Вот против этих второстепенных врагов ваша помощь нам вполне необходима. Мы будем выслеживать диких, а вы — «цивилизованных».
— Мне кажется, однако, что если вы не отказываете мне в умении выслеживать «цивилизованных» мошенников, тем легче я мог бы выследить диких. Но, согласитесь, что когда следов нет, то ничего сделать нельзя.
— Нет, я не могу с вами согласиться. Всегда бывает след, и все дело в умении его открывать. Это целая наука. В Буэнос-Айресе, особенно в Панаме, есть люди, дошедшие до такого совершенства в этой науке или искусстве — назовите, как хотите, — что в Буэнос-Айресе, городе, в котором насчитывают до шестисот тысяч жителей, растреадоры находят человека по следам, как охотничьи собаки выслеживают дичь на поле.
— Позвольте вам сказать, милый господин Бернардо, что вы, кажется, немного увлекаетесь. Каким образом выследить, например, следы человека на улице, по которой после него прошли и проехали сотни людей и экипажей?
— А вот идет наш друг Тахера, он вам ответит за меня.
Действительно, краснокожий входил в комнату со своим простым и сосредоточенным видом и остановился молча, ожидая вопроса.
— Ну, что вы нашли, Тахера? Говорите скорее, — обратился к нему Юлиан Иригойен.
— Молодые девушки были похищены в проходе между первым и вторым дворами дома № 96 на улице Акаций, — ответил Тахера. — Вот пуговица от рукава Ванды де Валенфлер. Их потащили в улицу Плень. Там стояли два экипажа, один запряженный вороными лошадьми, другой — белыми. Мисс Ванду посадили в первую карету, а мисс Люси во вторую, вот кусочек ее платья, который оторвался, когда захлопнули дверку. Их обеих несли на руках, потому что следа их ног нигде нет. Между следами около того места, где стояли кареты, я видел след Майора и другого человека в тонких сапогах которого не знаю. Кареты сперва поехали вместе, кружа по соседним улицам, но потом разъехались в разные стороны. Около Триумфальной арки карета, в которой была мисс Ванда, остановилась. Кто-то выбил стекло, вероятно, мисс Ванда; Майор вышел из кареты, но только раз ступил на дорогу, и опять вернулся, вероятно, чтобы схватить мисс Ванду, которая хотела выскочить в другую дверку. Кучер и лакей искали что-то вокруг кареты, следы их ног указывают, что они нагибались, но они ничего не нашли и поехали дальше. Но я нашел то, что они искали. Вот, видите эту бриллиантовую серьгу? Ее мисс Ванда выбросила в разбитое окно. Видя, с какой стороны лежали разбитые стекла, я стал искать по тому направлению, и нашел ее около одной из тумб, окружающих Триумфальную арку. Вот она, возьмите. Тахера все сказал.
— Ну, остальное теперь плевое дело! — воскликнул Бернардо в восхищении. — С этой нитью в руках я берусь с помощью Тахеры и вас, — прибавил он, обращаясь к сыщику, — разыскать наших преследователей. Что скажете теперь о наших американских растреадорах, господин Боном?
— Сударь, — сказал сыщик с достоинством и полной откровенностью, — я преклоняюсь перед вами и признаю себя побежденным в этом деле, но я постараюсь доказать, что и в Париже живут не одни дураки.
ГЛАВА XVIII
Лупер не умер, он даже не был ранен.
Пуля, направленная прямо в сердце бандита, неминуемо его убила бы, если бы толстый бумажник, набитый банковыми билетами, которые он за два часа перед тем получил от Майора, не послужил ему панцирем, спасши ему таким образом жизнь. Однако удар был так силен, что бандит, потеряв мгновенно сознание, упал на паркет, увлекая за собой стол, со стоявшей на нем закуской и стаканами.
Когда он пришел в себя, было около пяти часов утра.
Не сразу сообразил он, в чем дело и что с ним произошло. Но когда память к нему вернулась, он вскочил, как ужаленный, и бросился искать Люси по всему дому. В первую минуту он вообразил, что она где-нибудь спряталась, но когда он убедился, что она спаслась, им овладел припадок настоящего бешенства. Тогда ему захотелось бежать в отель де Валенфлер и силой овладеть девушкой, которая с таким мужеством сумела защитить себя; он придумывал всякие способы почувствительнее ей отомстить, но боль контузии в сердце наконец взяла верх над остальным, и он разделся, чтобы посмотреть, не ранен ли? Когда он вынул бумажник из бокового кармана, то нашел в нем пулю, застрявшую между подкладкой и стенкой его.
— Вот так счастье! — воскликнул он с радостью. — Еще на волос бы дальше, так и конец. Однако, что же это со мной? Какая адская боль!
Он снял поскорее жилетку и расстегнул рубашку.
Тогда он увидал слева, против самого сердца, черный кровоподтек, величиной в серебряную пятифранковую монету.
