Понимаешь?
– Понимаю.
Раздался стук в дверь. Точно ожидавшая этого (а может, действительно ожидавшая), Марика произнесла по-славонски:
– Да, входите.
Дверь отворилась, и в комнату вошёл высокий мужчина лет тридцати пяти, одетый в гвардейскую форму. Увидев его, Кейт еле удержался от изумлённого восклицания и тут же вскочил на ноги. А Джейн тихо охнула, медленно поднялась с кресла и во все глаза уставилась на вошедшего.
Мужчина сначала поклонился Марике – почтительно, как своей госпоже; затем Кейту и Джейн – по-дружески, как равным.
– Думаю, вас нет нужды знакомить, – сказала Марика с лёгкой улыбкой.
– Конечно, нет, – ответил сотник Котятко. И обратился к Кейту и Джейн: – Рад снова вас видеть, господин Уолш, госпожа Уолш.
– Барышня Уолш, – поправила Марика, прежде чем Кейт и Джейн успели ответить на приветствие. – Они брат и сестра, но из предусмотрительности путешествуют под видом супругов.
– Разумная предусмотрительность, – заметил Котятко и уже с гораздо большим интересом поглядел на Джейн, которая у него на глазах превратилась из замужней женщины в свободную девицу. – Гос... барышня Уолш очаровательная девушка, её надо ограждать от ухаживаний бесцеремонных попутчиков.
Кейт, наконец, выдавил из себя приветствие. А Джейн молчала, покусывая губы.
– Значит так, Влад, – заговорила Марика, взяв в руки шкатулку. Котятко весь обратился в слух. – У меня к вам огромной важности поручение. Вы должны охранять эту шкатулку днём и ночью, беречь её, как зеницу ока. В ней – я нисколько не преувеличиваю – будущее всего нашего рода. С этой минуты у вас нет более важного задания, нежели это.
Немного удивлённый, но преисполненный ответственности, Котятко бережно взял шкатулку, как берут на руки младенца.
«А мы искали в Мышковиче Конноров...» – тоскливо подумал Кейт, глядя на шкатулку с уже ставшими для него недосягаемыми Ключами.
Когда Котятко ушёл, Марика вновь повернулась к ним:
– Ладно, друзья. Вижу, вы устали, так что продолжим наш разговор завтра. Я уже распорядилась, чтобы вам предоставили отдельные комнаты – ведь на самом-то деле вы не супруги. Сейчас Марчия проводит вас.
Джейн незаметно толкнула Кейта локтем в бок. Он всё понял и с замиранием сердца произнёс:
– Марика...
– Да?
– Ты должна знать кое-что. Мы с Джейн... э-э...
– Что – вы с Джейн? – спросила Марика, заметно побледнев. Её пальцы крепко вцепились в золотую парчу платья.
– Ну... Видишь ли, на самом деле мы с Джейн не брат и сестра, а... Короче говоря, Джейн приёмная дочь моих родителей. Так получилось, что после моего рождения мать стала бесплодной, а ей очень хотелось иметь ещё одного ребёнка, и...
Пронзительный взгляд голубых глаз Марики, внезапно посеревших, как весеннее небо перед грозой, заставил Кейта умолкнуть.
– Неужели?.. – произнесла она с гневом и болью в голосе. – Неужели это правда? Вы... вы не просто изображаете супругов, вы и в самом деле... Вы – кровосмесители?!!
От её крика Марчия проснулась и тут же вскочила, энергично протирая глаза. Марика жестом велела ей сесть.
– Мы не кровосмесители, – сказала Джейн. – Ведь только что Кейт объяснил тебе...
– Молчи! – перебила её Марика. – Не греши ещё и ложью, ты и так погрязла в грехе. Лучше посмотри на себя в зеркало, а потом – на Кейта. И глупцу ясно, что вы брат и сестра. Небось, Боженке и Октавиану вы объясняли свою схожесть тем, что ваши матери – родные сёстры... или ваши отцы – братья, или отец одного и мать другой – брат и сестра. Но как вы объясните это мне? Придумаете умершую в молодости тётку, оставившую грудного младенца сиротой? Ну, дерзайте!
