В воздухе замелькали связанные друг с другом красные направленные лучи, идущие от комбина к комбину и куда-то дальше; иногда они образовывали устойчивую сеть, которая объединяла от двадцати до пятидесяти жутких тварей, но внезапно упиралась в отравленную приманку и распадалась.
Вдруг деревья слева ярко вспыхнули темно-синим светом, и весь лес пронизала энергия какого-то чрезвычайно мощного, хотя и отдаленного источника. Красные направленные лучи потускнели, замедлились и, мигнув на прощание, погасли. Низко в небе пылало багровое солнце.
— Началось! — крикнул Уайет. — Контратака!
Со всех сторон что-то зарокотало, шелестенье потревоженных муравьев перешло в густой низкий звук, который ширился и нарастал, как раскат грома, пока наконец, распространяясь все дальше и дальше, не обрушился на людей. Местные комбины неуверенно поднялись на ноги, выгнули спины, точно заряжаясь огромной неистовой энергией, открыли невидящие глаза, разомкнули губы в злобном оскале. Яблочный сок на них больше не действовал. Одна из «росомах», спрятав пистолет, закричала:
— Бежим, ребята!
Теперь комбины ревели уже не от боли — их обуяло лютое, первобытное безумие. Они визжали и бросались друг на друга, их ярость оборачивалась против всего живого. Борс приказал отряду отступать по наклонным веткам подальше от гнезда. Пять комбинов из охваченной жаждой насилия толпы устремились за людьми, их длинные руки почти волочились по тропе, плоские лица выражали бешенство.
Уайет и Курт остались прикрывать отступление; как по волшебству, у них в руках оказались палки. Преисполненные каким-то безумным ликованием, они готовились к бою, непрерывно — и даже непристойно — хихикая. Уайет приплясывал на месте, Курт перекидывал палку из руки в руку. И тут на них налетели комбины.
Плавным движением Курт перебросил первого комбина через сук, высвободил палку и успел выхватить нож, как раз когда появился следующий комбин. Курт вонзил нож ему в сердце и потерял равновесие под напором падающего тела.
— Пошевеливайся, наркоманка сраная! — заорала Эвкрейша, увлекая за собой Ребел.
Двое комбинов напали на Уайета и принялись колотить его и друг друга. Один прыгнул Уайету на плечи и попробовал оторвать ему голову. Другой оседлал Курта, который пытался отделаться от навалившегося на него трупа. Повернув голову, Ребел наблюдала за боем, а ее тащили вперед.
Курт, чертыхаясь, полетел вниз.
Ребел вдруг поняла, что она вовсе не так уж и одурманена. Когда она увидела, как сцепившийся с комбином Курт проваливается во тьму, туман у нее в голове рассеялся, пелена, которая окутывала реальность, упала. «Комбины — это всего лишь дурные мысли, — уговаривала она себя, — злые волки и тигры, светло горящие в нейронных дебрях мозга» «Аллюзия на стихотворение Уильяма Блейка „Тигр“».
— Хватит трепаться, беги! — приказала Эвкрейша.
Ребел побежала.
Она бежала все выше, к самым верхушкам деревьев, где желтые бабочки наполовину сливались со светом, а белоснежные стаи цапель улетали при виде людей. Исступленный рев комбинов наполнял воздух, будто доносящийся из ада вселенский яростный вопль, но сами комбины терялись в листве. Борс и Уайет посоветовались, и Уайет показал на запад.
— ..не поделаешь, источник сигнала где-то за пределами острова.
— Дура ты, — сказала Эвкрейша. — Сражаться не умеешь, о себе позаботиться не можешь, какая от тебя, на хрен, польза?
Они отдыхали на поляне, целиком состоявшей из птичьих гнезд — сросшихся между собой корзинок, сплетенных из листьев и тонких прутьев и склеенных слюной. Здесь и там виднелись пучки нежного пуха. Ребел втянула носом пахнущий птичьим пометом воздух. Браслет давно отключился.
Эвкрейша играла с трофейной головой. Обрубок шеи почернел от запекшейся крови, шерсть — жесткая и короткая. Эвкрейша потерлась носом о нос головы, поцеловала запекшиеся черные губы. Потом подняла отрубленную голову и заслонила ею, как маской, свое лицо.
— Эй! Отвечай, когда тебя спрашивают.
Ребел испуганно посмотрела на нее и увидела дряхлую обезьяну с унылыми глазами и полумертвым от старости лицом. Это была Элизабет. Древнее лицо завертелось, затем медленно перевернулось вверх подбородком.
— Ну? — рявкнуло лицо.
