И вот в один холодный, сумрачный день, примерно через пять недель, в бухту вошел корабль Бьярни и Торхалла, гонимый порывистым ветром с моря, пахнущего осенью. Гудрид сидела на дворе и услышала крики людей и хлопанье паруса так же явственно, как если бы она стояла на самом берегу. Она заглянула в дом и велела Торкатле с Эммой отложить веретено и поставить варить оленье мясо, а сама заспешила на берег, чтобы Снорри тоже увидел приближение корабля. Ему было уже почти пять месяцев, и он живо воспринимал все происходящее вокруг.
Гудрид стояла рядом с Карлсефни и другими людьми, наблюдавшими, как подходит корабль. Люди угрюмо молчали, и тогда она осторожно спросила:
– Наверное, у них много груза на борту, иначе почему корабль так низко погрузился в воду?
Не отводя глаз от судна, Карлсефни ответил ей:
– Либо это, либо их залило, и они не в состоянии вычерпать воду.
Он велел спустить на воду самую большую лодку и сам взялся грести. Люди, оставшиеся на берегу, напряженно следили за происходящим, а «Лунный корабль» тем временем, осторожно обходя рифы, бросил якорь, наткнувшись на первую же отмель. Гудрид видела, как Карлсефни взобрался на корабль, и Торбранд сын Снорри занял его место у штурвала. А потом в лодку спустились Арнейд и Гуннхильд, и Карлсефни отвез их к берегу.
Обе женщины так растолстели, что Гудрид подумала, не ждут ли они детей, но оказалось, что они просто так отъелись.
– Если бы на обратном пути мы не черпнули воды, путешествие было бы лучшим из всего, что мы здесь видели, – сказала Арнейд, выжимая воду из подола. – Пришлось мужчинам поработать!
Она пощекотала Снорри за подбородок и одобрительно сказала:
– Крепкий у тебя малыш. Кто бы мог подумать, что такое хрупкое создание, как ты, Гудрид, будешь иметь столько молока!
Гуннхильд пыхтя выбралась на берег вслед за Арнейд и, окинув Гудрид критическим взглядом, тоже одобрила ее.
– Ты нисколько не растолстела, с тех пор как мы уехали! Я вижу, с малышом все в порядке. Скажи Карлсефни, чтобы он поискал себе такую же хорошую землю для дома, как и мы. Уж тогда ты точно отъешься и раздобреешь!
Гудрид боялась, что ее толстые помощницы стали такими неуклюжими, что вряд ли смогут приготовить пищу для шестидесяти человек. Но к счастью, вид очага вновь пробудил в них хозяйственную расторопность. И стол в доме у Карлсефни оказался в тот вечер таким же обильным, как и на летнем пире, устроенном Гудрид. Люди еще не вставали из-за стола, лакомясь понемногу ягодами с больших блюд, а Карлсефни попросил Бьярни рассказать о поездке.
Бьярни подтвердил то, что уже было сказано Гуннхильд, – они действительно нашли себе хорошие участки на юго-восточном берегу острова. «Мы славно поработали, расчистив себе эти участки. Пастбищ там хватит на несколько дворов, и еще там в изобилии растет дикая рожь, много дичи и древесины: запасов пищи хватит и на нас самих, и для продажи. Но главным богатством тех мест являются озера. Нигде больше за пределами Мыса Снежной Горы в Исландии вы не найдете столько рыбы, как вдоль южного берега этой страны. И повсюду можно увидеть китов, тюленей, птиц.
– Мы только не нашли там виноград! – прибавил все тот же гренландец, который так настойчиво выспрашивал об этом, когда вернулся домой Карлсефни.
– Верно, винограда мы так и не видели, – подтвердил Бьярни. – Да и скрелингов тоже. Теперь мне ясно, что на этом острове виноград не растет. Надо поискать на материке, где раньше были гренландцы. Хотя я единодушен с Карлсефни в том, что виноград – не самое главное. И я уверен, что мы и без винограда можем сварить себе славную брагу, как в прошлом году! Больше всего меня волнует сейчас мой корабль. Когда мы взяли курс на север, в нем образовалась течь. Мы осмотрели днем корабль вместе с Карлсефни, и он считает, что надо менять обшивку бортов. Я собираюсь завтра же вытащить «Лунный корабль» на сушу и начать чинить его.
У них было больше чем достаточно древесины, чтобы залатать корабль Бьярни, и по всему берегу разносился стук топоров. Пахло свежим деревом. Стоя на коленях у ручья и стирая, Гудрид вдыхала этот запах, мечтая о том, как они с Карлсефни построят себе собственный дом. В такой богатой стране можно, пожалуй, и весь дом выстроить из дерева! Она обернулась через плечо, чтобы взглянуть на Снорри: малыш играл в траве, рассматривая качающиеся стебельки пушицы. Зимой им будет тяжелее: все время придется сидеть дома. Гудрид вспомнила изуродованное лицо и руки ребенка одной из служанок в Братталиде. Малыш ее упал в очаг и обгорел, но мать отказалась утопить своего ребенка.
«Лучше не думать об этом», – решила Гудрид, выжимая последнее белье и раскладывая его на досках для сушки. Несмотря на все беды и невзгоды, которые сопровождали их в пути к этой стране, несмотря на нарывы и другие болезни кожи, которые начинались с приходом зимы, все люди легко излечивались от своих болезней в этих краях. Она почувствовала облегчение при мысли о том, что в эту зиму ей тоже не придется готовить свои снадобья и лечить людей. Сын занимал у нее все больше и больше времени. И потом, у него резались зубки, и он частенько не давал ей спать по ночам.
В одну из таких бессонных ночей вернулись скрелинги.
ТЕНИ СТАНОВЯТСЯ ДЛИННЫМИ

На этот раз они пожаловали открыто, приплыв по морю на кожаных лодках, И хотя их было гораздо больше, чем в прошлый раз, Карлсефни решил, что они снова приехали торговать с ними. Он велел женщинам приготовить полотно, которое они ткали и красили летом, и прежде чем скрелинги успели вытащить свои лодки на берег, он уже выложил кипы разрезанной ткани на траве перед частоколом. Пятеро женщин стояли на приличном расстоянии от ворот. А у входа встали мужчины с копьями в руках, У поясов их висели мечи, ножи и топоры. Высокий молодой скрелинг приблизился к воротам и бросил переселенцам связку шкур. Карлсефни вышел ему навстречу с полотном в руках, и вскоре обмен пошел своим чередом, как и в прошлый раз.
Снорри проголодался и захныкал, и Гудрид обрадовалась предлогу вернуться в дом: она чувствовала себя совершенно изможденной от бессонных ночей и лихорадочных приготовлений при появлении скрелингов.
Покормив ребенка, она села не скамеечку у дверей и взялась за пряжу, качая люльку Снорри и наслаждаясь полуденным солнышком. Ее клонило в сон, и вдруг она увидела, что в дверях появилась тень молодой бледной женщины. Незнакомка была маленького роста, с огромными глазами и медного цвета волосами, с лентой на лбу, а одета она была в такое же черное, поношенное платье, которое раньше было у Гудрид. Женщина тихо спросила:
– Как тебя зовут?
– Меня зовут Гудрид. А тебя?
– Меня зовут Гудрид.
Едва Гудрид успела сделать незнакомке знак, чтобы та села рядом с ней, как со двора донесся шум, и женщина исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109