Джейн всхлипнула и закрыла лицо руками. Кейту стало жарко. Он сгорал от стыда и мечтал провалиться сквозь пол – и падать, падать, падать вниз, всё глубже и глубже...
– И как вы могли думать, – между тем продолжала Марика, – как вы могли надеяться, что я стану покрывать ваш разврат! Или вы считали, что раз мы забитые средневековые недоумки, то не знаем ни стыда, ни совести, и кровосмешение у нас в порядке вещей? Ан нет! Наш мир не Содом и Гоморра, как вы надеялись. Здесь есть законы – и человеческие, и божеские. Наш Господь Спаситель, так же, как и ваш Иисус, сурово осуждает кровосмесителей. А наше общество так же не приемлет их, как и ваше. Я не потерплю у себя развратников, не рассчитывайте. Здесь не ваша дурацкая демократия «что-хочу-то-и-делаю»; здесь я решаю, что вы можете делать, а что нет; здесь я устанавливаю для вас законы. И первый мой закон гласит: больше никакого кровосмешения!
Резко развернувшись на каблуках, Марика подошла к Марчии, которая к тому времени окончательно проснулась, и заговорила с ней на певучем ибрийском языке, так сильно похожем на итальянский. Марчия молча слушала её, согласно кивала, то и дело поглядывая в сторону Кейта и Джейн, а на последний вопрос: «Comprandu?», ответила: «Si» (что, конечно же, значило «да») и встала с кресла.
Обе девушки подошли к Кейту и Джейн.
– Я договорилась с Марчией, что Джейн будет спать у неё, – сказала Марика. – И не только сегодня, но и в дальнейшем, пока мы будем жить во Флорешти.
– Но... – начала было Джейн.
– Никаких «но»! Я не спрашиваю твоего согласия, я сообщаю тебе своё решение. Марчия присмотрит за тобой, чтобы ты не наделала глупостей. А за Кейта не беспокойся, я позабочусь о нём. – Она обняла вконец растерянную Джейн, быстро поцеловала её в щеку и отступила на два шага, давая подойти к ней Марчии. – Ну, всё, золотко. Доброй тебе ночи.
Марчия взяла Джейн за руку и произнесла по-славонски:
– Идите со мной, барышня.
Джейн метнула на Марику ненавидящий взгляд.
– Ты... ты подлая маленькая сучка! Сначала ты отняла у меня Алису, теперь отнимаешь Кейта. Будь ты проклята!..
Марика горько усмехнулась, пожала плечами и сказала Марчии:
– Buona nocea, Marcia.
– Buona nocea, Marica, – ответила та и, поняв намёк, мягко, но решительно подтолкнула Джейн к двери.
Та обречённо жалостно глянула на брата и подчинилась.
После ухода Марчии с Джейн, в комнате надолго воцарилось молчание. Марика стояла вполоборота к Кейту и смотрела куда-то в пустоту; её бледное и напряжённое лицо, казалось, было высечено из камня.
Наконец она повернулась, смерила Кейта пронзительным взглядом и что было силы закатила ему звонкую пощёчину. Кейт снёс её стоически. Он понимал, что заслужил это.
Но когда он увидел слёзы в глазах Марики, то понял, что её гнев – ещё не самое худшее, что может ожидать его.
– Как ты мог, Кейт? – произнесла она почти шёпотом, но с такой невыразимой мукой, что он готов был тотчас умереть, лишь бы не причинять ей больше страданий. – Как же ты мог?.. Ведь ты говорил, что любишь меня. А я... Неужели ты не видел, что я тоже люблю тебя? Неужели ты был так слеп?.. Что ты наделал, Кейт?! Что ты наделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Понимаю.
