— Какую сумму угодно вам?
— Мне нужно устроиться, дайте мне пятьдесят тысяч долларов.
— Сейчас, милостивый государь.
Через двадцать минут Валентин Гиллуа возвратился домой в сопровождении приказчика торгового дома Артура Вильсона, Рокетта и Блондо, неся за ним пятьдесят тысяч долларов в билетах и золотом.
Поверенный домовладельца, у которого Валентин покупал дом, дожидался его с готовыми документами на продажу.
Валентин переменил кое-что в купчей, и, попросив поверенного не говорить никому о продаже, он подписал контракт, заплатил двадцать одну тысячу долларов, дал пятьсот франков поверенному, который удалился, кланяясь в пояс.
ГЛАВА IX. Кто такой был мистер Джон Естор
Госпожа Шобар пунктуально сдержала обещание, данное своему жильцу.
Достойная женщина так много хлопотала и употребляла столько средств, что совершила действительно чудеса.
На другой день к четырем часам пополудни Валентин Гиллуа переселился на свою новую квартиру, где было все предусмотрено.
Мебель была богатая и со вкусом, шкафы были наполнены бельем и платьем; слуги, или, вернее сказать, черные невольники, ходили из комнаты в комнату с озабоченным видом, исполняя свою должность, как будто были уже целый год в услужении у охотника.
В конюшнях ржали четыре великолепных степных мустанга; купленные Валентином утром за бешеные деньги, казалось, они способны были при случае оказать своему новому владельцу большие услуги. Словом, все было отлично устроено.
Валентин Гиллуа, предупредим читателя, чтобы он не удивлялся огромным расходам, которые делал так легко наш герой, был чрезвычайно богат, как он сам даже говорил г-ну Рокетту, но на самом деле состояние его было колоссально.
Происхождение его было очень простое.
В продолжение двадцати пяти лет с тех пор, как Валентин сделался лесным бегуном, ему удалось открыть несколько золотых россыпей, тайну которых он сохранял более по беспечности и пренебреженью, чем по другой какой-либо причине.
Между тем трудно было бы найти человека более щедрого, состояние которого, если привести в известность, что довольно легко было бы сделать, оставило бы далеко за собой состояние капиталистов всего света.
Плясер, по выражению гасигусинов, или искателей золота, называется месторождение самородков, из которых стоит только нагнуться, чтобы достать кусок золота.
Эти плясеры, как и в Волядеро, который мы описывали выше, скрывают в себе несметные сокровища.
Вероятно, из ненависти и презрения к утонченному свету Валентин Гиллуа сделался лесным бегуном; он твердо решился жить и умереть в пустыне, где мог следовать влечениям своего сердца и делать добро тем, с кем столкнет его судьба.
Однако ж охотник очень хорошо знал, что золотой ключ отпирает все двери, где б человек ни жил, и увенчивает успехом все предприятия.
Не для себя, но для тех, кто мог иметь в нем нужду, Валентин старался не попасться врасплох.
Ввиду чего Валентин и Курумилла, прежде чем отправляться в город для продажи своих мехов, захватывали с собой самородки золота, часто на значительную сумму, с целью променять их на бриллианты, будучи знатоками драгоценных камней.
Кроме того, как мы видели в Литл-Роке, деньги за свой меховой товар они оставляли в руках мистера Гроло, ограничиваясь только медикаментами и порохом — необходимыми принадлежностями для долговременной охоты.
Таким образом, Валентин Гиллуа имел значительный кредит у банкиров трех границ: английской, мексиканской и американской.
Этот человек в жалкой одежде, на взгляд грубый и в то же время простой, никуда не ходил без того, чтобы не иметь при себе на несколько миллионов бриллиантов, что делал и его друг Курумилла.
Вот источник богатства Валентина, которым, впрочем, он был нисколько не занят.
Благодаря заботливости своего друга Курумилла был помещен в настоящий вигвам, возвышающийся посредине сада; все в нем было устроено согласно привычкам индейца.
Вождь с большим удовольствием принял во владение свое новое жилище.
Сидя на корточках, Курумилла курил из калюме.
Занавеска, которая служила вместо двери, приподнялась, и на пороге показался охотник.
В мужчине, одетом в черном, с орденом Почетного легиона в петлице и носящем этот костюм с таким щегольством и изяществом, никто не мог бы признать знаменитого лесного бегуна, которого в лугах называли Искатель следов.
Курумилла приятельски улыбнулся своему другу и жестом пригласил его сесть на табурет.
Валентин сел и, бросив вокруг себя довольный взгляд, закурил сигару.
Пустив несколько клубов дыма, охотник наклонился к другу своему и начал говорить с ним на ароканском языке, только им одним понятном.
— Открыты ли уши брата моего? — спросил он.
— Хуг! — отвечал Курумилла, наклоняя утвердительно голову.
— Ну, так пусть вождь слушает слова, которые я ему скажу: они настолько важны, что должны остаться в памяти его.
— Курумилла не забудет их, — отвечал коротко вождь.
— Хорошо, — сказал Валентин, — но доволен ли брат мой своим новым вигвамом? Отныне он ему принадлежит; но глаза и уши брата моего должны быть постоянно открыты: с этой минуты мы вступаем на тропинку войны.
— Что должен делать вождь? — спросил Курумилла.
— Вождь должен быть неотлучно на страже на этом каменном тольдо. Курумилла хотя и мудрый воин, но он не знает всех хитростей и средств, которые употребляют бледнолицые в больших каменных селах, чтобы погубить и обмануть своих врагов; Валентину они известны; это он будет отыскивать убийцу донны Розарио. Брат мой ограничится лишь тем, что будет зорко следить за всем из своего вигвама. Всякий день его друг будет отдавать ему отчет в том, что он сделал, и просить совета на будущее время.
— О, Искатель следов мудрый воин; что он сказал, то и сделает. Курумилла говорит: это хорошо! Его брат может ехать: глаза и уши вождя открыты. Кто может его обмануть? Идите, — Курумилла на страже.
— Но чтобы Курумилла сторожил с большим успехом, — продолжал с улыбкой охотник, — друг его принес ему оружие.
С этими словами он поднес ему пару шестиствольных револьверов крупного калибра и ружье со штыком.
— Хуг! — воскликнул с восхищением индеец, — Курумилла никогда не видал такого оружия.
— Верю, — отвечал с улыбкой Валентин, — эти оружия изобретены едва шесть месяцев тому назад Голяндом, французским оружейником. Напрасно стали бы вы искать подобное в Америке; их сила и верность выстрела необыкновенны, а между тем устройство как нельзя проще.
Затем в нескольких словах он растолковал вождю гениальный и действительно чудесный механизм револьверов и еще более простой — ружей, которые можно заряжать и с дула, и с казенной части.
Радость Курумиллы была неописанная;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51