Лупер открыл маленький шкаф, в котором у него хранилась маленькая аптека. Достав какие-то снадобья, он стал их мешать, тереть, толочь. Потом, взяв кусок лайки, он намазал на него приготовленную мазь, приложил к контуженному месту, прикрепил этот пластырь бинтами, оделся, прилег на диван и вскоре уснул.
Он, вероятно, проспал бы до вечера, но около двенадцати часов дня его разбудил сильнейший звонок в передней.
— Кого это черт несет? — пробормотал он спросонья. — Кто бы это мог быть?
Невидимая рука опять стала дергать звонок с удвоенной силой.
— Это свои, — продолжал он размышлять, — надо впустить.
И приподнявшись на диване, надавил на скрытую в стене пружину, с помощью которой он мог, не вставая с места, отворять входную дверь.
Послышался шум шагов, и Филь-ан-Катр вошел в комнату в сопровождении Себастьяна.
Не трогаясь с места, Лупер сделал им знак сесть и, обращаясь к Филь-ан-Катру, спросил:
— Что нового?
Но прежде чем передавать ответ Филь-ан-Катра, мы возвратимся к тому моменту, когда, связанного по рукам и ногам Тахерой, Вильяме Фильмор увез его и запер в своей квартире.
Он пролежал в какой-то темной каморке всю ночь, стараясь сообразить, что с ним случилось и где он находится.
Первая мысль, пришедшая ему в голову, была та, что его арестовали полицейские сыщики и что он находится в части или в полицейской префектуре.
Однако, несмотря на тревожные думы, он уснул крепчайшим сном. Около двух часов ночи он был грубо разбужен.
Не успев опомниться, почувствовал, что его закутали с головой и, тщательно связав, понесли куда-то.
— Что ж это такое? — подумал он. — Стало быть, это не полиция меня поймала? Черт возьми, это, пожалуй, еще хуже. Куда же это меня тащат? Верно, хотят со мною покончить!
Но опасения Филь-ан-Катра не сбылись. Через полчаса, его, наконец, поставили на ноги, раскутали, и он увидал себя в прекрасно меблированном кабинете, где сидел американец Вильям Фильмор, которого он не знал. Возле него стояли три рослых человека.
Мистер Фильмор предложил ему на выбор: выдать тех, для которых он работал, рассказав все, что он знает, и затем, поступив на службу к нему, мистеру Фильмору, продолжать, будто бы работать для тех, которые подослали его на улицу Фонтен с целью убить Бернардо;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Мне кажется, однако, что если вы не отказываете мне в умении выслеживать «цивилизованных» мошенников, тем легче я мог бы выследить диких. Но, согласитесь, что когда следов нет, то ничего сделать нельзя.
— Нет, я не могу с вами согласиться. Всегда бывает след, и все дело в умении его открывать. Это целая наука. В Буэнос-Айресе, особенно в Панаме, есть люди, дошедшие до такого совершенства в этой науке или искусстве — назовите, как хотите, — что в Буэнос-Айресе, городе, в котором насчитывают до шестисот тысяч жителей, растреадоры находят человека по следам, как охотничьи собаки выслеживают дичь на поле.
— Позвольте вам сказать, милый господин Бернардо, что вы, кажется, немного увлекаетесь. Каким образом выследить, например, следы человека на улице, по которой после него прошли и проехали сотни людей и экипажей?
— А вот идет наш друг Тахера, он вам ответит за меня.
Действительно, краснокожий входил в комнату со своим простым и сосредоточенным видом и остановился молча, ожидая вопроса.
— Ну, что вы нашли, Тахера? Говорите скорее, — обратился к нему Юлиан Иригойен.
— Молодые девушки были похищены в проходе между первым и вторым дворами дома № 96 на улице Акаций, — ответил Тахера. — Вот пуговица от рукава Ванды де Валенфлер. Их потащили в улицу Плень. Там стояли два экипажа, один запряженный вороными лошадьми, другой — белыми. Мисс Ванду посадили в первую карету, а мисс Люси во вторую, вот кусочек ее платья, который оторвался, когда захлопнули дверку. Их обеих несли на руках, потому что следа их ног нигде нет. Между следами около того места, где стояли кареты, я видел след Майора и другого человека в тонких сапогах которого не знаю. Кареты сперва поехали вместе, кружа по соседним улицам, но потом разъехались в разные стороны. Около Триумфальной арки карета, в которой была мисс Ванда, остановилась. Кто-то выбил стекло, вероятно, мисс Ванда; Майор вышел из кареты, но только раз ступил на дорогу, и опять вернулся, вероятно, чтобы схватить мисс Ванду, которая хотела выскочить в другую дверку. Кучер и лакей искали что-то вокруг кареты, следы их ног указывают, что они нагибались, но они ничего не нашли и поехали дальше. Но я нашел то, что они искали. Вот, видите эту бриллиантовую серьгу? Ее мисс Ванда выбросила в разбитое окно. Видя, с какой стороны лежали разбитые стекла, я стал искать по тому направлению, и нашел ее около одной из тумб, окружающих Триумфальную арку. Вот она, возьмите. Тахера все сказал.