Раздался стук в дверь. Точно ожидавшая этого (а может, действительно ожидавшая), Марика произнесла по-славонски:
– Да, входите.
Дверь отворилась, и в комнату вошёл высокий мужчина лет тридцати пяти, одетый в гвардейскую форму. Увидев его, Кейт еле удержался от изумлённого восклицания и тут же вскочил на ноги. А Джейн тихо охнула, медленно поднялась с кресла и во все глаза уставилась на вошедшего.
Мужчина сначала поклонился Марике – почтительно, как своей госпоже; затем Кейту и Джейн – по-дружески, как равным.
– Думаю, вас нет нужды знакомить, – сказала Марика с лёгкой улыбкой.
– Конечно, нет, – ответил сотник Котятко. И обратился к Кейту и Джейн: – Рад снова вас видеть, господин Уолш, госпожа Уолш.
– Барышня Уолш, – поправила Марика, прежде чем Кейт и Джейн успели ответить на приветствие. – Они брат и сестра, но из предусмотрительности путешествуют под видом супругов.
– Разумная предусмотрительность, – заметил Котятко и уже с гораздо большим интересом поглядел на Джейн, которая у него на глазах превратилась из замужней женщины в свободную девицу. – Гос... барышня Уолш очаровательная девушка, её надо ограждать от ухаживаний бесцеремонных попутчиков.
Кейт, наконец, выдавил из себя приветствие. А Джейн молчала, покусывая губы.
– Значит так, Влад, – заговорила Марика, взяв в руки шкатулку. Котятко весь обратился в слух. – У меня к вам огромной важности поручение. Вы должны охранять эту шкатулку днём и ночью, беречь её, как зеницу ока. В ней – я нисколько не преувеличиваю – будущее всего нашего рода. С этой минуты у вас нет более важного задания, нежели это.
Немного удивлённый, но преисполненный ответственности, Котятко бережно взял шкатулку, как берут на руки младенца.
«А мы искали в Мышковиче Конноров...» – тоскливо подумал Кейт, глядя на шкатулку с уже ставшими для него недосягаемыми Ключами.
Когда Котятко ушёл, Марика вновь повернулась к ним:
– Ладно, друзья. Вижу, вы устали, так что продолжим наш разговор завтра. Я уже распорядилась, чтобы вам предоставили отдельные комнаты – ведь на самом-то деле вы не супруги. Сейчас Марчия проводит вас.
Джейн незаметно толкнула Кейта локтем в бок. Он всё понял и с замиранием сердца произнёс:
– Марика...
– Да?
– Ты должна знать кое-что. Мы с Джейн... э-э...
– Что – вы с Джейн? – спросила Марика, заметно побледнев. Её пальцы крепко вцепились в золотую парчу платья.
– Ну... Видишь ли, на самом деле мы с Джейн не брат и сестра, а... Короче говоря, Джейн приёмная дочь моих родителей. Так получилось, что после моего рождения мать стала бесплодной, а ей очень хотелось иметь ещё одного ребёнка, и...
Пронзительный взгляд голубых глаз Марики, внезапно посеревших, как весеннее небо перед грозой, заставил Кейта умолкнуть.
– Неужели?.. – произнесла она с гневом и болью в голосе. – Неужели это правда? Вы... вы не просто изображаете супругов, вы и в самом деле... Вы – кровосмесители?!!
От её крика Марчия проснулась и тут же вскочила, энергично протирая глаза. Марика жестом велела ей сесть.
– Мы не кровосмесители, – сказала Джейн. – Ведь только что Кейт объяснил тебе...
– Молчи! – перебила её Марика. – Не греши ещё и ложью, ты и так погрязла в грехе. Лучше посмотри на себя в зеркало, а потом – на Кейта. И глупцу ясно, что вы брат и сестра. Небось, Боженке и Октавиану вы объясняли свою схожесть тем, что ваши матери – родные сёстры... или ваши отцы – братья, или отец одного и мать другой – брат и сестра. Но как вы объясните это мне? Придумаете умершую в молодости тётку, оставившую грудного младенца сиротой? Ну, дерзайте!