Ребел чуть не оцепенела от ужаса. Но Эвкрейша была ее сестрой и наставницей. Если она превратилась в далекую волшебницу-мать, которая отправила Ребел в странствие по Системе, значит, у нее есть на то причины, значит, она желает преподать Ребел какой-то урок.
— Чего ты хочешь? — прошептала Ребел. — Чего ты хочешь от меня?
— Чтобы ты перестала нести чушь!
Элизабет подняла руку и отрезала себе ухо. Потом сняла собственную голову с плеч, выбросила ее и снова превратилась в Ни-Си.
Они побрели дальше. У Ребел кружилась голова, но она чувствовала себя лучше. Ей все еще было трудно ориентироваться во времени, но она начинала осознавать, где находится в каждое конкретное мгновение, хотя и не понимала, как она там оказалась. В ее мыслях тоже происходил решительный перелом: разрозненные обрывки впечатлений складывались в единое целое. Она критически оглядывала деревья, смутные воспоминания о жизни на Тирнанноге заслоняли все остальное. В отличие от островных комбинов, лесоводы не приспосабливались к растущим на кометах деревьям. Вероятно, если стать обезьяной, лучше всего использовать древесное окружение, но цивилизованные люди не всегда выбирают простейший выход. На кометах архипелага были настоящие города с домами, библиотеками, театрами и школами. Были и свободные, не занятые лесом участки, подобные темным озерам и океанам, где плавали в воздухе существа, тщательно приспособленные к сложным, взаимосвязанным пищевым циклам; некоторые из них — опасные, другие — вполне дружелюбные. И там не было этого неотвязного тяготения — на кометах гравитация была мелкой, почти пренебрежимой поправкой к законам природы. Не трогай комнату достаточно долго, и все находящиеся в ней предметы переплывут к одной из стен — ее и нужно считать полом.
И все равно это дерево напоминало ей дом. Комбин перенял основы кометной биотехнологии, перекорежил ее в соответствии со своими нуждами и построил небольшую модель мира, который мог бы существовать по ту сторону Оорта. Возможно, они замахивались на путешествие, на которое уйдет несколько тысяч лет!
Ребел посмотрела на идущую рядом женщину, это была по-прежнему Ни-Си. Они шли за Уайетом и Ворсом. Лицо Борса рассекали красные порезы.
Спаслись только они вчетвером.
Впереди становилось светлее, мягкое желто-зеленое сияние спускалось к ногам людей и шло вниз, разрезая мир сверкающей стеной. Ребел подходила к ней, к головокружительной догадке, позволяющей расшифровать послание ее старой, с обезьяньим лицом, матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Вдруг деревья слева ярко вспыхнули темно-синим светом, и весь лес пронизала энергия какого-то чрезвычайно мощного, хотя и отдаленного источника. Красные направленные лучи потускнели, замедлились и, мигнув на прощание, погасли. Низко в небе пылало багровое солнце.
— Началось! — крикнул Уайет. — Контратака!
Со всех сторон что-то зарокотало, шелестенье потревоженных муравьев перешло в густой низкий звук, который ширился и нарастал, как раскат грома, пока наконец, распространяясь все дальше и дальше, не обрушился на людей. Местные комбины неуверенно поднялись на ноги, выгнули спины, точно заряжаясь огромной неистовой энергией, открыли невидящие глаза, разомкнули губы в злобном оскале. Яблочный сок на них больше не действовал. Одна из «росомах», спрятав пистолет, закричала:
— Бежим, ребята!
Теперь комбины ревели уже не от боли — их обуяло лютое, первобытное безумие. Они визжали и бросались друг на друга, их ярость оборачивалась против всего живого. Борс приказал отряду отступать по наклонным веткам подальше от гнезда. Пять комбинов из охваченной жаждой насилия толпы устремились за людьми, их длинные руки почти волочились по тропе, плоские лица выражали бешенство.
Уайет и Курт остались прикрывать отступление; как по волшебству, у них в руках оказались палки. Преисполненные каким-то безумным ликованием, они готовились к бою, непрерывно — и даже непристойно — хихикая. Уайет приплясывал на месте, Курт перекидывал палку из руки в руку. И тут на них налетели комбины.
Плавным движением Курт перебросил первого комбина через сук, высвободил палку и успел выхватить нож, как раз когда появился следующий комбин. Курт вонзил нож ему в сердце и потерял равновесие под напором падающего тела.
— Пошевеливайся, наркоманка сраная! — заорала Эвкрейша, увлекая за собой Ребел.
Двое комбинов напали на Уайета и принялись колотить его и друг друга. Один прыгнул Уайету на плечи и попробовал оторвать ему голову. Другой оседлал Курта, который пытался отделаться от навалившегося на него трупа. Повернув голову, Ребел наблюдала за боем, а ее тащили вперед.
