– Я прочла его в тот самый день, что и Марика, только немного позже, – между тем продолжала Алиса. – Меня так поразила её реакция на это письмо, что я не смогла обуздать своё любопытство. Пока ты спал, а Марика была с отцом, я достала конверт и... – Она прервалась. – Только я не уверена, что имею право рассказывать это.
– Решай сама, я не стану на тебя давить, – как можно равнодушнее произнёс Стэн, хотя на самом деле сгорал от любопытства. Надо сказать, его сильно озадачила просьба Марики забыть о существовании письма госпожи Уолш, но никаких конкретных объяснений по этому поводу он от неё не добился. Она клялась и божилась, что так будет лучше для всех, и у Стэна не оставалось другого выхода, кроме как поверить ей, поскольку письмо уже было уничтожено.
– Ладно, – вздохнула Алиса. – Но ты должен пообещать мне, что никому ничего не скажешь.
– Обещаю.
– Ну что ж... Помнишь, Марика тогда говорила о предположении госпожи Уолш?
– Что Кейт и Джейн бежали в наш мир, чтобы жить здесь как муж и жена? Так ты думаешь...
– Нет, я не думаю, что они солгали. Они действительно попали в эту переделку не по своей воле, а по стечению обстоятельств. Но правда и то, что в прошлом они... Короче, лет десять назад между ними были такие отношения, каких не должно быть между братом и сестрой. Их мать знает об этом и полагает, что они до сих пор влюблены друг в друга.
Стэн чуть не вскочил с постели.
– Да что ты говоришь! Будущий муж моей сестры – кровосмеситель?
– Нет. На самом деле это не так. В действительности Кейт и Джейн не родные брат и сестра, а только двоюродные. Но они об этом не знают.
– Вот как? – удивился Стэн.
– Да, именно так. Настоящая мать Кейта не Дэйна Уолш, а её старшая сестра Мэг. Гордон Уолш был помолвлен с ней, но жениться не успел – при родах Кейта она умерла. Вскоре после этого Гордон женился на младшей сестре, Дэйне, которую Кейт искренне считает своей матерью. Им удалось скрыть от него правду.
– Но тогда получается, что Кейт и Джейн не двоюродные брат и сестра, а единокровные, – заметил Стэн.
– В том-то и дело, что двоюродные, – сказала Алиса. – Джейн не дочь Гордона Уолша.
Стэн вяло покачал головой.
– Ну и ну! – протянул он. – Теперь ясно, почему Марика уничтожила письмо. Наверное, она боится, что Кейт по-прежнему влюблён в Джейн.
– Думаю, да. И думаю, что не просто боится. Меня очень настораживает поведение Джейн, сейчас она похожа на безутешную женщину, у которой отняли любимого человека. Возможно, так оно и есть. Возможно, хотя это только моё предположение, что Кейт и Джейн вновь стали любовниками и решили жить здесь, как муж и жена; но Марика, грубо говоря, перетянула Кейта в свою постель, играя на том, что Джейн – якобы его родная сестра. Тогда у нас получается банальный любовный треугольник: Джейн любит Кейта и хочет быть с ним, даже вопреки их родству; Кейт любит Марику, но, вместе с тем, ему дорога и Джейн; а Марика любит Кейта и страшно боится его потерять. Поэтому она ни на шаг не отпускает его от себя и спит с ним до свадьбы, хоть это противоречит её убеждениям. – Алиса помолчала, но, так и не дождавшись ответной реплики Стэна, спросила: – Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, – произнёс он, – что с замужеством Марики медлить нельзя. Сегодня же или, в крайнем случае, завтра я попрошу одного из священнослужителей-Конноров тайно обвенчать её с Кейтом. Так они станут законными мужем и женой. А позже, когда решится вопрос с короной, я устрою им пышную свадьбу, женю их во второй раз – уже для людей, а не для Бога. К счастью, в повторном венчании нет ничего противозаконного. Согласно церковным канонам, венчание уже состоявшихся супругов просто подтверждает факт их брака.
– М-да, быстро ты принял решение, – заметила Алиса.
– А тут нечего было решать. Если ты права в своих догадках, то Марика поступила нехорошо, даже подло – я признаю это. Но она моя сестра, и её счастье для меня превыше всего. Пусть кто-нибудь другой судит Марику, пусть она сама судит себя, пусть её судит Кейт, когда – и если – он узнает о её обмане. Я же не собираюсь ни судить её, ни осуждать. Я просто хочу помочь ей и – быть по тому – взять на себя часть её вины.
– А ты не боишься, что когда-нибудь этот обман встанет между Марикой и Кейтом?
– Боюсь, – признался Стэн. – Но что я могу поделать? Ничего. Для Кейта уже нет пути назад; даже при всём своём желании, он не сможет вернуться к Джейн. Теперь он должен либо жениться на Марике, либо умереть. А раз моя сестра хочет, чтобы Кейт жил, значит он будет жить – но только с ней. Другого не дано.
Алиса задумчиво проговорила:
– Из письма госпожи Уолш следует, что целиком эту тайну знают лишь двое человек – она сама и настоящий отец Джейн, какой-то Смирнов. Я приблизительно представляю, как вертятся колёсики в голове Марики, и уверена, что при первой же возможности она попробует связаться с ними и убедить их, что они ошиблись в своих догадках.
– Я тоже так думаю. С её стороны это будет крайне опрометчивым поступком. Одно меня утешает: что Ключи хранятся в надёжном месте. Пока за ними присматривает тётя Зарена, я спокоен. Уж она-то ни за что не поддастся на уговоры Марики.
– Но рано или поздно мы вернёмся в мир МакКоев, – заметила Алиса. – Что тогда? Или ты не пустишь туда Марику?
– Пущу, – сказал Стэн. – Я совершу большую глупость, если попытаюсь держать её на коротком поводу. Миятович совершенно прав: это всё равно что махать красной тряпкой перед носом разъярённого быка. Остаётся надеяться, что к тому времени Марика надёжно привяжет к себе Кейта и уже перестанет бояться потерять его. Полгода должно быть достаточно.
Три дня назад, в свете полученных сведений о Хранителях и их организации, Совет единогласно решил отложить восстановление связи с миром МакКоев как минимум на полгода. Такое решение было продиктовано тем, что, во-первых, исчезновение Кейта и Джейн наделало много шуму, и хотя Хранители в большинстве своём не склонны связывать это происшествие с Коннорами, сейчас они, вне всяких сомнений, находятся в состоянии повышенной бдительности. Во-вторых, нужно дать Хранителям время убедиться, что с уничтожением Норвика они изгнали Конноров из своего мира. В-третьих же – и это, пожалуй, самое главное, – узнав об истинной природе могущества Хранителей, все без исключения члены Совета пребывали в полной растерянности. По сути дела, врагом Конноров была не группа людей, именующих себя Хранителями; им противостоял древний человеческий страх перед всем сверхъестественным – но страх до зубов вооружённый, способный не только огрызаться и отбиваться, но и больно кусаться и стремительно нападать. Этот страх многое знал и умел, он был агрессивен и непримирим. Бороться с Хранителями, как таковыми, было бесполезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119