Джейн всхлипнула и закрыла лицо руками. Кейту стало жарко. Он сгорал от стыда и мечтал провалиться сквозь пол – и падать, падать, падать вниз, всё глубже и глубже...
– И как вы могли думать, – между тем продолжала Марика, – как вы могли надеяться, что я стану покрывать ваш разврат! Или вы считали, что раз мы забитые средневековые недоумки, то не знаем ни стыда, ни совести, и кровосмешение у нас в порядке вещей? Ан нет! Наш мир не Содом и Гоморра, как вы надеялись. Здесь есть законы – и человеческие, и божеские. Наш Господь Спаситель, так же, как и ваш Иисус, сурово осуждает кровосмесителей. А наше общество так же не приемлет их, как и ваше. Я не потерплю у себя развратников, не рассчитывайте. Здесь не ваша дурацкая демократия «что-хочу-то-и-делаю»; здесь я решаю, что вы можете делать, а что нет; здесь я устанавливаю для вас законы. И первый мой закон гласит: больше никакого кровосмешения!
Резко развернувшись на каблуках, Марика подошла к Марчии, которая к тому времени окончательно проснулась, и заговорила с ней на певучем ибрийском языке, так сильно похожем на итальянский. Марчия молча слушала её, согласно кивала, то и дело поглядывая в сторону Кейта и Джейн, а на последний вопрос: «Comprandu?», ответила: «Si» (что, конечно же, значило «да») и встала с кресла.
Обе девушки подошли к Кейту и Джейн.
– Я договорилась с Марчией, что Джейн будет спать у неё, – сказала Марика. – И не только сегодня, но и в дальнейшем, пока мы будем жить во Флорешти.
– Но... – начала было Джейн.
– Никаких «но»! Я не спрашиваю твоего согласия, я сообщаю тебе своё решение. Марчия присмотрит за тобой, чтобы ты не наделала глупостей. А за Кейта не беспокойся, я позабочусь о нём. – Она обняла вконец растерянную Джейн, быстро поцеловала её в щеку и отступила на два шага, давая подойти к ней Марчии. – Ну, всё, золотко. Доброй тебе ночи.
Марчия взяла Джейн за руку и произнесла по-славонски:
– Идите со мной, барышня.
Джейн метнула на Марику ненавидящий взгляд.
– Ты... ты подлая маленькая сучка! Сначала ты отняла у меня Алису, теперь отнимаешь Кейта. Будь ты проклята!..
Марика горько усмехнулась, пожала плечами и сказала Марчии:
– Buona nocea, Marcia.
– Buona nocea, Marica, – ответила та и, поняв намёк, мягко, но решительно подтолкнула Джейн к двери.
Та обречённо жалостно глянула на брата и подчинилась.
После ухода Марчии с Джейн, в комнате надолго воцарилось молчание. Марика стояла вполоборота к Кейту и смотрела куда-то в пустоту; её бледное и напряжённое лицо, казалось, было высечено из камня.
Наконец она повернулась, смерила Кейта пронзительным взглядом и что было силы закатила ему звонкую пощёчину. Кейт снёс её стоически. Он понимал, что заслужил это.
Но когда он увидел слёзы в глазах Марики, то понял, что её гнев – ещё не самое худшее, что может ожидать его.
– Как ты мог, Кейт? – произнесла она почти шёпотом, но с такой невыразимой мукой, что он готов был тотчас умереть, лишь бы не причинять ей больше страданий. – Как же ты мог?.. Ведь ты говорил, что любишь меня. А я... Неужели ты не видел, что я тоже люблю тебя? Неужели ты был так слеп?.. Что ты наделал, Кейт?! Что ты наделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119