Курт, чертыхаясь, полетел вниз.
Ребел вдруг поняла, что она вовсе не так уж и одурманена. Когда она увидела, как сцепившийся с комбином Курт проваливается во тьму, туман у нее в голове рассеялся, пелена, которая окутывала реальность, упала. «Комбины — это всего лишь дурные мысли, — уговаривала она себя, — злые волки и тигры, светло горящие в нейронных дебрях мозга» «Аллюзия на стихотворение Уильяма Блейка „Тигр“».
— Хватит трепаться, беги! — приказала Эвкрейша.
Ребел побежала.
Она бежала все выше, к самым верхушкам деревьев, где желтые бабочки наполовину сливались со светом, а белоснежные стаи цапель улетали при виде людей. Исступленный рев комбинов наполнял воздух, будто доносящийся из ада вселенский яростный вопль, но сами комбины терялись в листве. Борс и Уайет посоветовались, и Уайет показал на запад.
— ..не поделаешь, источник сигнала где-то за пределами острова.
— Дура ты, — сказала Эвкрейша. — Сражаться не умеешь, о себе позаботиться не можешь, какая от тебя, на хрен, польза?
Они отдыхали на поляне, целиком состоявшей из птичьих гнезд — сросшихся между собой корзинок, сплетенных из листьев и тонких прутьев и склеенных слюной. Здесь и там виднелись пучки нежного пуха. Ребел втянула носом пахнущий птичьим пометом воздух. Браслет давно отключился.
Эвкрейша играла с трофейной головой. Обрубок шеи почернел от запекшейся крови, шерсть — жесткая и короткая. Эвкрейша потерлась носом о нос головы, поцеловала запекшиеся черные губы. Потом подняла отрубленную голову и заслонила ею, как маской, свое лицо.
— Эй! Отвечай, когда тебя спрашивают.
Ребел испуганно посмотрела на нее и увидела дряхлую обезьяну с унылыми глазами и полумертвым от старости лицом. Это была Элизабет. Древнее лицо завертелось, затем медленно перевернулось вверх подбородком.
— Ну? — рявкнуло лицо.
Ребел чуть не оцепенела от ужаса. Но Эвкрейша была ее сестрой и наставницей. Если она превратилась в далекую волшебницу-мать, которая отправила Ребел в странствие по Системе, значит, у нее есть на то причины, значит, она желает преподать Ребел какой-то урок.
— Чего ты хочешь? — прошептала Ребел. — Чего ты хочешь от меня?
— Чтобы ты перестала нести чушь!
Элизабет подняла руку и отрезала себе ухо. Потом сняла собственную голову с плеч, выбросила ее и снова превратилась в Ни-Си.
Они побрели дальше. У Ребел кружилась голова, но она чувствовала себя лучше. Ей все еще было трудно ориентироваться во времени, но она начинала осознавать, где находится в каждое конкретное мгновение, хотя и не понимала, как она там оказалась. В ее мыслях тоже происходил решительный перелом: разрозненные обрывки впечатлений складывались в единое целое. Она критически оглядывала деревья, смутные воспоминания о жизни на Тирнанноге заслоняли все остальное. В отличие от островных комбинов, лесоводы не приспосабливались к растущим на кометах деревьям. Вероятно, если стать обезьяной, лучше всего использовать древесное окружение, но цивилизованные люди не всегда выбирают простейший выход. На кометах архипелага были настоящие города с домами, библиотеками, театрами и школами. Были и свободные, не занятые лесом участки, подобные темным озерам и океанам, где плавали в воздухе существа, тщательно приспособленные к сложным, взаимосвязанным пищевым циклам; некоторые из них — опасные, другие — вполне дружелюбные. И там не было этого неотвязного тяготения — на кометах гравитация была мелкой, почти пренебрежимой поправкой к законам природы. Не трогай комнату достаточно долго, и все находящиеся в ней предметы переплывут к одной из стен — ее и нужно считать полом.
И все равно это дерево напоминало ей дом. Комбин перенял основы кометной биотехнологии, перекорежил ее в соответствии со своими нуждами и построил небольшую модель мира, который мог бы существовать по ту сторону Оорта. Возможно, они замахивались на путешествие, на которое уйдет несколько тысяч лет!
Ребел посмотрела на идущую рядом женщину, это была по-прежнему Ни-Си. Они шли за Уайетом и Ворсом. Лицо Борса рассекали красные порезы.
Спаслись только они вчетвером.
Впереди становилось светлее, мягкое желто-зеленое сияние спускалось к ногам людей и шло вниз, разрезая мир сверкающей стеной. Ребел подходила к ней, к головокружительной догадке, позволяющей расшифровать послание ее старой, с обезьяньим лицом, матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77