В душе Гудрид лишь на мгновение возникло разочарование: он не захотел ответить на ее длинные, путаные рассуждения. Но тотчас она улыбнулась и взяла его за руку.
– Как же я могу остаться здесь без тебя! Мы делаем правильно, что покидаем то место, где нас одолевают злые сил. Как ты думаешь, когда-нибудь мы вернемся сюда еще раз?
– Если судьба захочет этого. Возможно, в будущем эти места превратятся в обжитые, населенные, и наш Снорри станет богатым купцом как в этих морях, так и во многих других!
Карлсефни намеревался уехать пораньше, прежде чем скрелинги опять пожалуют к ним. На обратном пути они собирались останавливаться у берега, чтобы еще поохотиться. Гудрид радовалась, что поездка будет неспешной, ибо Снорри в таком случае не утомится. А ей самой нравилось забывать о времени, как это бывает в длительном морском путешествии.
Собираясь поохотиться на обратном пути и добыть себе мяса и рыбы, люди не имели надобности забивать овец, и было решено оставить их в Виноградной стране. Корма здесь было предостаточно, да и трюмы на корабле не будут перегружены. Гудрид представила себе, как обрадуются будущие поселенцы, когда завидят на берегу тучный скот, пощипывающий травку. Если, конечно, скрелинги не убьют их овец! Но другие животные обречены на убой, и надо успеть до отъезда высушить и прокоптить их мясо.
Оба корабля до отказа забили мехами, гагачьим пухом, моржовыми клыками и древесиной. Карлсефни распорядился, чтобы люди разобрали частокол и тоже погрузили на корабль. А из того дерева, которое привез с собой Карлсефни с юга, Снорри сын Торбранда вырезал светлую золотистую дощечку и отдал ее Карлсефни:
– Над этой дощечкой стоит поработать!
По вечерам Карлсефни вырезал из нее новый флюгер на свой корабль, а еще баловал своего сына Снорри тем, что дарил ему вырезанные из дерева игрушки. Мастерил он и весла, и иное снаряжение. По обе стороны флюгера радовали глаз искусно вырезанные звери, вплетенные в лозы с листьями, а сам флюгер гордо увенчивал собой мачту «Рассекающего волны», который стоял на якоре в бухте, свежевыкрашенный, с новенькой оснасткой.
Корабль Бьярни тоже был в отличном состоянии, и Карлсефни советовался с хёвдингом, как им добраться до Гренландии кратчайшим путем.
Гуннхильд была счастлива тем, что сможет родить ребенка у своих родичей в Хавгримовом фьорде. А накануне того дня, когда они уже с утра должны были отплыть, пользуясь отливом, Арнейд пришла к Гудрид и радостно шепнула ей, что тоже ждет ребенка и, конечно же, от Гейра. Так что все сулило хорошее будущее.
Рано утром люди увязали свои кожаные мешки и, наскоро позавтракав, отправились к берегу. Гудрид заботливо выскребла из очага тлеющие угли и сложила их отдельно, закрыв сам очаг. Торкатла подмела пол, а Эмма проверила, не забыли ли они какие-нибудь вещи. Стоя в дверях, Гудрид видела, как они идут к берегу, подобрав юбки, чтобы не намочить подол в утренней росе. Потом она перекрестилась сама и перекрестила Снорри, закрыла дверь дома и уверенным шагом двинулась по тропинке вниз.
Как и предполагал Карлсефни, погода стояла ясная. С самого утра дул ветер с суши. Все лежало в розоватой туманной дымке, и когда Карлсефни прочитал прощальную молитву и отдал приказ поднять якорь, «Рассекающий волны» плавно вышел из бухты, словно катился на колесах.
Между кораблями Карлсефни и Бьярни с криками носились тысячи морских птиц. Люди не чувствовали себя удрученными, ибо еще до конца лета они все собирались встретиться вместе в Гренландии. И оба корабля не теряли друг друга из виду, до тех пор пока густой туман не окутал их на следующий день.
Ветер спал, появилось встречное течение, кругом плавали льдины, и потому «Рассекающий волны» двигался совсем медленно. Чтобы не наткнуться на бесчисленные шхеры вдоль берега, Карлсефни отошел как можно дальше в открытое море и в то же время продолжал слышать птичий гомон. Корабли взяли курс на север.
Гудрид была тепло одета. Она старалась побольше развлекать Снорри и готовила для команды пищу. В свободные минуты она разговаривала с Торкатлой и Эммой, а те пряли. А иногда Гудрид сочиняла в уме новые рифмы: давно она не занималась этим. Когда Снорри сын Торбранда или кто-то другой занимал место Карлсефни у штурвала, тот часто приходил к жене и играл с ребенком. А один раз он принес с собой маленькую деревянную лошадку, которую он вырезал для сына, и сказал:
– Когда мы доберемся до Гренландии, я сделаю для этой лошадки настоящий хвост из конского волоса. Гудрид, ты не задумывалась над тем, что наш Снорри ни разу в жизни не видел живую лошадь? А еще собаку и кошку…
– Верно, – ответила Гудрид. – Зато я показывала ему цветы, похожие на ковшики и кувшинчики, а еще он видел настоящую мышь!
Карлсефни улыбнулся.
– Вряд ли он когда-нибудь вспомнит об этом. Но мы сами расскажем и ему, и другим обо всем, что видели в Виноградной Стране. Пусть думают, что мы хвастаемся, и приедут сами посмотрят! Когда туман рассеется, я подплыву ближе к берегу, чтобы найти место для стоянки.
Погода прояснилась, и корабли путешественников как раз проходили мимо мыса, который Карлсефни назвал Холодным. Теперь они медленно плыли вдоль светлой полоски песчаного берега. Гудрид стояла у поручней и смотрела на берега. Внезапно она ощутила ту же неуютность и одиночество, которые однажды охватили ее три года назад, в чудесный солнечный день. Может, в будущем она сможет спросить у кого-нибудь, что означает это чувство, не навеяно ли оно каким-нибудь колдовством? А может, так и должно быть, когда стоишь у ворот в Рай, потому что люди говорят, что войти в Него трудно. Может, так и должно быть, как говорят священники?
Корабля Бьярни нигде не было видно, но люди Карлсефни не тревожились, ибо сам Бьярни слыл отличным мореплавателем. С севера подул сильный ветер, и Карлсефни искал пристанища в небольшом фьорде, врезавшемся в сушу сразу же после того, как прервался песчаный берег. Они нашли подходящее место и бросили якорь, а сами на лодках добрались до берега. Люди хорошо видели и свой корабль, и открытое место, выбранное ими, хотя опасались они напрасно: скрелинги не появлялись, вокруг стояла тишина, и вдоль пустынного берега тянулся темный, непроходимый лес.
Люди забросили невод в небольшую речку поблизости и вскоре поймали жирного гольца. Гудрид заботливо следила за тем, чтобы Снорри держался подальше от огня, пока женщины готовили ужин, и хотя мальчик все еще продолжал сосать молоко, он уже почувствовал вкус ко взрослой пище. Когда ужин был наконец готов, все расселись вокруг огня. В воздухе посвежело. Карлсефни усадил сына к себе на колени и дал ему полакомиться нежной, зажаренной рыбьей кожурой и большими сочными кусками, у которых он предварительно оторвал плавники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109