ответы на множество научных вопросов, над которыми бьются ученые, начиная с 16 века, когда впервые были открыты готские кодексы… и вот все рушится из-за пустого и глупого суеверия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118