— Ну, остальное теперь плевое дело! — воскликнул Бернардо в восхищении. — С этой нитью в руках я берусь с помощью Тахеры и вас, — прибавил он, обращаясь к сыщику, — разыскать наших преследователей. Что скажете теперь о наших американских растреадорах, господин Боном?
— Сударь, — сказал сыщик с достоинством и полной откровенностью, — я преклоняюсь перед вами и признаю себя побежденным в этом деле, но я постараюсь доказать, что и в Париже живут не одни дураки.
ГЛАВА XVIII
Лупер не умер, он даже не был ранен.
Пуля, направленная прямо в сердце бандита, неминуемо его убила бы, если бы толстый бумажник, набитый банковыми билетами, которые он за два часа перед тем получил от Майора, не послужил ему панцирем, спасши ему таким образом жизнь. Однако удар был так силен, что бандит, потеряв мгновенно сознание, упал на паркет, увлекая за собой стол, со стоявшей на нем закуской и стаканами.
Когда он пришел в себя, было около пяти часов утра.
Не сразу сообразил он, в чем дело и что с ним произошло. Но когда память к нему вернулась, он вскочил, как ужаленный, и бросился искать Люси по всему дому. В первую минуту он вообразил, что она где-нибудь спряталась, но когда он убедился, что она спаслась, им овладел припадок настоящего бешенства. Тогда ему захотелось бежать в отель де Валенфлер и силой овладеть девушкой, которая с таким мужеством сумела защитить себя; он придумывал всякие способы почувствительнее ей отомстить, но боль контузии в сердце наконец взяла верх над остальным, и он разделся, чтобы посмотреть, не ранен ли? Когда он вынул бумажник из бокового кармана, то нашел в нем пулю, застрявшую между подкладкой и стенкой его.
— Вот так счастье! — воскликнул он с радостью. — Еще на волос бы дальше, так и конец. Однако, что же это со мной? Какая адская боль!
Он снял поскорее жилетку и расстегнул рубашку.
Тогда он увидал слева, против самого сердца, черный кровоподтек, величиной в серебряную пятифранковую монету.
Лупер открыл маленький шкаф, в котором у него хранилась маленькая аптека. Достав какие-то снадобья, он стал их мешать, тереть, толочь. Потом, взяв кусок лайки, он намазал на него приготовленную мазь, приложил к контуженному месту, прикрепил этот пластырь бинтами, оделся, прилег на диван и вскоре уснул.
Он, вероятно, проспал бы до вечера, но около двенадцати часов дня его разбудил сильнейший звонок в передней.
— Кого это черт несет? — пробормотал он спросонья. — Кто бы это мог быть?
Невидимая рука опять стала дергать звонок с удвоенной силой.
— Это свои, — продолжал он размышлять, — надо впустить.
И приподнявшись на диване, надавил на скрытую в стене пружину, с помощью которой он мог, не вставая с места, отворять входную дверь.
Послышался шум шагов, и Филь-ан-Катр вошел в комнату в сопровождении Себастьяна.
Не трогаясь с места, Лупер сделал им знак сесть и, обращаясь к Филь-ан-Катру, спросил:
— Что нового?
Но прежде чем передавать ответ Филь-ан-Катра, мы возвратимся к тому моменту, когда, связанного по рукам и ногам Тахерой, Вильяме Фильмор увез его и запер в своей квартире.
Он пролежал в какой-то темной каморке всю ночь, стараясь сообразить, что с ним случилось и где он находится.
Первая мысль, пришедшая ему в голову, была та, что его арестовали полицейские сыщики и что он находится в части или в полицейской префектуре.
Однако, несмотря на тревожные думы, он уснул крепчайшим сном. Около двух часов ночи он был грубо разбужен.
Не успев опомниться, почувствовал, что его закутали с головой и, тщательно связав, понесли куда-то.
— Что ж это такое? — подумал он. — Стало быть, это не полиция меня поймала? Черт возьми, это, пожалуй, еще хуже. Куда же это меня тащат? Верно, хотят со мною покончить!
Но опасения Филь-ан-Катра не сбылись. Через полчаса, его, наконец, поставили на ноги, раскутали, и он увидал себя в прекрасно меблированном кабинете, где сидел американец Вильям Фильмор, которого он не знал. Возле него стояли три рослых человека.
Мистер Фильмор предложил ему на выбор: выдать тех, для которых он работал, рассказав все, что он знает, и затем, поступив на службу к нему, мистеру Фильмору, продолжать, будто бы работать для тех, которые подослали его на улицу Фонтен с целью убить Бернардо;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77